лучше задать моим родителям, – засмеялась я. – Я никогда не убегала из дома, и меня не приходилось забирать из полиции. Но послушной меня, вряд ли бы назвали.
– Этот город не похож на маленькую деревушку, с которой уезжают, чтобы добиться больших целей. Так почему же ты уехала, Анна? – Этот вопрос был простым, но я не знала, как ответить. Эрик понял. – Если не хочешь, то можешь не отвечать.
– Давай лучше потанцуем?
Я не дождалась ответа. Взяла его за руку и увела за собой. В баре играли Hurts. Музыка – это, поистине, моя страсть. Музыка – то, что всегда будет рядом с тобой. Она может поднять твое настроение, когда тебе грустно. Или же наоборот, загнать в еще большую депрессию. Просто позволь словам проникнуть в тебя, почувствуй их.
When I die, yeah, you know I’ll be ready to go
Эрик танцевал прямо передо мной. Он чувствовал тоже, что и я. Я знала это.
Я кричала слова песни.
The devil’s dancing toe to toe
When the reaper comes, I’ll be ready to go
Между нами не было никаких романтических чувств. Я не знала, почему он со мной. Не знала, почему я здесь с ним. Я и не хотела знать.
К сожалению, я быстро вернулась в реальность. После одной песни я почувствовала слабость, и нам пришлось вернуться за столик. Снова терять сознание мне не хотелось.
– Потому что я была влюблена, – сказала я, прежде, чем мы сели.
– Что? – Эрик понял, но уточнил. Я думаю из вежливости.
– Ты спросил, почему я уехала отсюда.
– Ты уехала за любовью?
– Я уехала прочь.
Он промолчал. Посмотрел на мою пустую кружку, я кивнула.
Он дал мне возможность избежать этого разговора. Пока он ушёл за пивом, я могла решить – продолжать эту тему или начать новую. Я думаю, что он специально дольше положенного провел у бара. Чтобы у меня было больше времени.
– Я могу об этом говорить, – сказала я, когда он вернулся. Правый уголок губ у Эрика приподнялся.
– Что ты чувствуешь сейчас?
Я честно удивилась этому вопросу. Я ждала, что он попросит рассказать, как это случилось, и при каких обстоятельствах я сбежала. Какими были мои отношения, или где Он сейчас. Но над ответом думать мне не пришлось.
– Знаешь, он во всем. Он в улицах этого города, по которым я брожу, когда приезжаю. Он в словах, которые я говорю. Он в запахе, который я вдыхаю случайным образом, когда еду домой с работы. – Я набрала полные лёгкие воздуха, затем медленно выдохнула. – Он – это я, и я совершенно не представляю кем бы я стала без всего этого. Он настолько глубоко сидит в моих мыслях, что иногда я верю, будто его там давно нет. – Я сделала глоток. – Но потом, однажды, я вызываю такси и вспоминаю, что он единственный, кто открывал мне дверь, прежде чем я сяду.
– Ты разговаривала с кем-то об этом?
– Нет. Я так сильно, чертовски старалась быть сильной. Что, однажды, уезжая в такси, домой слезы сами потекли из моих глаз. Я удивилась. Удивилась тому, что я все тот же маленький ребенок. Ребенок, который не может признать, как сильно ему больно.
– Даже самой себе?
– Тем более самой себе. Ведь, если я не поверю в это, то никто не поверит, смекаешь? – Я грустно улыбнулась.
– Получается, что сбежать тебе не удалось?
– Нет. Можно сменить город, но ты будешь возвращаться. Я возвращалась. – Я глотнула огромный ком, который застрял у меня в горле. Раньше я не говорила об этом вслух. – Это прозвучит глупо, но.… В один момент я хотела доехать до дома, запереться в ванной и выпустить всю кровь, которая течет у меня в венах.
– Чтобы заглушить всё физической болью?
– Чтобы ему стало также больно, как и мне.
– Но ты не стала этого делать, почему?
– Потому что, вместо этого я улыбнулась, вытерла слезы и снова сделала вид, что ничего не чувствую. Мне кажется, что в тот момент в моем сознании что-то перевернулось. Этот день стал своеобразной точкой.
– Но тебе по-прежнему больно.– Он не спрашивал, он утверждал.
– Да, потому что я хотела всего, что происходило. Я хотела увидеть знаки. Я хотела, чтобы он продолжал открывать мне дверь машины, прежде чем я сяду в нее. Я хотела хочу, чтобы он взял меня за руку и увёл за собой. Куда угодно. – Я снова сделала глоток. – Этого не будет. У меня был выбор: я могла остановиться и сделать себе больно или не останавливаться и тем самым убить себя полностью. Я свой выбор сделала. Иногда жалею.
– А если бы у тебя появилась возможность отмотать время назад, ты бы изменила что-то?
– Знаешь, иногда я ловила себя на мысли, что в день нашей встречи мне стоило остаться дома.
– Это было ваше первое свидание? – Эрик тоже сделал глоток. Я видела, что ему интересен наш разговор. При этом, я уверена, что если я нажму тормоз, он не будет больше ничего спрашивать. Я разогналась. Я не умела останавливаться. Мне было необходимо обсудить это. Единственный раз рассказать о том, что происходит внутри меня.
– Нет, не свидание. Задолго до него. Точка невозврата случилась, когда я впервые заговорила с ним. Мы были на какой-то вечеринке. Я курила. А он терпеть не мог курящих девушек. Он рассказывал мне про викингов, а я смотрела в его глаза и понимала, что не хочу, чтобы он уходил.
– И что случилось дальше?
– Он предложил выкурить еще по одной.
Эрик не стал задавать следующий вопрос. Вместо этого он взял наши бокалы и молча ушел за пивом. На какое-то время я осталась один на один со своими воспоминаниями. На заднем фоне снова заиграли Hurts.
Cause all my life I left this way
But I could never find the words to say
– Я обещал, что мы станцуем вальс, – раздался голос Эрика из-за спины. – Кажется, эта песня наиболее подходит.
Он поставил бокалы на стол, взял меня за руку и закружил в танце.
And I wonder if you know
How it fell to let you go
На нас смотрел весь бар.
Stay, stay, stay, stay with me
– Ты великолепно танцуешь, – он поклонился.
– Спасибо, – мы вернулись к нашему столику.
– Расскажи, почему вы не вместе? – Задал он следующий вопрос.
– А почему мы должны?
– Я всегда представлял любовь именно так, как ты рассказываешь.
– Я рассказываю, – выдохнула я. – Это всего лишь мои рассказы. Ты же понимаешь, что я
