— Восемь, сэр. И вот еще что — возможно, это ничего не значит, но я на всякий случай отслеживаю переговоры между кораблями инди. У одного из их фрегатов неприятности.
— У них, вообще-то, только один фрегат. Что за неприятности?
— Он напоролся на какой-то подводный объект, попросил помощи по радио, а затем они потеряли контакт.
— Сели на мель? Что за моряки, они когда в последний раз в море-то выходили? — «Квентин будет в ярости. Он так хотел заполучить этот фрегат в наш ВМФ!» — Вы сообщили об этом капитану Майклсону?
— Пока нет; сейчас он на совещании с капитаном Треску. Мне кажется, инди не в курсе насчет того, что мы прослушиваем их частоты. И еще я не знаю, как он общается со своими моряками, когда находится на берегу, потому что нашей рацией он не пользуется.
— В один прекрасный день из вас получится искусный политик, Доннельд.
— Ну зачем же сразу оскорблять меня, сэр…
Хоффман воспринял бы эти слова как шутку, если бы не знал, как сильно Матьесону хочется вернуться в строй. Но при нынешнем состоянии медицины это вряд ли было возможно. Большая часть технологий КОГ ушла под воду вместе с Хасинто. Техника, которая могла бы помочь Матьесону снова встать на ноги, сейчас покоилась на глубине нескольких сотен метров.
Предстояло восстановить чертовски много вещей, и не только из кирпичей и штукатурки.
— Держите меня в курсе, — велел Хоффман. — Пойду взгляну, как дела у нашего бравого капитана.
«Правитель» служил флагманским кораблем Военно-морского флота КОГ, но по его виду нельзя было этого сказать. Судно уже по меньшей мере пять раз должно было встать на капитальный ремонт. Моряки прилагали невероятные усилия, пытаясь поддерживать авианосец в пристойном состоянии, но борьба была неравной: корпус покрывали ржавые подтеки, гюйс-шток на корме был сломан. Нижние палубы представляли собой самое печальное зрелище.
Пробираясь по коридорам к каюте Майклсона, Хоффман вынужден был пригнуть голову, чтобы не натыкаться на гроздья кабелей, свисавших с потолка. В некоторых местах виднелись оголенные провода; кое-где кабели были спрятаны в вентиляционные рукава. Даже в каюте по полу змеились какие-то провода, исчезавшие под койкой. Капитан сидел в потертом синем кожаном кресле, болтая с Мираном Треску с таким видом, как будто они были друзьями еще с морского училища. Эта сцена, на взгляд Хоффмана, была слишком уж слащавой.
— Не буду отвлекать тебя, Квентин, — буркнул Хоффман. — Вернусь, когда вы двое закончите свой морской разговор. Капитан, я слышал, один из ваших кораблей попал в беду?
Треску даже бровью не повел:
— Да, полковник, пропал без вести противолодочный фрегат «Незарк». Мы уже отправили на его поиски несколько патрульных судов.
— Постарайтесь, пожалуйста, держать меня в курсе относительно подобных случаев. — Хоффман присел на край рабочего стола Майклсона и многозначительно взглянул на инди. — Мы теперь все в составе вооруженных сил КОГ. Ваши военные тайны стали и нашими тоже.
— Прошу прощения, полковник, старая привычка. — Треску улыбался одними губами. — Скорее всего, неполадки с электроникой. Ни рация, ни радар не работают.
— Это объясняет, почему корабль натолкнулся на препятствие.
Майклсон дернул бровью. Значит, об этом Треску ему не сообщил.
Хоффман не стал развивать тему, зная, что разговор с Майклсоном после ухода Треску позволит ему узнать больше.
— Я слышал, что отряд «Дельта» отправляется на «Изумрудные Столбы», чтобы оценить обстановку. Поздравляю вас.
Треску снова улыбнулся:
— Мы можем доверять друг другу. Мы же заключили с вами сделку, верно?
— Заключили.
— Тогда они могут высадиться на платформе. Хотя я бы советовал им вести себя осторожно.
— Почему это? Ваши ребята такие нервные?
— Буровая платформа — опасное место. Для любого человека.
— Обязательно передам им это.
Хоффман отправился обратно, в свой офис. Конечно, день сегодня начался не слишком удачно — Прескотт испортил ему настроение, но Хоффман почему-то искал в словах Треску скрытый смысл. Возможно, никакого скрытого смысла и не было. Он всегда предполагал худшее, так что сюрпризы ожидали его редко. Наоборот, порой оказывалось, что ситуация не такая уж критическая, как ему показалось сначала.
Подойдя к своему кабинету, Хоффман обнаружил, что дверь распахнута настежь. Помещение представляло собой кладовку средних размеров, зато отсюда открывался великолепный вид, а большего ему не требовалось, хоть он и являлся высшим офицером в армии. Усевшись за письменный стол, за многие десятилетия отполированный локтями местных чиновников, полковник обнаружил среди своих вещей листок пожелтевшей бумаги, а на нем — комок серого меха. На бумаге было нацарапано: «Остальной кролик в рагу. Оно ждет тебя в столовой».
Значит, это кроличья лапка. Да, теперь он разглядел коготки. Он думал, что такие штуки как-то консервируют, чтобы они сохранялись дольше двух дней, но Берни, наверное, решила, что удача нужна ему прямо сейчас. По крайней мере, охотничья собака отрабатывает свой хлеб.
Он невольно улыбнулся.
«Сумасшедшая женщина, — произнес он про себя. Вонь от лапы не выветрится еще несколько дней. — Все вы, островитяне, сумасшедшие. Дикари».
«Королевский Ворон 80», на пути к Гораснийской буровой платформе «Изумрудные Столбы», в трехстах пятидесяти километрах к северо-западу от Вектеса
Это была одинокая платформа, затерянная посреди безбрежного океана, — теперь самое высокое сооружение на всей планете. Если бы Дом Сантьяго нуждался в напоминаниях о том, как мало сейчас осталось от прежней Сэры, Сэры до Саранчи, то эта вышка сказала бы ему все.
Верхняя часть вышки была покрыта потеками белого птичьего помета и ржавчиной. Дом оглядел сооружение в бинокль, одной рукой держась за поручень. На краю взлетно-посадочной площадки толпилась кучка рабочих. На стреле подъемного крана, словно почетный караул, выстроились белые чайки. Под их «насестом» на ветру билась какая-то серая тряпка; «Ворон» сделал резкий вираж, и Дом не успел разглядеть, что это было. Возможно, потрепанный непогодой флаг.
Он даже не мог вспомнить, как выглядит флаг республики Горасная. Полосы? Орел? Уроки географии были давно забыты. Горасная никогда раньше не имела особого значения — до сегодняшнего дня.
— Черт, далековато от дома, — произнес Коул, тоже выглядывавший в дверь. — Представляю, каково это — застрять здесь, когда у тебя кончится кофе.
Бэрда, казалось, захватило необычное зрелище.
— Потрясающая штука! Знаете, какая здесь глубина? Три тысячи метров. А наши подлодки могут погрузиться только на триста. Должно быть, ее соорудили с помощью роботов.
— О, Бэрд влюбился в очередной кусок железа, — хихикнул Коул. — Сынок, ты кончишь тем, что женишься на боте. Нужно будет спросить у Джека, нет ли у него сестрички.
— Да ладно тебе. Перед нами чудо техники. Признай это.
Коул рассмеялся. Дому платформа совершенно не казалась потрясающей, несмотря на глубину и все прочее. Ему не нравились места, откуда в случае неприятностей нельзя было выбраться пешком или вплавь. Он даже не знал, в какой стороне земля.
— А вы уверены, что эта штука в один прекрасный миг не рухнет? Выглядит неустойчивой.
— Они все так выглядят, — не меняя позы и выражения лица, произнес Маркус.
В наушниках у солдат раздался голос Гилл Геттнер:
— Эта вышка может выдержать тайфун. Лучше бойтесь того, что она взорвется и превратится в огненный шар.
— Я имел в виду то, что ее уже сто лет не ремонтировали, майор, — ответил Дом.
— Тогда, возможно, вы правы. Прыгайте вниз и проверьте, не качается ли площадка для вертолета. — Гилл всегда говорила совершенно серьезным тоном. Дом не понял, шутит она на этот раз или нет.
Ее механик Нат Барбер выглянул из люка с таким видом, как будто тоже не знал, как отнестись к словам пилота:
— Пожалуй, садиться не будем.
Дом подумал: «Интересно, как эта ржавая штука смогла простоять так долго?» Как людям из Горасной удается поддерживать ее в рабочем состоянии, а тем более охранять? У них же еще меньше людей и вооружения, чем у КОГ. Когда «Ворон» приземлился на площадку — хотя Дом уже засомневался в том, что эта сумасшедшая Геттнер собирается сесть, — он буквально ожидал услышать скрежет мнущегося металла. Но платформа выдержала. Он спрыгнул на «землю» вслед за Маркусом, и отряд отправился знакомиться с гораснийской делегацией.
Выглядели они весьма угрюмо, и Дом сразу же заметил в руках у всех четверых огромные гаечные ключи. Возможно, сегодня просто работы невпроворот. Однако он решил не поворачиваться к гораснийцам спиной и не проверять это на собственной шкуре.
