незаметно взял ее за руку: «Вот и Америка».
Джо стояла, удерживая Элишеву. Девочка, нетерпеливо прыгая, вздыхала: «Скорей уже, скорей,
когда же, мама!»
Иосиф усмехнулся и приподнял сына: «Видишь там, на причале, мальчиков? Должно быть трое,
это кузены твои. Так что не жалуйся, что вокруг одни девочки».
-Вижу! - восторженно крикнул Давид. «Их там много, папа, и они все нам машут. Пошли, пошли, -
он потянул отца за полу сюртука. Корабль мягко прижался бортом к деревянной пристани,
матросы стали спускать трап. Дина, оглядывая полукруг высоких, каменных домов, вдыхая
соленый ветер, выдохнула, сжав сильные пальцы мужа: «Америка».
Эстер уселась на деревянную скамью Федерал-холла. Расправив шелковые юбки, она качнула
красивой головой, увенчанной широкополой шляпой: «Это последнее заседание Палаты перед
летними каникулами. Осенью они в Филадельфию перебираются».
-И вы тоже? - шепнула Дина, устраиваясь рядом с ней. Эстер кивнула. Помахав рукой брату, что,
вместе с женой, детьми и Аароном стоял у входа, женщина поманила его к себе. «Вот наши места,
- указала она. Повернувшись к Дине, Эстер добавила: « Конечно. У нас и в Филадельфии дом есть,
и в Бостоне - правительство все никак не может решить, где им обосноваться. Когда столицу
построят - мы, конечно, туда переедем. Куда Меир, - темно-красные губы усмехнулись, - туда и мы,
за ним. Как же иначе?»
От женщины, - невысокой, худенькой, изящной, - пахло лавандой. Дина посмотрела на
отягощенные бриллиантами пальцы, на роскошные серьги в нежных мочках ушей и заметила
седой волос на темном виске. «Тридцать семь ей, - вспомнила Дина, - она же говорила. На четыре
года кузена Меира старше. Господи, я такого дома, как у них и не видела еще. В Париже у всех
квартиры. Сара с Иосифом хорошо живут, но ведь и не сравнишь со здешними евреями».
На круглом столе орехового дерева блестело серебро, сверкал уотерфордский хрусталь. Меир
принял от лакея вино: «Каждый год пять сотен бутылок заказываю, у Монтефиоре, в Ливорно. Их
семья потихоньку в Лондон перебирается, но со Святой Землей продолжает торговать. Они мне
писали, что одна из Мендес де Кардозо, Иосиф - за Монтефиоре замуж вышла».
-Это дочка ювелира, - Иосиф попробовал вино, и кивнул: «Отличное. Того, что в Лондоне жил, при
короле Якове. Эфраим Мендес де Кардозо его звали. Мы вам родословные древа привезли, от
Марты, из Парижа, так что, - он поднял бокал, - надо выпить за нашу семью».
Мирьям наклонилась к Дине: «Вам немножко можно, кузина, ничего страшного. Попробуйте, у
нас, на озере Эри, такого нет. У нас вообще, - женщина едва заметно улыбнулась, - все просто. Мы
же в деревне».
-Ваш муж не пьет, кузина Мирьям, - удивилась Дина.
-Он квакер, - Мирьям полюбовалась игрой света в рубиновом вине, - им нельзя.
-Муж у нее не еврей, - подумала Дина, исподтишка разглядывая высокого, очень красивого
мужчину в скромном, простого покроя сюртуке.
-И дети тоже - две дочери приемных, старшая уже взрослая совсем, шестнадцать лет, - она
посмотрела в сторону смуглой девушки в платье темно-синего шелка. Та тряхнула мелкими
кудряшками и горячо сказала:
-Дядя Меир, после обеда мы с папой покажем вам карты. Я вас уверяю - канал до реки Гудзон
преобразит штат Нью-Йорк, разовьет торговлю. Мы сможем построить настоящий порт на реке
Буффало…Вы же теперь депутат, - лукаво добавила Мэри, - вы должны заботиться о процветании
ваших избирателей.
-В Иерусалиме с ней бы никто и говорить не стал, - Дина вздохнула про себя, - за гоя замуж вышла,
и вообще…, А тут - все по-другому, конечно.
Из малой столовой донесся детский смех и мальчишеский голос: «Дебора, не надо есть пальцами,
возьми вилку».
-Подружились, - заметил капитан Кроу. «Как только, - он взглянул на Иосифа и Аарона, - Меира
приведут к присяге, и вы Шавуот отпразднуете - двинемся в путь. Пока канал не прорыли, - он со
значением посмотрел на зятя, - придется подниматься по реке Гудзон. Там пересядем в экипажи,
доедем до реки Буффало, а после этого – он развел руками, - дорога прямая».
Мирьям взглянула на живот Дины: «Ни о чем не волнуйтесь. Эстер отличная акушерка, я тоже.
Довезем вас до озера Эри и рожайте на здоровье».
Дина посмотрела на блюдо, что поставил перед ней лакей: «Даже курица и то - я и не
представляла, что так красиво ее подать можно».
-Кузина Мирьям, - спросила она, - а откуда ваш муж о Шавуоте знает?
Мирьям ласково посмотрела в сторону Стивена:
-Так девять лет вместе живем, кузина Дина. Он и к раввину ходил, перед свадьбой, все записал. Он
у меня вообще, - Мирьям нежно рассмеялась, - все записывает. Что по дому надо сделать, что
купить…Календарь каждый год заказывает, из Филадельфии, из синагоги. Мы с вами потом в Нью-
Йорк вернемся, а так бы вы посмотрели - как мы Суккот отмечаем. К нам даже индейцы приходят.
Стивен шалаш строит - туда сотня человек усаживается. На День Благодарения тоже - всех соседей
приглашаем. Вокруг нас уже целая деревня выросла.
Дина поймала взгляд мужа и улыбнулась ему. В темных глазах Аарона заиграл смех: «Рав Гершом
уже меня попросил - пока я тут, свитки все проверить, мезузы тоже. И Талмудом я позанимаюсь, со
старшими».
-Со мной, кузен Аарон, - попросил Меир. «Я учусь, конечно, когда есть время, но, - мужчина
вздохнул, - не хватает его, конечно. Раз уж вы приехали,…- Меир коротко кивнул лакею, и слуги
стали разливать кофе, - и у меня все лето свободно, то я вас просто так не отпущу».
-Тебя, - поправил его Аарон. Иосиф заметил: «А я своей сестре помогать буду, в кабинете ее. И у
вас на озере, кузина Мирьям, тоже - наверняка врачу дело найдется».
-Вот и славно, - заключил Меир, двери малой столовой распахнулись. Мораг сказала: «Мы уже
поели, можно нам погулять в саду?»
Дина посмотрела на дочек - в шелковых, разноцветных платьях, с распущенными волосами, они о
чем-то болтали с мальчиками Горовицей и Элишевой. «А в Иерусалиме так нельзя, - отчего-то
подумала она.
-Хаиму, их старшему, уже девять. Ему запрещено с Рахели наедине оставаться, она его ровесница.
И с Малкой тоже - хоть ей всего пять. Тут никто и внимания на такое не обращает. Бедные мои
девочки, в Париже качели увидели, и не знали, как к ним подойти. Дома и качели завести нельзя,
нескромно.
-Конечно, - рассмеялись родители. Давид, подхватив маленькую Дебору на руки, крикнул: «Не
волнуйтесь, тетя Мирьям, мы за ней присмотрим».
Дети застучали ногами по лестнице. Эстер, поднявшись, усмехнулась: «Милые кузины, пойдемте в
мою гостиную, дадим мужчинам спокойно покурить. И сами, - шепнула она Джо, - тоже этим
займемся».
Мальчики - в изящных, хорошо скроенных сюртучках, и бриджах, - облокотились на барьер
галереи. «Вот - шепнул Хаим Рахели, что стояла рядом с ним, - тот человек, на возвышении, с
молотком - это мистер Мюленберг, спикер Палаты Представителей. Он тут самый главный»
-Как король Людовик, в Париже, - неуверенно ответила девочка, оглядывая усаживающихся на
свои места депутатов.
Натан закатил серо-синие, отцовские глаза: «Тут не монархия, тут республика. Соединенные Штаты
Америки. Тут нет королей, а главный у нас - президент, его избирают. У вас, в Иерусалиме, кто
главный?»
-Раввины, - раздался голосок Малки. «Они все решают».
-И султан, - добавила Рахели, - хотя он далеко, в Стамбуле.
-Тут не так, - Элайджа подтолкнул Давида и улыбнулся: «У вас в Голландии тоже король».
-Штатгальтер, - мальчик все разглядывал американский флаг, что висел на деревянной стене. «Тут
очень красиво, - вздохнул он, - мне папа сказал, что это здание тот же архитектор перестраивал,
что вашу новую столицу будет проектировать».
-Ага, - Хаим перегнулся через барьер и радостно сказал: «Вон папа!». «Месье Л’Анфан, - добавил
мальчик. «Он друг дяди Дэниела, они сейчас вместе на Потомак поехали. Начинают, пошли к
родителям, - подогнал он кузенов.
Эстер посмотрела на светлые локоны сына: «Прав был Меир. Незачем ни мальчику, ни Дэниелу об
этом знать. А для Меира - оба они, и Хаим, и Натан, - его сыновья».
Иосиф наклонился к жене и прикоснулся губами к нежному уху: «Ты на озере Эри, наверное, и на
сушу сходить не будешь, любовь моя?»
-Буду, - так же тихо ответила ему жена, и незаметно пожала ему руку, - по ночам.
Джо улыбнулась. Иосиф велел себе: «Надо сказать. Она жена моя, часть меня - нельзя скрывать
такое. Нет, - он вздохнул, - сначала с Эстер посоветуюсь, у нее голова хорошая, разумная. Может, и
подскажет - как все это лучше преподнести. Хотя куда там…, - он посадил Элишеву к себе на
колени: «Слышите? Молотком ударили, сейчас заседание начнется».
