Доктор Фаусто, стреляя глазами с экрана на экран, колдовал над приборами, настраивал их и щелкал клавишами компьютера.
– Мисс Крэйд! – не поворачиваясь, сказал он. – Два кубика ноль четвертого, пожалуйста. Внутривенно. Через час еще один укол. Дозировка та же. И дальше, до пробуждения, работаем по схеме.
Без раскачки и промедления мисс Крэйд встала к лабораторному столу.
– Очень большая доза, – осмелилась напомнить она, орудуя шприцем и ампулами.
– Как я понял, – сказал мистер Грин, помогая Крэйд готовить препарат, – Тома утилизируем?
– Так надо, – с нажимом на слово «надо», подтвердил Фаусто. – Он уже не восстановит в полном объеме своих способностей.
– Жаль мальчика, – сорвалось у мисс Крэйд.
– В чем наша ошибка, доктор? – мистер Грин принял слова Фаусто упреком себе.
– Ошибка не ваша, – успокоил их доктор, – ошибка деблокиратора. Доза была большой, а Том по неопытности сам не справился с дозировкой энергии посыла.
– Я плохо ему объяснил?
– Оставьте, мистер Грин, ненужные терзания, – чуть резче сказал Фаусто. – Мы работаем, можно сказать, с колес.
– Я понимаю.
– У нас нет времени и возможностей выверять каждый шаг, каждый посыл. Ясно, что мальчик чуть поспешил, или расстояние было больше допустимого. Одним словом, – сжег себя.
– Я так и предполагала, доктор, – сказала мисс Крэйд. – И я вас предупреждала о возможных последствиях.
– Не трудно было догадаться и без ваших предупреждений, – покачал головой доктор. – Это у нас, как вы знаете, третий случай за месяц.
– Все-таки индивидуальный подбор дозы надо вывести на первое место, – предложил мистер Грин.
– И тут дело вовсе не в весе и возрасте, – гнул свое Фаусто.
– Я настаиваю на продолжении моих опытов, – возразила мисс Крэйд.
– А разве я вам что-то запретил? – вскинул брови доктор.
– Вы – нет, – топнула ножкой мисс Крэйд. – А вот мистер Грин сомневается!
– Я? Господь с вами, дорогая! Я только прошу вас при определении дозировки перенести центр тяжести на индивидуальные данные.
– Успокоились? – спросил Фаусто. Ему ответили молчанием. Разница лишь в том, что мистер Грин улыбался, а мисс Крэйд плотно сжала губы и нахмурила брови. – Работаем!
– Куда его теперь?
– Через два-три дня узнаем, – спокойно ответил доктор. – Надеюсь, осложнений на мозг не последует.
– Если мы все равно решили утилизировать Тома, – вновь ввязалась в спор мисс Крэйд, – может, нам стоит уменьшить дозу?
– Я хочу попробовать минимизировать потери, – доктор твердо стоял на своем.
– И потому так рискуете, что вдвое увеличили дозировку? – съехидничала мисс Крэйд.
– Крэйд! – одернул ее мистер Грин.
– Клин клином, – нисколько не обижаясь, напомнил доктор поговорку. – Успокойтесь, мисс Крэйд. Я беру всю ответственность на себя. Навредить больше мы вряд ли сможем. А вот вернуть мальчика хотя бы на второй уровень… почему бы не попытаться?
– Но еще никто не возвращался так высоко! – чуть не в голос вскрикнули Грин и Крэйд.
– И очень печально. Каждая потеря для меня – лишние бессонные ночи.
Это было действительно больно.
И доктор, и его помощники старались избегать в разговорах щекотливой темы. Неизбежные потери на стадии отработки препарата, – без этого не бывает открытий. Это можно там, наверху использовать в качестве аргумента, когда бездушные отчеты сдаешь. А здесь, когда каждый твой пациент близок тебе почти как сын, брат или лучший друг, как здесь относиться к неудачам? Какое каменное сердце надо иметь, чтобы вот так вот просто, одним коротким словом решить дальнейшую судьбу ребенка: утилизировать?
В лаборатории слышно было лишь ритмичное попискивание приборов да уханье аппарата искусственного дыхания.
– Хорошо, доктор, – сдалась Крэйд. – Я все сделаю, как вы сказали.
– Спасибо, мисс Крэйд. – доктор встал из-за компьютера, расписался в журнале назначений и захлопнул его. – Сэм? – вдруг вспомнил он.
– Пока никаких последствий, кроме внутричерепного давления.
– Превышение большое?
– Нет, несущественное. Я ввела сыворотку.
– Что бы я без вас делал, мисс Крэйд, – улыбнулся доктор.
Мисс Крэйд и мистер Грин вздохнули облегченно.
Если доктор Фаусто находит в себе силы улыбаться, все будет хорошо.
Глава 3. Подростковый Центр
Эта территория интерната, как и все расположенные на ней здания: – школа, жилой корпус, спортивный зал с обвалившейся крышей, гараж на две машины, принадлежали когда-то Министерству образования. Здесь жили и учились дети из прилегающих к городу бесперспективных сел, в которых позакрывались свои школы.
Когда в городской казне закончились деньги, интернат быстро пришел в запустение. Детей оказалось выгоднее возить на занятия на автобусах, перевалив финансовые заботы о них на сельские администрации. А комплекс зданий попытались продать с молотка.
Условия торгов, по которым за помещениями должен сохраниться статус учебного заведения, огромные средства, необходимые для восстановления объекта, отпугивали покупателей, и цена лота очень скоро стала равна цене забора вокруг интерната.
Казалось, теперь точно лакомый кусочек приберут к рукам люди, близкие к власти. Но никто не спешил заявлять своих прав.
Тогда и появился этот Благотворительный фонд, с учредительным капиталом, равным стоимости комплекта мебели для кабинета директора. Некий доктор Грегори Фаусто, значилось в учредительных документах, и был этим директором для мебели и единоличным хозяином фонда.
– Подставная фигура, – посчитали чиновники, оценивая неказистую фигуру доктора, его старенький потертый костюм и вихляющую походку. Меряя ситуацию под себя, они единодушно решили.
– Истинных хозяев комплекса зданий не станет выпячивать никто.
Впрочем, до поры до времени, это никого особо не волновало. Главное, что намозоливший городским властям глаза интернат скинули с баланса, соблюли условия торгов и государственные интересы. А фонд, заявивший о создании приюта для бездомных и обездоленных детей, не просит денег у городского бюджета.
К удивлению Мэра, и в подтверждение догадок о скрытых и богатых инвесторах, за оставшиеся до начала учебного года месяцы совершилось чудо. Все корпуса качественно отремонтировали, провели реконструкцию, и теперь прежний обшарпанный интернат было не узнать.
Трехэтажную школу перепланировали. На третьем этаже вместо классов сделали просторные спальни на два человека в каждой. Тут же два отдельных люксовых номера для преподавателей и комнаты для подготовки уроков и досуга.
Второй этаж – четыре кабинета для школьных занятий, крыло для внеклассной работы и еще два номера для преподавателей.
Первый этаж – просторная столовая, зал собраний, хозяйственные комнаты.
Спортивный зал так же перекроили, и теперь здесь появился небольшой бассейн и сауна.
Обновили и расширили гараж.
А вот бывший спальный корпус, соединенный со школой переходом и оказавшийся лишним, стал клиникой. Точнее, клиникой стали первые два этажа. На третьем жилая зона персонала и гостиница для гостей.
Оборудованию, каким были оснащены два этажа клиники, позавидовали бы все больницы города. Но, так как в этот центр город не инвестировал ни копейки из своих средств, оставалось только мечтать и надеяться, что когда-нибудь и им, избранным, удастся проверить на себе новейшие достижения мировой медицины.
Накануне первого сентября доктор Фаусто самолично прикрепил к будке на проходной большой прямоугольный щит, на котором была короткая, но лаконичная надпись:
«Подростковый Центр»
Ниже, небольшой прямоугольник с внутренней подсветкой, предупреждал любопытных:
«Частное владение. Охраняется законом. Вход запрещен»
В короткие сроки был отобран коллектив педагогов, причем с каждым из них доктор Фаусто провел личные беседы и какие-то медицинские тесты. Оговоренные в контракте в графе «заработная плата» цифры навсегда сняли вопрос о нераспространении служебной тайны.
Все будущие сотрудники клиники появились в один день. Их встретили прямо в аэропорту, привезли в закрытом микроавтобусе и поселили в квартиры на третьем этаже клиники.
А основной свой контингент Центр набрал через полицию, приюты и спецприемники.
Самые трудные подростки, не признающие никакого авторитета, законов, заборов и любых методов воспитания, такие, от которых отказывались все на свете – были собраны здесь.
Тридцать человек.
От двенадцати лет и старше.
Месяц карантина, медицинское освидетельствование, излечение от болезней беспризорного образа жизни, усиленное питание – и опрятные и вежливые мальчики и девочки заполнили спальни, учебные классы и территорию Центра.
