Замерев в задумчивости, Верховный Патриарх Аорон де Брасс-Тэрин раз за разом перебирал взглядом этот странный набор предметов, решительно игнорируя вспышки памяти, упорно выдававшие связанные с ними воспоминания, счастливые и не очень. В конце концов, он остановил свой выбор на пучке волос, посчитав, что для предстоящего ритуала он подойдёт как нельзя лучше. Крепко сжав в руке шелковистые пряди, он развернулся и направился к своему рабочему столу, но, внезапно передумав, вернулся к потайной нише и вынул ржавый кинжал. Воровато, будто опасаясь быть обнаруженным, оглянувшись по сторонам, де Брасс-Тэрин быстро сунул кинжал в рукав ночного халата и закрепил его там с помощью простенькой вязи, позволявшей удерживать предмет на месте.
Подойдя к столу и положив волосы, он повернулся и, нагнувшись, резко отбросил в сторону внушительный кусок казавшегося монолитным ковра. Открывшиеся деревянные панели были вдоль и поперёк исчерчены замысловатыми узорами и линиями, пересекавшимися под самыми невероятными углами. Центр, шага два в диаметре, был лишен каких бы то ни было знаков и ограждён от остального пространства ровным бледно-карим кругом. Второй круг, значительно большего диаметра, заключал в себя — окружавшие первый — символы.
Недовольно скривившись, патриарх осторожно, дабы не повредить ни единой линии, приблизился к внутреннему кругу и неспешно провёл над ним рукой. Результат оказался именно таким, какого и следовало ожидать, — круг повреждён!
Скрипнув от досады зубами, Верховный Патриарх вынул проржавевший кинжал и с силой провёл изрядно затупившимся лезвием по левой ладони. Аккуратно, стараясь не уронить ни единой капли крови, обильно выступившей из раны, он поднёс руку к потускневшему ограждающему кругу и, сжав ладонь, принялся поливать его «водой жизни». Спустя некоторое время круг, впитав в себя вместе с кровью необходимую энергию, засиял насыщенно-багряным светом.
Отступив к столу, Аорон де Брасс-Тэрин наскоро перевязал рану клочком ткани, отрезанным от халата. Конечно, правильнее было бы затянуть порез вязью, но, увы, предстоящее было делом очень щекотливым, и его могла испортить даже такая незначительная вещь, как остаток инородного проявления низших энергий Ми`Ру. Справившись с перевязкой, он поднял пучок волос и, вытянув небольшую прядь, направился обратно. Опустив волосы в центр внутреннего круга, де Брасс-Тэрин, кряхтя, встал на колени и принялся внимательно исследовать линии и узоры на полу.
Удостоверившись, что всё в норме и знаки, выжженные «кровавым пламенем», за минувшие годы не утратили своих сил, он поднялся и прошествовал к креслу.
Начало положено! Оставалось немногое. Сконцентрировавшись, Аорон вызвал бесплотный кристалл-накопитель, куда на протяжении многих лет откладывал часть собственной энергии, и, соединившись с ним каналом, принялся создавать фокусирующую вязь. Радужный диск, проявившийся на материальном уровне и ознаменовавший своим явлением успешное завершение работы, неспешно крутился, впитывая энергию тонких эманаций Неома, изливающуюся из накопителя.
Верховный патриарх, внимательно наблюдая за оттенками цветов, волнами пробегающими по ребристой поверхности направляющей линзы, мысленно пребывал очень далеко от своей цитадели. Пред его внутренним взором проносились картины былого, когда точно такая же линза кружилась на огороженной стволами стройных кедров и величественных сосен поляне, покрытой ковром молодой, но уже начавшей подсыхать зелени. А у ног его корчился одетый в простенькую, ничем не примечательную, но крепкую и ухоженную походную одежду человек, пытавшийся дотянуться до ножа, торчащего между его лопаток.
— Дурак! Думаешь, сможешь лучше?.. — еле шевеля посиневшими губами, глухо хрипел умирающий.
Даже тогда, отчётливо осознавая, ЧТО ожидает его вскоре, человек не просил пощады. Не скулил, как другие, не умолял… Он был бессилен помешать Аорону. Но он был Силён! До конца! И после…
Напитавшийся стихийными элементами диск сыто завис в воздухе, распространяя мягкое желтоватое сияние. В центре его обозначился чётко выраженный ярко-синий круг, размером с ладонь, через который и должна будет хлынуть необходимая для открытия врат энергия.
Встряхнувшись, Аорон отбросил посторонние мысли и принялся вязать информационную сеть, состоявшую, в отличие от большинства других, не из стихийных эманаций, а из чистой энергии Ал`Легоса. Сама форма вязи не являла собой того невероятно сложного и прекрасного узора, как, например, «Королевский удар». Напротив, она была очень проста, почти незамысловата. Но это не значило, что она, эта вязь, была слабее или проще. Напротив! Самые изощрённые и совершенные стихийные формы были в десять, в сто, в тысячу раз ничтожней самого простого проявления Истинной Силы — могущества Поля Разума, именующегося Ал`Легос! Вот только мало кто был способен Её использовать.
Аорон отлично знал, что без внешнего источника подпитки он не мог и близко подойти к той степени внутренней мощи, что позволяла ему хотя бы дотянуться до Поля Разума, чего уж говорить про вязь… Он знал это с детства, с того самого времени, когда мастер-ваятель Иванэ рассказал ученикам о Нем, об Истинной Силе Ал`Легоса, что созидает миры. И именно тогда будущий Верховный Патриарх поклялся себе, что наступит день — и он сможет прикоснуться к Истинному Источнику Власти. И этот день наступил! Почти три года потребовалось Аорону! Три долгих года проб и ошибок, поисков и неудач. И, конечно, резервы. В то время как его сверстники направо и налево расходовали отпущенную Вечностью личную Силу, он, как алчный скупец, откладывал каждую кроху.
Вот и сейчас, через множество лет, ему, как и когда-то в юности, требуется этот неприкосновенный запас! Кристалл-накопитель, содержавший в себе целых сорок шесть лет беспрестанных самоограничений, мощно и равномерно пульсировал накопленной энергией. Он был велик, он был огромен, мощи, заключённой в нём, было достаточно, чтобы снести, разрушить до основания целый город. Её должно хватить! Должно!..
Невероятно мощный поток энергии выплеснулся из кристалла и устремился в диск-фокусировщик, когда Аорон, закончив вязь, проявил её в центре круга-ограничителя, запечатанного кровью. Бешено вращаясь, диск изрыгнул тонкий луч спрессованной, концентрированной мощи, вплетая её в каждую линию, каждый изгиб узора информационной сети.
Пространство внутри круга невероятным образом сжалось, перейдя в двумерную форму плетения, искривилось, задрожало. Энергия неконтролируемым, постоянно увеличивающимся потоком разрывала границу мира, ломала, растворяла её. Воздух в комнате, сотрясаемый нематериальными толчками, ощутимо дрожал. Двумерное искажение пошло серебристой рябью, затрепетало с непредставимой, неуловимой глазом скоростью, сжатое пространство выпрямилось, вновь проявив полный круг. Но теперь его надвое пересекала тонкая, подобная густому облаку, полоса, в полтора человеческих роста высотой.
Врата Бездны открылись!
С нетерпением ожидавший этого момента патриарх тут же отправил новое, заранее подготовленное плетение внутрь круга. В этот раз — ничего сложного. Называемая в просторечье «поищи меня», форма была направлена на пучок волос, лежащий прямо перед вратами, и предназначалась она для призыва в этот мир того, кому эти волосы принадлежат… Точнее, принадлежали! Это был своеобразный зов плоти, не слышимый никем, кроме того, чья плоть заключена в сети.
Время текло. Ничего не происходило. Кристалл-накопитель, отдавая запасы энергии необходимые для сохранения врат открытыми, тускнел. Кап-кап-кап — утекало время! Кап-кап-кап — исчезала энергия! Дрожа от охватившего его нетерпения, Аорон вглядывался в пелену врат. И вот, когда терпенье почти иссякло, туман всколыхнулся и, раздавшись в стороны, исторгнул из себя высокого, крепко сложенного мужчину, с чёрными, доходящими до плеч волосами и холодными серыми глазами, глядящими с гордого, точёного лица.
Аорон де Брасс-Тэрин невольно подался назад, когда его взгляд пересёкся со взором пришельца. Но он тут же напомнил себе, что бояться нечего, что он хозяин, он господин, да и призванный — всего лишь дух, призрак, осколок былого, он — бессилен, он — ничто… Но Аорон всё равно боялся! И все силы уходили только на то, чтобы не показать своего страха призраку!
— Здравствуй, мой мальчик, — мягким тенором, так не вязавшимся с его мощной фигурой, произнёс пришелец.
Явившийся дух выглядел на удивление «живым». Куда более живым, чем помнился Аорону по их последней встрече во плоти.
— Я тебе не мальчик! — яростно (и откуда только силы взялись) рявкнул патриарх, отчётливо расслышавший в словах духа неприкрытый сарказм, относившийся то ли к пожеланию здоровья, то ли к обращению вообще. А может и к тому и к другому?..
