— Послушай, любезный, угостил бы табачком, — попросил Хлыщ. — Недели три, как не нюхал. Хреново мне без табачку. Опять же, уснуть могу.
Санитар молчал. Дым от его сигареты сносился ветерком прямо на Хлыща и вызывал внутри того отчаянный зуд. Хлыщ опять заскулил:
— Дай хоть разок потянуть, — но видя, что санитар никак не реагирует, дал волю чувствам: — Ах ты, накопитель недоношенный, сервер шелудивый. Чтоб тебе процессор оборвало, чтоб у тебя интерфейсы поотсыхали…
Санитар, казалось, по-прежнему не обращал внимания на Хлыща. Он докурил сигарету, затушил окурок, а потом тщательно растер. Появился коридорный с лопатами. Санитар подбежал к нему, помог снять лопаты с плеча и сказал, указывая на Хлыща:
— Вот этот оскорблял при исполнении.
— Этот может, — подтвердил равнодушно коридорный. — Что же он, ругался?
— Да, страшно ругался, и унизительно.
— А как ругался, нецензурно?
Санитар смутился.
— Он меня этим, интер…ин…фе…рейсом.
— Да нет, сервером, наверно, — поправил коридорный.
— Во-во, и этим тоже, — подтвердил санитар.
— Хлыщ, — крикнул коридорный, — ко мне!
Когда тот подошел, коридорный вручил ему лопату побольше. Хлыщ повертел ее и спросил:
— А штыковой нету?
— Иди, иди, — послал его коридорный.
Дикари поднялись и разобрали лопаты.
— Вот вам, молодчики, вагончик угля. До утра справитесь? Не слышу. Ладно, у меня время есть, не успеете к утру — будете до вечера тут мантулить.
Коридорный приказал санитару следить в оба.
— Эти, — сказал он, — переведены на строгий режим. Я скоро приду. Через час сделаешь перекур. На, — он протянул пачку сигарет, — дай им покурить, а то уснут.
Дикари принялись за работу. Работали молча. Трое загружали тележку. Серый отвозил ее к приемочному окну. Вначале ему тоже дали лопату, но он начал требовать справедливости, объясняя, что ему вредно работать рядом с Желудем. Когда возвращался с пустой тележкой, начинал зудеть, что, мол, они пусть не стоят, пока он ездит туда-сюда, а пусть уголь подгребают поближе. Никто ему не возражал. Хлыщ пытался спать на ходу, вызывая тот самый сон, который перебил коридорный. Снился ему большой университетский компьютер в диалоговом режиме. Он за дисплеем, а рядом молоденькая лаборантка, наклонилась к клавиатуре, слушает его внимательно и так странно касается его плеча. Он ей нашептывает: «Милая моя, известно ли вам, что киберы не спят, не нуждаются они в этом? Вот вы наверняка не можете без сна. Да и кто без него может обойтись? Как хорошо плюхнуться в свою постель! Знаете, милая, я люблю, когда белье чистое, чистое, но облеженное, такое оно помягче. Ляжешь, разбросаешь свои конечности по отдельности, пусть каждая спит как знает и другой не мешает, пусть каждая наслаждается, и об этом мне докладывает, а я уже сравню, подправлю: руку протяну, колено согну, или еще чего. Но главное, главное, милая моя девочка, это голова. Упаси боже, если низкая подушка, или слишком мягкая. Только не перина! Нет, под себя — пожалуйста. Но под голову ни в коем случае. Некоторые говорят, на левом боку вредно спать. А я и на левом люблю, и на правом. Вот на спине не могу уснуть только. К одеялу тоже повышенные требования, как и к комнате. В комнате должно быть тепло. Я люблю, когда тепло, одеяло лучше пусть будет тоже теплое. С таким одеялом легче поддерживать оптимальный режим в течение сна. Ах, милая моя, вы только вслушайтесь в эти слова: течение сна. Словно сон — это такая жидкость…»
— Хлыщ, кончай филонить, — сквозь сон послышался голос Серого.
Хлыщ подналег на лопату. У него уже не осталось даже сил огрызнуться. Кисловатая угольная пыль пробиралась внутрь и мешала дышать носом.
Немного погодя санитар объявил перекур и выдал желающим по сигарете. Курили все, кроме Желудя.
— Курите, курите, — сказал санитар. — Только коридорному ни слова.
— Что это ты раздобрел? — подозрительно спросил Хлыщ.
Дикари опять расселись на шлаковой горе. Хлыщ обратился к Желудю:
— Взял бы сигарету, Желудь. Я бы не отказался, да и общество тоже.
— Не приставай, — вступился за Желудя Корень.
Желудь опять разлегся, закинув руки за голову.
— Сейчас изречет что-нибудь такое-эдакое, — благосклонно сказал Хлыщ, раздобревшим от сигареты голосом.
Действительно, Желудь сказал:
— Не отчаивайся на достигнутом.
— Это он тебе, — засмеялся Хлыщ, тыкая на Серого.
Тот выискивал в куче шлака камешки покрупнее и швырял их, стараясь попасть в покосившийся телеграфный столб. В сумраке не было видно, куда они летят, и попадание можно было установить только по звуку. По звуку было ясно, что Серый все время мажет. Сделав еще несколько попыток, Серый не выдержал, загреб побольше шлака и этой шрапнелью запустил в сторону столба.
— Прекратить! — крикнул санитар, доставая что-то из-за шиворота. Вот я вам! — он потряс карабином.
— Ну ты, камнеметатель, — упрекнул Хлыщ. — Человек закурить нам дал, а ты… И вообще, откуда у тебя сил на это хватает? Видно, ты не очень-то устал с тележкой бегать. Будешь теперь лопатой грести, обормот.
Серый затравленно посмотрел на телеграфный столб и непонятно кого спросил:
— Что же делать? Что делать?
— И как жить, — добавил Хлыщ. — Вон Желудя спроси, он тебе расскажет.
— Все мы скоро свихнемся, — сказал Серый.
— Ты не свихнешься, — возразил Хлыщ, — нечем тебе. Вообще, я удивляюсь, глядя на тебя — ты же безвредный. Ну ноешь, недовольство изображаешь, недостатки выискиваешь. Так это даже хорошо. Такие даже просто необходимы, для контраста, так сказать. Тебя нормальный человек послушает — все равно что пирамидону съест. Целебный ты человек, Серый. Может, тебя как подсадную утку к нам? А мы удивляемся, не понимаем, отчего это сплошные провалы. Корень, слышь, Корень, надо бы ему процессор раскурочить или задницу проперфорировать…
— Да кончайте вы, — прикрикнул на них Корень. — Подождем еще немного. Раз Бычок сказал — ждать, так и будем ждать.
Санитар докурил:
— Встать.
Серому дали лопату и он с Хлыщом и Желудем полез на вагон. Работа шла медленно. Под утро пришел коридорный. Дикари валились с ног. Они не успели разгрузить и половины того, что им положил коридорный. Ему даже стало жалко их, почерневших и покорных. Он отвел дикарей обратно в блок и разрешил поспать до утренней поверки.
* * *
С утра Варгин решил заняться поисками фабрики-прачечной номер сто сорок семь. Но эти поиски как-то сразу зашли в тупик. По справочному телефону ответили, что прачечной с таким номером в Санаториуме нет. Он высказал предположение, что, возможно, прачечная находится в провинции, но ему ответили, что в провинции прачечных, а тем более фабрик-прачечных в принципе нет. Как ни боялся этого Варгин, но история принимала детективную окраску. Что же было думать, если в кармане погибшего Ремо Гвалты была найдена личная карточка с указанием фабрики-прачечной номер сто сорок семь как постоянного места работы.
В тот момент, когда мысли Варгина кружились в высоких сферах обслуживания отдыхающих, в дверь постучали.
— Входите, открыто, — пригласил он.
В дверях появилась тощая фигура Фарбера.
— Я не рано, мистер Игор?
— Нет, входите.
— Вы завтракали? Нет? Ни в коем случае не заказывайте завтрак в номер, — заговорщическим тоном предупредил Фарбер.
— Почему? — настороженно спросил Варгин.
— Вас могут соблазнить за завтраком, — Фарбер рассмеялся.
Варгин махнул рукой. Он не успел еще привыкнуть к специфическим шуткам доктора Фарбера.
— Ну, раз вы здесь, — сказал Варгин, — я могу быть спокоен за себя.
Он заказал себе и Фарберу кофе.
— Что же это за таинственный президент названивал вам вчера?
— Я толком не понял. Какой-то президент Чирога.
Фарбер присвистнул.
— Человек известный. Можно сказать, власть предержащий. Что же он хотел?
— Пригласил на банкет. Куда, правда, ехать — не сказал. Автомобиль пришлют.
Фарбер встрепенулся.
— О, мистер Игор. Вы намекните ему, вам это ничего не будет стоить, насчет научной литературы. Иначе мы эту проблему с урожаем и за десять лет не решим. Объясните ему, что нужны лаборатории, оборудование, желательно импортное, с передовой технологией. Например, с Земли. Пусть они там в правительстве решат. Я не говорю конкретно о себе — боже упаси упоминать мое имя…
— Хорошо, хорошо, — перебил Варгин. — Но объясните толком, что тут у вас вообще происходит?
В этот момент постучалась горничная. Она поставила кофе и сказала:
— Доктор Фарбер, вас ждут внизу.
Фарбер извинился и сказал, что скоро вернется.
Прошло полчаса. Кофе остыл. Варгин наконец почувствовал что-то неладное и спустился вниз. Внизу Фарбера не было. Администратор сказал, что «вроде как мистер Фарбер и еще два человека уехали в автомобиле». Варгин поехал на пятый этаж и на всякий случай постучал в номер Фарбера. Никто не ответил. Он вернулся к себе и позвонил горничной. Ответил мужской голос. Варгин бросил трубку.
