Пешком и на попутных телегах, по рекам на лодке (под Симбирском даже баржу тянул с бурлаками) – Василий наматывал версты: от Новгорода на Смоленщину, через Ярославскую губернию до Казани, далее по Каме до вотяцкой тайги. «Дорога все время вьется: передние пять саней то заворачивают, и я вижу их все – одни за другими, то выравниваются впереди гуськом в линию, их уже не видно за крупом моей лошади. Мороз градусов 20. Тихо, ветра нет. Вечер… Мой возница и трое мужиков с передних дровней поровнялись и пошли рядом. – А что за седок у тебя? – Да не знаю: учитель что ли, или из духовного звания. Обученный какой-то. Вероятно, защиты едет просить или на должность. – Да, да, конечно: кто по своей охоте в дорогу отправится? Верно, неволя выслала».
А Василий наслаждался путешествием, природой, познанием мира, наблюдениями за людскими характерами и философскими разговорами на отдыхе: «Правда по маленьким людям сидит, которые про себя ее держат. Все бедные, тихие, робкие – они правду знают и правдой живут. А сильные, веселые, здоровые, удачливые, живут иным чем-то; они живут чутьем и тем, что глядят в оба…».
В странствиях прошло полгода. Василий посылал свои заметки в Санкт-Петербург. Способного журналиста заметили в столичном издательском мире, и по возвращении он получил предложение от «Нового Времени» – ехать репортером в Великобританию.
Первая заграничная поездка! Лондон, Портсмут, Ливерпуль, Шеффилд, Ньюкасл – Англия впечатлила Янчевецкого предприимчивым духом: «Кипучая, не останавливающаяся ни на минуту жизнь… Там нет дядюшки, у которого можно попросить местечка, никому не нужен диплом, там все зависит от сообразительности, талантливости и умения не стоять на месте, а идти вперед». «Я сохранил об Англии самые теплые воспоминания, столько радости и приветливого радушия я встречал даже в самых бедных семьях, которые мне удалось посетить, – писал он позднее и вспоминал о былых сожалениях: – Английский нищий обеспеченнее рядового русского мужика, в суровых трудах и лишениях бьющегося за свою жизнь и жизнь своей семьи» [8].
Россия – страна растущая, в основе своей крестьянская, но, верит Василий, все у нее еще впереди. Он помнит свои наблюдения и дорожные беседы: «Было время, когда мужики были робкие, забитые, когда они и пню молились и каждой бляхе кланялись. Прошло сорок лет. Выросло новое поколение, не пробовавшее крепостной узды… Каждый крестьянин обратился в маленького помещика: он хозяин над своим куском земли и своим домом; ко всему остальному миру относится с полной самостоятельностью и большим самоуважением…».
***
Тому, кто узнал прелесть странствий, трудно усидеть на месте.
Весной 1900 года Янчевецкий, вновь покинув Петербург, отправился на Русский Север, в Вологду. Заночевав на речной пристани, он едва не стал жертвой бандитской шайки, убивавшей и грабившей одиноких проезжих. Путь продолжил с караваном торговых барж. Старшина каравана оказался бывалым моряком, некогда обошедшим вокруг света на парусном корабле. «Что такое наша жизнь? – рассуждал кряжистый бородатый мужик, сожалевший, что оставил морскую службу и теперь снует взад-вперед по каналам да рекам. – Это большое колесо с крючком. Вышиной колесо до неба и поворачивается вокруг своей оси. Бывает, что крючок подойдет к тебе совсем близко, и если за него ухватиться, то колесо подымет так высоко, что оттуда, сверху, откроется вид на весь мир».
Для Василия крючок материализовался в виде письма брата Мити. Старший брат – фантазер и руководитель во всех детских исканиях – теперь был героем: золотой Георгиевский крест за участие в китайском походе! [9]. На Дальнем Востоке Дмитрий Янчевецкий оказался сразу по окончании университета, получив, как военнообязанный, назначение в Порт-Артур. Служил делопроизводителем в стрелковом полку, переводчиком в канцелярии главного начальника Квантунской области, арендованной Россией у Китая. Когда уволился в запас, был принят в редакцию порт-артурской газеты «Новый край». А в мае 1900 года, в разгар китайской смуты – командирован в Южно-Маньчжурский экспедиционный отряд корреспондентом. В первом же бою получил ранение; встав на ноги, участвовал в штурме Пекина. Русская рота первой из союзных войск вошла в китайскую столицу, и провел ее к городским воротам корреспондент Янчевецкий, разведавший дорогу [10]. Поход Южно-Маньчжурского отряда завершился в сентябре взятием Мукдена. Младшему брату Дмитрий сообщал, что командовавший отрядом генерал-лейтенант Деан Суботич назначается начальником Закаспийской области Туркестанского края и ищет энергичных сотрудников. Грех не воспользоваться таким случаем – ведь «будущее России в Азии»!
Само собой, совет был принят. Назначение Суботича, правда, затянулось. Василий не оставлял журналистику, а летом 1901 года сплавился с перегонщиками плотов по Днепру из Киева до Екатеринослава. «Наша жизнь, можно сказать, дается вроде как наказание. Конечно, в плотовщики идет тот, кому в земле стеснение, – слышал он от одного плотогона. – Другой рабочий был мечтатель, любил рассказывать сказки товарищам, лежа на спине и глядя на облака. Вся его жизнь проходила в скитаниях… Неделю плыл я с хлопцами по Днепру. От зноя лицо, руки и ноги сделались такие же черные, как у плотовщиков».
К жизни в Азии он, можно сказать, подготовился. Осенью из Асхабада пришла телеграмма – согласие генерала Суботича взять его к себе младшим чиновником особых поручений. «На этот раз мои родители были довольны: это все-таки была «служба», а не «бродяжничество», хотя где-то «очень далеко» и опасная» [11]. Новый 1902 год Василий встретил в Баку, пароходом переправился на другой берег Каспия и сел на поезд, следовавший до Асхабада. «Меня манили бирюзовые дали, таинственные персидские горы, мечты о скитаниях по Азии. «Семья, дети – все это еще придет, – думал я…».
ПРИМЕЧАНИЯ
Все даты до 26 января 1918 года приведены по старому стилю.
1. Источники сведений о родителях и детских годах Василия Яна: В. Ян. Творческая биография (черновик). – РГАЛИ, ф. 2822, оп. 1, д. 291, л. 1—2; М.В.Янчевецкий. Писатель-историк В. Ян. – М., 1977; В. Ян о своем отце – «последнем гомериде». // «Клио», №3, 1999; С.Г.Концевич (Янчевецкая). Мой отец. – РГАЛИ, ф. 2822, оп. 1, д. 212, л. 43—49; Двадцатипятилетие Рижской Александровской гимназии. Исторический очерк. – Рига, 1893; Памятная книжка Эстляндской губернии. – Ревель, 1896; Г.Ф.Бауэр. Старейшая гимназия в России. Очерки из прошлого Ревельской гимназии императора Николая I. – Ревель, 1910.
2. А. Кан. Писатель В. Ян и Ревель. // «Балтика», №3, 2005.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
