— О, горячая девочка, — он так рядом с моим лицом! — Я готов умереть...
Моё сердце начинает биться ещё быстрее. Я понятия не имею, что со мной происходит или откуда берётся моя неожиданная смелость, но я снимаю с него солнцезащитные очки и надеваю их на себя. Он щурится с непривычки от солнца или от моей наглой выходки – не важно, тем не менее, могу поклясться, что он забыл одну строчку из песни. Потом Алекс всё же ухмыляется, и прежде, чем я опомнилась, он кружит меня рукой.
— О, горячая девочка, — поёт он прямо над моим ухом.
Впервые у меня бегут мурашки по спине от его глубокого, хриплого голоса. Теперь рука Алекса покоится у меня на животе, и он снова прижимает меня к себе. Сейчас зрители прямо перед моими глазами, и я отчётливо вижу, как фанатки в первом ряду закипают, пока он трётся об меня. Да! Он трётся об меня! Это так непристойно. Мне нужно развернуться и врезать ему. Беспомощно я смотрю на край сцены. Кристофер, мой босс, стоит там и наслаждается спектаклем, который устроил Алекс. Он кажется восторженным, поэтому я отказываюсь от идеи устроить впечатляющий уход. Это точно не пойдёт на пользу моей должности в компании.
— Эй, детка, скрась мой день...
Снова он поёт у моего уха, и я поворачиваюсь к нему лицом. Кончики наших носов почти соприкасаются. Его глаза кажутся чёрными, и я не знаю от того ли это, что он недавно накуривался или они действительно такие тёмные – тёмные и опасные. Алекс перестаёт петь, но мелодия продолжает играть. Бэк-вокалисты группы поют припев, а он просто смотрит на меня. Наши бёдра продолжаются двигаться в такт.
— Двигай бёдрами, — подпевает он намного тише в микрофон.
Потом Алекс опускает его и полностью обвивает меня руками. Он подбирается ко мне всё ближе, настолько близко, что я не могу не смотреть на его губы, которые он облизывает языком. Умереть не встать – этот парень чертовски сексуальный, и он пахнет невозможно хорошо, но намного опаснее его голос.
Его сладкое дыхание на моём лице одурманивает. Моё тело словно под высоким напряжением. Один разряд за другим проходят через позвоночник, и в животе порхает целая стая бабочек. В любой момент наши губы готовы соприкоснуться, и я не буду противиться этому...совсем...
Громкая барабанная дробь катапультирует нас в реальность. Песня заканчивается, и публика взрывается овациями. Снова я заливаюсь краской. Алекс отпускает меня, и я испускаю лёгкий вздох облегчения. Он снова берёт мою руку и поднимает её вверх.
— Аплодисменты для прекрасной, сексапильной Сэм!
Теперь всё действительно кончилось, и я пристыженно мчусь со сцены.
***
Оставшийся концерт я наблюдаю с безопасного расстояния. Как раз сейчас «Освобождённые» играют третью песню на бис. Кристофер без комментариев перенял мой пост на краю сцены и сигнализирует группе закругляться.
Последние ноты сыграны и аплодисменты раскатываются над территорией фестиваля. Эта энергия ощущается даже закулисами. Я решаю сегодня вечером в отеле скачать себе на iPhone альбом «Освобождённых».
Волонтёры с полотенцами проходят мимо меня и Верстиген тоже. Он хлопает меня по плечу в знак благодарности, что я вовремя откопала его подопечного.
Участники группы уходят со сцены насквозь пропотевшие. Я не могу не взглянуть на Алекса, снявшего во время концерта майку и обнажившего потное мускулистое тело, которое он теперь вытирает полотенцем. Потом он обнаруживает меня.
— Хей, — говорит Алекс и подходит ко мне. — Моя спасительница! — Он целует меня в щёку, и я снова вся как на иголках.
— Это моя работа, — отмахиваюсь я.
Он склоняет голову в сторону и смотрит на меня.
— Прости, если я слишком напирал на тебя на сцене.
Я щёлкаю языком и хочу выдать что-нибудь дерзкое, но он опережает меня.
— Для меня это было нечто особенное, — подчёркивает Алекс и опускает немого смущённо взгляд в пол.
Моё сердцебиение снова учащается, и я понятия не имею, что ему ответить. Но он снова перенимает инициативу.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Дашь мне свой номер? Я бы очень хотел сходить с тобой куда-нибудь.
Я чуть не разразилась насмешливым хохотом. Передо мной стоит невероятно сексуальная рок-звезда с обнажённым торосом и стеснительно спрашивает у меня номер телефона.
Неожиданно меня отталкивают в сторону и на нас обрушиваются вспышки. Я не могу понять, как сюда снова проникла пресса, но их много. Где эти чёртовы охранники?! Поспешно я хватаюсь за рацию, и в этот момент объективы направляются на меня.
— Это она – девочка со сцены!
Девочка со сцены? Что тут происходит?
— В каких вы отношениях с Алексом Брендом?
— Вы уже были знакомы?
— Вы встретитесь снова?
Вопросы так и сыплются на меня, и я понятия не имею, в какой фильм меня занесло. У меня нет возможности выяснить это, так как какая-то стройная блондинка выдвигается вперёд и оттесняет меня в угол.
— Конечно же они больше никогда не встретятся! Не правда ли, Алекс, сокровище?
Она прижимает Алекса к себе и смачно целует его в щёку. Теперь я её узнаю. Это Олив – победительница шоу топ-моделей. У меня совсем вылетело из головы, что у этого идиота есть подружка.
Нет, спасибо! Такого мне не нужно.
Глава 4
Сегодня, как и каждое утро, я кручу педали велика через Мюнхен к моему бюро. Фестиваль был две недели назад, но я до сих пор ощущаю последствия.
По дороге я останавливаюсь около маленького киоска. В последние две недели я спустила тут почти всю свою зарплату, скупая как можно больше жёлтых изданий. Для репортёров я по-прежнему «девочка со сцены» (да, упоминания своего настоящего имени я не удостоилась). Девочка со сцены, которая танцевала с горячей рок-звездой на публике до умопомрачения эротичный, будоражащий воображение танец. Я с самого начала знала, что не нужно было позволять тащить себя на сцену, но что всё дойдёт до таких величин, не ожидала.
Я ставлю свой велосипед прямо перед киоском и закатываю глаза. Хоть и статьи в последние дни стали короче, но моё лицо всё так же украшает титульные листы. Пусть фотографии размера с паспортную, мне это мешает. Кроме того, я не очень хорошо вышла. Испуганным взглядом я таращусь в камеру, в руках переговорное устройство. В другом месте лавры мне бы точно не достались.
Я беру первое издание с прилавка и внимательнее всматриваюсь в содержание статейки. Это фотография Олив и Алекса, которая как сумасшедшая вцепилась в него. Мою физиономию влепили рядом и добавили следующие строки: «Неужели девочка со сцены разрушила их отношения?»
Раздражённо я сгребаю всю стопку и перелистываю остальные журналы в поисках похожих статей. К счастью, ажиотаж поубавился, и через пару недель все наконец про меня забудут. Я не тот человек, который любит находиться в центре внимания, и поэтому ещё раз повторюсь: я работаю за кулисами, и с большим удовольствием!
Стопка газет и журналов шлёпнулась в пластиковую коробку, которая изначально была предназначена для мелочи.
— Ах, милая, — Мария, владелица киоска появляется за прилавком. — Не так уж это и страшно. — Она начинает пересчитывать стопку и быстро забивать числа в свой большой калькулятор.
— Да. Я знаю. Надеюсь, это скоро совсем прекратится, — говорю я.
— Уверена, так и будет. — Мария протягивает руку над стопкой и щипает меня за щёку. Хоть я уже давно выросла, но в такие времена благодарна за добрый материнский жест.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
***
— Доброе утро! — выкрикиваю я пока иду в своё маленькое скромное бюро по коридору, стены которого завешаны плакатами различных туров. Когда я добираюсь до своей каморки, то бросаю стопку газет и журналов на другую стопку, что скопилась за две недели и которую я потихоньку уничтожаю при помощи шредера. На самом деле, это абсолютно бесполезное действие, но с каждой уничтоженной статьёй, я чувствую себя намного лучше.
