— И я не знал. Хотя не то чтобы совсем не знал.
— Ты знаешь невесту или жениха?
— Да нет, в общем, не знаю. — Мэт сделал большой глоток текилы. — Это длинная история.
— Какое совпадение.
— Да? Ты что, тоже их не знаешь?
На лице Холли появилось довольно странное выражение.
Какая-то холодная струйка проползла в мозгу Мэта. Прямо как в фильме ужасов, когда скрипит дверь, гаснут лампы, а музыка выдает тревожное тра-та-та-там и хочется схватить подушку и закусить ее уголок, потому что вот-вот произойдет что-то страшное.
И тут он наконец заметил свадебный подарок, красиво завернутый, стоящий рядом с незаконченной картиной, где было изображено что-то вроде половины вазы для фруктов. Бумага была с серебряным тиснением, и на ней было причудливым почерком написано «Желаю счастья!», а наверху красовались цветы из ленточек, концы которых спиральками свисали по бокам коробки. Он оглянулся на Холли и с трудом удержался, чтобы не открыть рот. Не может быть!
— Когда ты позвонил, я как раз выходила, чтобы поехать на свадьбу.
У Мэта встали ушки на макушке. На него нахлынуло ощущение «сумеречной зоны».
— Это туда ты меня приглашала, а я не пошел?
Холли тряхнула головой:
— Я же не знала, что ты уже приглашен на другую свадьбу. Тебе надо было сказать.
Сколько раз за свою жизнь он слышал эту фразу? «Тебе надо было сказать». Тебе надо было сказать, что ты хочешь гулять с моей лучшей подругой, тебе нужно было сказать, что ты хочешь повышения по работе и не хочешь, чтобы редактором стал этот высокомерный тип, Симпсон, тебе надо было сказать, что ты сильнее, чем я думала, тогда я, может быть, не ушла бы от тебя и т. д., и т. п. Сколько же разнообразных поворотов могло произойти в его жизненном курсе, если бы он сказал хотя бы половину тех вещей, которые ему надо было сказать? Ему надо было сказать, что из всех свадеб, имеющих место быть в Нью-Йорке сегодня вечером, ему надо было попасть только на одну-единственную, найти одну-единственную женщину, одну-единственную невесту, одну-единственную подружку невесты. Ему надо было сказать. Что за идиотская фраза!
Холли снова придвинулась, и, ничего не сказав, он дал ей закрыть свой рот поцелуем. Дал ее языку найти свой, дал попробовать его на вкус, пощекотать его, дал ему пройтись по своим зубам.
Все может быть. Хотя это уж запредельно. Нет, такого быть не может. Или может?
Он ласкал языком губы Холли, но глаза у него были открыты, а в мозгу вихрем проносились мысли.
Ее пальцы так умело расстегивали пуговицы у него на рубашке, что это даже немного беспокоило. Ее руки проникли уже под рубашку, и своей лихорадочно разгоряченной кожей он чувствовал их прохладу, напоминавшую свежую прохладу огуречной кожицы. Глаза Мэта округлились. Она стала стонать! Стала издавать чудесные, провоцирующие звуки, которые все же не в силах были заглушить биение в его мозгу одного и того же вопроса. Нет, он не в состоянии был и дальше ласкать ее, ему надо было задать этот вопрос. Ему необходимо было знать. Мэт остановил ее руку, путешествовавшую под его рубашкой, направляясь вверх, к шее.
— Подожди минутку! — сказал он, чуть отстранившись от нее. — Расскажи мне поподробнее об этой свадьбе.
Холли, казалось, была озадачена, но ведь в этой ситуации такой вопрос был оправдан.
— Это важно.
Она выпрямилась, возможно, более раздраженная, чем можно было сказать по ее виду, и развела руками, как бы говоря: с чего мне начать?
— Выходит замуж одна моя старая подруга. Когда я училась в школе искусств, она помогала мне продавать мои работы в галерее в Сохо. Она много всего продала своим денежным друзьям. Фактически она кормила меня в то время. Я ей обязана.
Жестом Мэт показал, что он ждет продолжения.
Холли сделала ответный жест.
— Я устроила так, что сегодня «Крутоголовые» исполнят несколько своих вещей для ее гостей. На самом деле это просто большая попойка. Я предпочла провести этот вечер с тобой.
Руками Холли показала, что вот это уже все. Окончательно и бесповоротно.
Мэт промокнул холодный пот, выступивший на верхней губе.
— А твоя подруга не рассердится, что ты не пришла?
Холли рассмеялась:
— Без меня там скучать не будут.
Он постарался не выдать волнения, но голос не слушался, все время норовил скакнуть то вверх, то вниз. Такое всегда случалось с ним, когда он нервничал, по этой причине его даже выгнали из школьного хора.
— Может быть, нам лучше пойти туда?
— Две свадьбы за день! Хорошенького понемножку, Мэт!
Мэт проглотил комок волнения, застрявший в горле.
— В глубине души я очень сентиментален.
Холли устроилась поудобнее рядом с ним и стала поглаживать его по внутренней поверхности бедра, навалившись на него всем телом.
— И я тоже… — При этих словах Мэт тяжело задышал. — …Но мы можем заняться и кое-чем другим.
— Ха-ха. Конечно, можем, — сказал Мэт. — Сколько сейчас времени?
Он предпринял неудачную попытку высвободить руку, намертво прижатую телом Холли к его боку.
— Уже поздно.
— Но мы же можем успеть туда до того, как все закончится?
Холли опять выпрямилась. Ее лоб перечеркнула морщина.
— Ты и в самом деле хочешь пойти туда?
Хотя сердце Мэта бешено скакало в неровном ритме танго, он нашел в себе силы равнодушно пожать плечами:
— Для меня это будет неплохой возможностью еще раз послушать «Крутоголовых».
— Да ты их терпеть не можешь!
— Может быть, я поспешил с выводами.
Холли улыбнулась:
— Ты это делаешь ради меня, правда?
Мэт улыбнулся ей в ответ. «Чи-и-з». Он шутливо поднял брови:
— Ты меня поймала!
— Я позвоню и извинюсь, когда она вернется после медового месяца. Они три недели проведут на Амазонке. — На Холли это производило впечатление.
— Отлично, — сказал Мэт.
— Да не переживай. — Холли послала ему взгляд, полный признательности. — Мы останемся здесь и прекрасно проведем время. — Она потянулась и налила в их стаканы еще текилы. — Марта не обидится.
Мэт почувствовал, как весь сжимается до размера мышонка, но внутри него зреет крик великана. Он схватил Холли за руку.
— Надевай пальто, — заревел он, пытаясь быстрее застегнуть пуговицы рубашки.
— Ты что? Мэт!
Он сгреб ее и поставил на ноги. Она пролила спиртное на свое черное платье и рукой в спешке смахивала его, пока он тащил ее к двери.
— Что с тобой такое? — повторила она.
— Пальто! — рявкнул он. Свое он уже набрасывал на плечи. — Торопись! Нам надо успеть на свадьбу!
— Ты с ума сошел! — сказала Холли, прыгая на одной ноге, пытаясь поскорее надеть туфлю.
— Давай, давай!
Уже выходя из двери, Мэт остановился и обернулся к Холли:
— А где эта свадьба?
— На Лонг-Айленде.
— На Лонг-Айленде! Где на Лонг-Айленде?
— В загородном Дворце свадеб «Яблоневый сад».
— «Яблоневый сад»! — повторил Мэт, чуть не падая в обморок.
Глава 31
Джози крутила в руках свадебный букет и чувствовала себя очень глупо. Глена и Марты не было уже довольно долго. Очень долго. По виду Джека было ясно, что и он чувствовал себя потерянным и не в своей тарелке, развлекая гостей в одиночестве. Сейчас он танцевал с одной из сицилийских тетушек преклонного возраста, крашеные волосы которой отливали синевой, и вел он себя с ней очень доброжелательно.
Джози захотелось разбить что-то. Очень захотелось.
И куда только подевалась эта поганка Марта? И более того, куда она подевалась вместе с ее, Джози, партнером? Чтобы получить его, ей пришлось честно пройти через все это унижение с бросанием букета. Где они могут быть? И что такое важное произошло, что надо было его уводить и именно тогда, когда им было так хорошо вдвоем? Да, Марта, конечно, шикарная, красивая и умная женщина, но она — самый ненадежный человек на свете. Джози обвела взглядом толпу в надежде увидеть развевающуюся фату или крупный торс главного шафера, но напрасно. Какими бы они ни были и что бы они ни делали, выбрали они для этого не самое подходящее время.
— И куда подевалась эта моя чертовка? — поравнявшись с Джози, гаркнул Джо, танцевавший с женой своего старшего брата.
— Она выскочила на минутку, дядя Джо. Глотнуть воздуха.
— Воздуха ей захотелось! Господи, эта девка на собственные похороны и то опоздает! — Тут до него дошло, что он сказал, и он поморщился.
Неприятная ситуация. Джози стояла, одинокая и покинутая, на самой кромке танцплощадки. Вдруг рядом с ней появился дядя Нунцио.
— Потанцуем, леди?
— Почему бы и нет?
Своими высохшими к старости руками он деликатно обхватил ее за талию. Эти руки, казалось, много работали в поле, вспахивая землю и убирая урожай винограда, но Джози знала от Марты, что дядя Нунцио был мультимиллионером и возглавлял что-то вроде экспортной империи. Чем бы он там ни занимался, он был отличным танцором и умело вел ее, обходя других танцующих и двигаясь так же легко, как знаменитый Фред Астер. Даже полный внутреннего напряжения голос Селин Дион, певшей «Мое сердце будет биться так же», не смог помочь Джози сбросить свою озабоченность, и поверх плеча дяди Нунцио она рыскала глазами по залу в поисках своей заблудшей сестренки.
