Ванька зажмурился, сжал кулаки, чтобы не сорваться, не схватить телефон, не написать первым. Вообще не писать. Может ей неинтересно с ним общаться. С тяжёлым вздохом он вновь перевернулся, на спину.
Телефон завибрировал – коротко, не настойчиво, но ощутимо. Ванька торопливо схватил его. Пальцы запутались друг в друге, подушечки вспотели и не сразу получилось снять блокировку, но он заметил, что сообщение в Телеграме.
– Глупо, как же глупо так волноваться, – Ванька с усмешкой открыл приложение. Улыбка сползла, что свежая смола по стволу.
Мама: «Хватит ворочаться. Из-за тебя заснуть не могу».
В: «Прости, мам, больше не буду».
Лера была онлайн. Ванька поспешно отложил телефон в сторону, чтобы не сорваться. Но опять послышалась вибрация.
ЛЛ: «Почему не спишь?»
От переживания Ванька уронил телефон на лицо, и тот звонко шлёпнул его по лбу. В маминой комнате заскрипела кровать, Ванька на секунду замер, словно белка от внезапного звука, и поудобнее перехватил телефон: вот бы Лера не вышла из сети.
В: «Думаю. Ты когда-нибудь слышала шелест утренних звёзд?»
ЛЛ: «Нет. А разве их шелест не теряется в других звуках?»
В: «Нет, если найти правильное время и место. Например, перед самым рассветом, на крыше. Чтобы тихо вокруг и спокойно. Тогда будет слышно».
ЛЛ: «Крышу будет сложно найти».
Ванька улыбнулся: практичная до мозга костей.
В: «Можно и на поле. Главное перед рассветом».
ЛЛ: «Ну вот, мне теперь хочется это услышать. Ты мне покажешь?»
Ванька шумно выдохнул, сердце билось с перебоями, как перед паникой: чуть трепыхалось временами, но всё же работало. Ах, как же он хотел показать. Как же…
В: «Конечно покажу. Ты только приезжай».
Отправил и сам подумал, что последняя фраза больше походила на крик отчаяния: всё сделаю, ты только приезжай, будь рядом, ну давай же встретимся, давай.
Ничего, иногда полезно так писать и говорить. Ванька недовольно провёл по лицу, убирая паутину сомнений.
В: «Всё покажу, что обещал. Но для этого ты должна быть тут».
Добавил смайлик в конце, чтобы не выглядело уж чересчур надрывно. Он что, упрашивает Леру приехать? Ну и ладно! Не развалится от этого. А ей приятно будет. Может. Тем более Ванька часто так себя с ней вёл: напористо, смело, даже немного подобострастно. Ему ещё в школе нравилось видеть, как с досадой она морщится от его внимания, но Лера никогда не давала отпор. Только недовольство исходило от неё, ни разу Ванька не слышал слова «нет». Но он и не доводил до такого, чтобы Лера свирепо отталкивала его.
Она писала долго. Очень долго. Ему уже показалось, что он видит сон о том, как они переписываются, и что поутру ничего не будет. Хотя с Телеграма станется: Лера удалит, а тот и рад будет предложить ещё и стереть все сообщения у Ваньки. Он встрепенулся: может сделать скриншот? Да нет. Лера не настолько боится выдать себя… выдать? перед кем? Разве она говорила, что опасается перед кем-то спалиться? Ванька нахмурился, задумался: а есть ли у Леры кто? Может она просто не одна? Поэтому не подаёт признаков внимания. Но как же её: «Покажешь мне?» Это же интерес? Ванька запутался. Решил, что потом как-нибудь во всём разберётся, всё спросит. Сейчас они просто закончат интересный разговор и пойдут спать.
ЛЛ: «Приеду, я обязательно приеду. Но чуть позже. Надо кое с чем разобраться».
Или кое с кем? Но Ванька решил не уточнять, не готов был перед сном загружаться этими мыслями.
ЛЛ: «Спи сладко».
Ванька только и успел пожелать Лере спокойной ночи, как она вышла. Словно и не было её, словно и не она просила его показать, как шелестят звёзды.
Этой ночью Лера опять снилась Ваньке. Он не помнил, чтобы у неё был определённый образ, она вся расплывалась, была не настоящей, без чётких линий и лица, но он точно знал, что это была она, только её присутствие так будоражило, даже в нереальности.
*
Лера приехала в конце июля. Два месяца они переписывались, перекидывались мемами, рассказывали интересности из жизни. Ванька давно в таком количестве не общался с женским полом. И поначалу ему было неловко, но чувствовалась в их общении непринуждённость, лёгкость и – всё же – внимание. С обеих сторон.
Ванька, как и договаривались, приехал за Лерой в девять утра. Погода была хорошая: лёгкая, освежающая влажность, солнце, что часто пропадало за облаками, и северо-западный ветер, отрезвляющий, но как будто совсем не июльский.
Это была их первая встреча после той, когда она записала его номер телефона. Ванька волновался: как себя вести? обнять её или пока не стоит? что говорить? Может, надо было перед этим сходить куда-нибудь в нормальное место, а не сразу тащить Леру за грибами? Но ведь она сама настояла, что хочет именно погулять по лесу.
Дом её бабушки был старым, синяя краска по углам и ближе к земле поистрепалась, отошла, оголяя сероватое нутро. На окнах висели узорчатый тюль и тёмные шторы. В палисаднике сидели цветы, в которых Ванька не разбирался.
Скрипнула калитка, он заметил тёмную фигурку Леры, что выходила со двора, и выбрался из машины, чтобы помочь ей сесть.
– Ох, что это такое? Сейчас восемнадцать градусов, Лерка, ты чего? – Ванька засмеялся, не выдержал того, что увидел перед собой.
Она вырядилась так, словно уже был глубокий сентябрь, когда в лесу даже просто гулять холодно, не то, что собирать грибы. Спортивные штаны заправлены в высокие ботинки, хоть и лёгкая куртка была накинута поверх толстовки, капюшон которой смешно вывернулся. Вся одежда была тёмной, мрачной, невзрачной, и только светлая, тонкая коса белой плетью свисала наперёд.
– Ничего смешного не вижу, мы же едем в лес, – сказала она насупившись. И сразу стала такой милой и детской, захотелось щёлкнуть её по носу.
– Ну не на север же мы едем, – хохотнул Ванька, забирая у неё рюкзак и распахивая дверь. – Ладно, ничего страшного. Если что, разденем тебя.
Лера как-то загадочно посмотрела на Ваньку. Улыбнулась одним уголком губ и маленьким, нежным кульком упала на переднее сиденье. И только закрыв дверь, он понял, что именно сказанул. Но, признаться, не жалел об этом.
– Долго ехать?
Ванька специально включил тихо музыку, чтобы не было неловкого молчания. Но Лера сама начала говорить: спросила, что за машина, давно ли Ванька водит и прочее.
– Да нет, ещё минут пять по дороге, а потом на просёлочную свернём – придётся немного потрястись, – он виновато усмехнулся, но она лишь кивнула с яркой, широкой улыбкой. Неужели
