гражданское общество под маской прав человека занимается его разрушением. Во многом такая картина образовалась в результате масштабного финансирования американцами неправительственных организаций, которые преследовали отнюдь не пророссийские цели. Так что в этом вопросе мы не согласимся с точкой зрения общей парадигмы марксистского дискурса, в которую был вовлечён и Грамши.
Кто-то упрекнёт, что вы, отвергая либеральное представление о гражданском обществе, отвергаете и концепцию прав человека, вы не цените жизнь человека и его потребности, а хотите установить новую инквизицию! И подобные возгласы периодически исходят из уст известных людей. Но они изначально строятся на неверных представлениях. Мы не отвергаем права человека как таковые и его потребности. Мы лишь отвергаем вредную идеологему, которая присвоила себе исключительное право называть себя антропоцентричной. Христианский гуманизм ещё до гуманизма Просвещения обладал куда большей заботой о человеке и был полноценен. Инквизиция появилась как итог забвения истинного христианства, вырождение человека. Это вырождение попыталось назвать себя в эпоху Возрождения возвращением к истокам, но на деле оно оформило антинародную атомистическую концепцию представлений о человеке.
Грамшизм на новый лад
Мегаполис. Небо окутано серым смогом. Рано утром рабочий идёт на работу по грязной улице. Рядом с ним такие же серые прохожие, спешат по своим делам, ругают на чём свет стоит водителя автобуса, который уехал раньше времени, правительство, которое снова повысило налоги, и просто негодуют над своим бытием. Вокруг стоят бетонные многоэтажки, лишённые какой-либо архитектурной эстетики. Рабочий знает, что сегодня вернётся поздно к жене. Нетрезвый. Пьянки не всегда в радость, но позволяют заглушить пустоту в душе, тоску. Какую тоску? Откуда она взялась? Ответ на этот вопрос не найти. А потому круговорот этой жизни будут постоянно возвращаться, серое небо не явит собой лучи солнца, детский голосок не пробудит весёлым звоном их уютную, но словно спящую комнату. И всё. Дальше смерть и небытие.
Мы не разделяем точку зрения некоторых писателей, которые относятся к пролетариату как к трагедии человечества, осуждая их на вечное духовное обнищание. После появления индустриальных городов, человек новой эпохи – промышленный рабочий переживает, как выразился бы Хайдеггер, экзистенциальный ужас. Ужас своей эпохи, кризис и переоценку ценностей.
Действительно, крестьянская сельская среда жизни со всеми традициями органично соотносится с жизнью человека и его взаимодействию с природой. В городах человек становится оторванным от семьи, от земли предков, от благоденствия природы.
Именно в пролетарской среде появляется миф о потерянном рае, где каждый рабочий жил в достатке, где наличие тоски по чему-либо не имеет смысла, ибо всё и так находилось рядом. Такой миф о спокойной «жизни до» благоприятно накладывается на саму идею коммунизма, как возвращение к истоку, «первобытному коммунизму» по выражению Энгельса или «небесному граду», как указало бы нам христианство. Либеральная концепция «среднего класса» в России с треском провалилась. Диалектическая борьбы угнетаемых с угнетателями в основе своей продолжается, насколько бы доброжелательные формы не принимал бизнес. И пролетарий ухватился за эту спасительную соломинку, не желая оставаться «земным червём».
Стать новым человеком и построить справедливую цивилизацию, предложил марксизм, а его концепцию в практической форме разработал Грамши – как борьбу за гегемонию социальных групп в обществе и государстве. Марксизм, предлагая практическую реализацию мифа о золотом веке, исходил из практических соображений в обществе, в обществе победившего капитализма, промышленного производства и крупных городов. Поэтому сама концепция не получила широкой культурной поддержки среди земельных «кулаков», которые помнили свои традиции, отрицаемые в городах. Но сам простой люд, не искушённый судьбою, всегда сопереживал подобным идеям.
Грамши кристаллизовал теорию марксизма с практикой. Первым толчком к интеллектуальному осмыслению стала Октябрьская революция, которая произошла не по канонам марксизма, поскольку общество не достигло в своём развитии капиталистического пика. Так что же, Ленин сделал революцию вопреки Марксу? Нет, говорит нам Грамши, Ленин удачно применил принципы гегемонии. Создал гегемонию он в тот момент, когда провозгласил союз пролетариата с крестьянством. Этот союз определил решающую роль в победе большевиков. Ленинизм – это первое достижение контргегемонии. Дальше Грамши приравнивает гражданское общество к интеллектуальному и помещает его не в базис по Марксу, а в надстройку. После чего приходит к заключению, что надстройка эта может быть автономна от базиса. Пока общественно-экономический базис в российском обществе не дозрел до своей социалистической стадии, автономная надстройка, настроенная Лениным на гегемонию, опередила базис и позволила получить соответствующий результат. Автономность надстройки – второй фактор. Далее следует сам принцип гегемонии, который в условиях гражданского общества может осуществляться разными социальными группами при доминировании капиталистических отношений. Это заключительный третий фактор, зависящий напрямую не от классовой принадлежности, а от нравственного выбора интеллектуала. Правда, он работает скорее, как исключение из правил в обществе, где интеллектуализм не ценится.
Таким образов, используя все 3 закона гегемонии, Ленин достиг преимущества, которое потом помогло красным выиграть в гражданской войне. Союз крестьянства с пролетариатом имеет не только стратегическое, но и философское значение. Пролетариат как бы делится своими достижениями с крестьянством, взамен получая «законсервированность» культуры, к которой можно обратиться как возвращение к эпистеме Духа, который пребывал в сельских поселениях.
Вы когда-нибудь задумывались о том, какой посыл несёт собою всеми любимый советский мультфильм «Простоквашино»? Мальчик отказывается улетать с родителями из города на море и сбегает в деревню. Там живёт в домике с говорящей собакой и котом, обменивая все блага «цивилизации» на такую счастливую жизнь. Это центральная идея всего мультфильма – настоящий исход человека к своим корням. Советское «Простоквашино» это не просто идея, а альтернатива либеральной буржуазной гегемонии. В нём рассказывается о другой жизни, о другом «домостроительстве», т. е. экономики. Эдуард Успенский нам показывает настоящую дружбу, искренность героев, но главное, точно передаёт атмосферу жизни «другого мира».
Переходным звеном к новой концепции здесь является приобщение к достижениям науки и техники Дядей Федором (фоторужьё). Не порывая с Традицией, человек заимствует полезные достижения цивилизации. А это уже целая концепция археомодерна – модернизация «домостроительства» вместе с участием духа Традиции.
Что это, как ни наиболее удачная идея контргегемонии? Надо сказать, что сложная неявная идея Простоквашино в своём продолжении в современной Российской Федерации была абсолютна не воспринята. Сценаристов пусть и ругали за внешний вид героев, но для жителей это скорее был предлог, чтобы выразить негодование отсутствием прежней смысловой нагрузки. Продолжение событий в деревне изложено Э. Успенским с авторским искромётным юмором, но сюжет сделали не по мотивам его новых книг. Сценаристы сумели скопировать кроме поведения героев лишь принцип модернизации дома современными приборами. Но любили Простоквашино не за это, а за другую (в экзистенциальном смысле) жизнь Дяди Федора по «ту сторону мира», добрую альтернативу обществу.
В связи с разрушением иерархии
