– … все… Я оказалась обратно на улице Грин.
– Но также не бывает, – ответил маленький Кай неуверенно. Тут он увидел тихо прислонившегося у двери папу. – Пап! Ты подслушиваешь! Когда ты приехал?
Кайл подошел к детям, опустившись к ним на кровать. Эра состроила обиженное лицо.
– Кай, не рассказывай папе. Он все равно не поверит.
– Ты не веришь Эре, папа? Она уже большая, большие не врут – поучительно и укоризненно сказал Кай, защищая старшую сестру.
– Хочу вас обрадовать обоих, – Кайл умело ушел от вопроса сынишки, – завтра мы идем с вами в «Край развлечений»! Но сначала мы зайдем в лечебницу проверить Эру. Все должны проверяться чаще.
– Я не пойду, пап! Ты точно мне не веришь! Ну что мне сделать, чтобы вы все поверили мне? – на глазах Эры появились слезы злости и отчаяния.
Кай дотянулся до сидевшей рядом Эры и погладил ее щеку маленькими ручонками.
– Пап, а мы не можем пойти сразу в «Край Развлечений»? – малыш давно просился туда.
– Нет, Кай. Если Эра не пойдет, то и мы никуда не пойдем, – так решительно Кайл еще не говорил со своими детьми.
Кай вопросительно-умоляюще посмотрел на Эру. Она взглянула в глаза малыша и увидела все его желания и грезы об этом парке.
– Предатель – Кай… Ты очень хочешь в этот парк?
Малыш неуверенно кивнул.
– Ты ничего не понимаешь. Ладно, лови мою жертву. Вырастешь, поймешь, чем я рисковала из-за твоего парка, несмышленыш, – и, повернувшись обратно к отцу, сказала, – хорошо, пойдем.
Маленький Кай засиял, он еще не ходил в этот парк, а некоторые соседние мальчишки, вроде Серпика из его двора, сходили по раз пять. Ему мало куда можно было ходить, мальчик не отличался крепким здоровьем. Он впадал, как бы, в полусон ни с того ни с сего. Злые языки объясняли это отсутствием должного воспитания и матери. Но злые языки на то и есть злые. Очень редко румянец покрывал эти щеки, поэтому ему редко в чем отказывали. Но он этим мало когда пользовался, как будто понимал своего отца, который допоздна задерживался на работе.
Утро не замедлило наступить. Уже в здравнице, ожидая Эру за дверьми, Кайл ждал вызова доктора в коридоре. Через несколько минут вышла Эра, можно было заходить. Кайл неуверенно подошел к двери. Неужели его всегда здравомыслящую дочь ожидает участь лежащих здесь явно умалишенных людей? И быстро отогнав эту мысль обратно, он дернул белую ручку двери. Лекарем оказалась молодая особа в чисто-белом закрытом одеянии. Когда Кайл вошел, она что-то записывала в своем дневнике и, как будто, не расслышала звук открывшейся двери. Комната была просторной, в ней было много стеклянных вещей. Сразу напротив двери расположились картины, наверное, для специальных упражнений. Все это было обособленно стеклянными окнами от пола до самого верха, высоким потолком и гладким паркетом, на котором Кайл боялся издать даже шорох. Стараясь не скрипеть, он на цыпочках подошел к темному дивану (единственному темному предмету в помещении) и сел прямо напротив лекарши.
– У вас очень интересный случай, мистер Прей. У вашего ребенка абсолютно все в порядке сейчас, диагностика показала, что ее внутреннее состояние в норме. Однако совсем недавно у нее наблюдалось некое зашкаливание в отделе головного мозга, как волна адреналина. Предполагаю, что именно тогда у нее и случилась привязка к этой фантазии, – сказала «белая леди» не поднимая головы со своего блокнота. – Несмотря на то, что это было две недели назад, она продолжает настойчиво отрицать любой намек на то, что она говорит неправду. Что именно происходило две недели назад в ее жизни?
– В тот день она, как всегда, пришла домой со школы, поужинала и ушла в свою комнату. Чуть позже она поехала прокатиться на велосипеде. Ее не было около получаса и позже она вернулась, и начался весь этот бред, – Кайл описал весь цикл, пересказанный ему миссис Ридей.
– Случай редкий. Обычно к нам попадают люди с затяжными галлюцинациями. Тут же случай единственный в ее жизни, но такой, что девочка верит. Плюс, мне непонятно, от чего произошел этот эмоциональный всплеск в голове. Такой случай при мне наблюдался лишь однажды – я была еще ассистентом в другом городке. Вам не стоит спорить с ребенком. Лекарства, которые я назначу ей, будут неопасны, но приведут ее в норму. Надеюсь, – прибавила лекарша. – Я смогу хранить, что лечу вас в рамках нормально протекающего курса лечения, то есть, если она будет идти на поправку. Но вам не избежать гласности, если ее придется положить, – с присущим лекарским перфекционизмом в голосе, сказала она.
– Спасибо вам огромное! Мы в долгу не останемся, – с благодарностью и надеждой ответил Кайл. Уже на улице увидев своих детей, которые сидели на скамейке в ожидании его выхода, он подумал, как он мог докатиться до того, что находится в лечебнице с такими проблемами, да еще и у его обожаемой умной дочурки? До этого случая он наблюдал за чужими проблемами в других семьях и втайне говорил себе, что с его-то семьей ничего плохого не произойдет. Ирония явно посмеялась над ним. Пожалев о таких мыслях, он направился домой вместе с детьми. Воздуха уже явно не хватало, а Кай начинал потихоньку засыпать на ходу.
Большая игра
Хоть Ангруду и было кучу лет, его хозяин ни за что бы ни согласился перебраться в другое место. Здесь его душа хотела творить, дышать и могла создавать. Вековой комплекс был крепче любого здания в этом мире, да дело было даже не в этом. Если бы его хозяину было угодно, он бы мог построить любое другое здание, не менее железной выдержки. Просто что-то держало его в этом огромном, старинном, при этом инновационном месте. Каждый уголок хранил в себе воспоминания, что подсознательно и было привязанностью хозяина к этому месту, в чем он ни за что бы ни признался. Привязанности – не его слабость.
Утро еще не началось, а он уже стоял перед панорамой всего города. Его города. Рой, верный слуга на протяжении уже трех десятилетий смиренно появился в дверях. В руках он держал маленький предмет квадратной формы. Хозяин протянул руку, и Рой тут же положил в нее ранее описанный предмет. Нажатием одной кнопки перед двумя мужчинами появилась проекция земного шара с несколькими делениями на ней.
– Хорошая штука эти проекции, – самодовольно произнес хозяин и указал на часть шара, окрашенную в желтый цвет, – тебе не кажется, что Восточный регион портит весь пейзаж? – при этих словах он сморщившись, нажал на большой желтый кусок шара, по форме напоминавший большую лужу. Лужа внезапно превратилась в реальный проекционный мир Восточного региона. В данный момент картина показывала огромные свалки, туманный воздух, который можно было назвать непрозрачным.
Рой смиренно склонил голову.
– Вам виднее. Если ыы считаете, что он портит ыаш мир, то его надо убрать.
– С другой стороны, мне думается, что он сам себя убьет в ближайшее десятилетие. Хотя…Время показало, что мы их недооценили. Эти жители Восточного региона слишком живучи, – сказав это, он присел в подобие кресла, которое вмиг подстроилась под его удобную позу, – мы слишком долго тянули. Если бы они не так цеплялись, то мы бы давно уже очистили эту землю. Их почва очень богата. Возможно, покопавшись в ней тщательнее, мы найдем что-то доселе неизведанное. А из Восточного региона мы можем сделать райский уголок. Северный регион отслеживает Совет. Проследи за ними, они не должны делать ошибок. Время не ждет, иди.
Рой вышел, оставив хозяина в любимом им одиночестве. О чем же думал этот властный? Сегодняшнее утро явно нравилось ему – панорамный вид на построенный еще его отцом Ангруд успокаивал его. Комната его мыслей была просторна и великолепна – мечта любого мыслителя. Три стены из четырех были прозрачными настолько, что казалось, что стекла нет. Четвертая стена была из гладкого камня, и она была просто белой стеной, в ней была искусно замаскирована дверь, из которой недавно появился Рой. Посреди комнаты было только кресло. Ведь он не любил ничего лишнего. Комната располагалась на самом верху, благодаря чему вид возвышался над всеми крышами. И это тоже успокаивало его.
Прошлые сутки выдались насыщенными, и поэтому сегодня Он решил посвятить день разгрузке. Он – это мужчина лет двадцати восьми, Он же и есть тот хозяин. Его власть делала его поведение и старше лет на десять при всей внешней молодости. Волевой подбородок, четко отточенные черты, рост чуть выше среднего – внешность его относилась к аристократическим типам лица. При этом его темно-карие глаза привыкли выдавать только холодный или гневный взгляд. Если есть среди людей те, кто убивают одним взглядом, то они без вопросов признали бы его первенство в этом вопросе. Если бы им еще дали выбрать.
Кто же этот мужчина, который имеет право играть судьбами целого региона? Неужели один из членов Главного Совета? Близко, но не в точку. Главный Совет был Всеобщим Органом Управления Миром, и выше его нет никого. Так думают все. И будут думать. Потому что он так хочет. Масштаб его власти вот уже как двадцать лет велик до невозможного – вся Земля принадлежала ему. Регионы, края, все, что окружает человеческий взор, и то, что попадает на карту мира, управляются одним кивком головы этого властного Повелителя. Человек ли он? Самый настоящий. Знали ли люди, что ими управляют? Нет. С древних времен люди постепенно освобождались от монархов, завоевателей. Казалось, что уж сейчас они были свободны и могли делать что угодно. Но не тут то было. Видимая свобода была лишь ширмой умелого человека, самого крупного манипулятора, пожалуй, всех времен. Потому что мир не помнит ни одного человека, который правил бы всем миром и делал это так, что никто не догадался. Истинная власть, Великая Игра одного человека. То, что казалось невозможным в этом мире, где каждый хочет урвать себе кусок. Сказочные миллиардеры, Главный Совет, сильные мира сего, выставленные напоказ – все они подобны красивым актерам, которым достаются аплодисменты, цветы, подарки. Но кончается спектакль, опускается занавес, гаснет свет и появляется генеральный спонсор. Он не получит того, что получают они, нет. Он даже неизвестен. Он всего лишь дал этому спектаклю, сценарию и актерам шанс существовать, блистать. И, если ему будет нужно, то они выступят еще раз. Конечно, он не получит их цветов, признания и известности, это ему не надо. Он отлично понимает, что вместе со всеми словами восхищения, актеры получат зависть, ненависть и останутся на виду у недоброжелательной публики… Его устраивает это. Его – молодого человека с древним именем Кадор.
