Стул оказался чересчур высоким, и ноги адмирала Леггойна не доставали до пола. Его новые ботинки болтались в воздухе, а сам он чувствовал себя полным идиотом.
«Если эта сволочь не появится в течение минуты, я прикажу майору пристрелить его», — решил Леггойн, и от этой мысли ему стало немножечко легче.
Однако еще не успела истечь эта последняя минута, как послышался топот десятков пар ног, и в распахнувшуюся дверь влетел доктор Фонтен. А следом за ним несколько человек вкатили транспортные тележки.
Увидев адмирала, Фонтен всплеснул руками и закричал:
— Адмирал! Как я рад снова видеть вас!
Доктор подскочил к дорогому гостю и обнял его, так что чуть не перевернул Леггойна вместе с неудобным стулом. К счастью, вовремя вмешался майор Карпентер. Он схватился за спинку и сумел оттеснить взволнованного доктора.
Фонтен подбежал к тележкам и, сорвав с них простыни, торжественно объявил:
— Господин адмирал и все присутствующие здесь мои коллеги и помощники! Честь имею представить вам новое, эффективное оружие для борьбы с магическими роботами!
Леггойн сполз со стула и подошел ближе. Внешний вид оружия заинтересовал его.
— Оно разобрано? — спросил адмирал.
— Да, эти узлы прибыли прямо из высокочастотной печи. Некоторые из них еще слишком горячие. Мы соберем «скрин» прямо на ваших глазах, господин адмирал.
— Могли бы сделать это заранее…
— Да? А я думал, что так будет интереснее.
— Ну раз так получилось, начинайте.
Исполняя приказ адмирала, группа из двенадцати сборщиков тут же приступила к работе.
Леггойн отметил, что работали они четко и слаженно.
Через четверть часа механизм был собран. Внешне это было похоже на легкую лазерную пушку, годившуюся разве что для целеуказания.
— Однако весит она немало, хоть вы и говорили, что выполните ее в переносном варианте, — заметил адмирал.
— Увы, это самый малый размер «скрина» — двести сорок килограмм.
— И кто же сможет его на себе носить? — спросил адмирал, а стоявший позади него майор ухмыльнулся.
— Об этом мы поговорим чуть позже, сэр, а сейчас я продемонстрирую вам, как все это работает.
Шестеро рабочих подняли диковинное оружие с монтажной тележки и перенесли его на стол, развернув стволом в сторону усиленной броневыми листами стены.
— Руцбанн! Мишень! — скомандовал Фонтен и, встав у казенной части оружия, достал из кармана пластиковый цилиндр. Показав его адмиралу, доктор пояснил:
— Здесь находится сорокамиллиметровый шарик, изготовленный из циркониевой пены. При скорости пятнадцать тысяч метров в секунду она начинает излучать губительные для психического поля волны. Что они из себя представляют, я не знаю, но использовать их мы можем уже сейчас.
Тем временем Руцбанн подвел к бронированной стене человека, одетого в просторную пижаму. Леггойн посмотрел на его лицо и понял, что это дурачок. Несчастный принадлежал к самой распространенной категории людей, на которых проводили эксперименты.
— Итак, господа… Я начинаю…
Фонтен открыл затвор, положил туда пластиковый цилиндр, и затвор закрылся автоматически.
Загудел зарядный контур, и вскоре на пульте загорелась зеленая лампочка — оружие было готово к стрельбе.
Доктор нажал спуск, и пушка мягко хлопнула, пробив экспериментальный образец насквозь.
Бедняга взмахнул руками и повалился на пол, обливаясь кровью.
Пару раз он дернул ногами и испустил дух.
Леггойн выдержал паузу, но, поскольку ничего необычного не происходило, вопросительно посмотрел на доктора.
— Еще несколько секунд, адмирал, — довольно улыбнулся Фонтен. И все вокруг замерли, наблюдая за трупом.
Вдруг Леггойн заметил, что тело как будто шевельнулось.
— Можно подойти ближе, адмирал, — предложил Фонтен, и Леггойн сделал несколько шагов вперед.
А доктор, вооружившись металлическим стеком, подошел к трупу и потыкал его в живот. Стек легко прошел насквозь, словно это было желе.
— Вот видите, адмирал. Мы разрушили психическую оболочку, и теперь происходит разрушение логического и гравитационного полей. Вы видите? Тело распадается, как если бы долго лежало и гнило естественным образом. Однако как вы можете почувствовать, никакого запаха.
Взмахнув стеком, доктор легко перебил тело пополам, и Леггойн отметил, что оно превратилось в тюк сгнившей трухи.
— Но это же… противоречит всем законам… — адмирал был озадачен.
— Нет, это вполне укладывается в выведенные мною законы, — торжественно объявил Фонтен, — в законы новой науки — психокинетики. Если раньше у меня была только теория, то теперь, дорогой адмирал, благодаря вам теория получила практическое подтверждение.
— И во что же он теперь превратится? — спросил адмирал, кивнув на истлевающий труп.
— Легкие ткани — жир, мышцы — переходят в состояние холодной плазмы. Временно, конечно, поскольку в таком состоянии вещество не стабильно… А кости превратятся в углерод. Все придет, так сказать, к первоначальному!
Доктор поднял стек и отсалютовал адмиралу, словно гофмейстер на параде.
— Да здравствует доктор Фонтен, гений и первооткрыватель психокинетики! — крикнул кто-то из помощников, и все зааплодировали. Даже адмирал Леггойн.
— Уберите здесь все… — тоном усталого героя распорядился Фонтен, и персонал, обгоняя друг друга, кинулся исполнять его приказание.
Доктор Фонтен и Леггойн отошли в сторону.
— Ну что же, доктор. То, что я сегодня видел, весьма впечатляет. Даже если посчитать, что с магическими роботами мы потерпели катастрофу, это оружие, безусловно, имеет большие перспективы. Как вы его назвали?
— «Скрин», адмирал, — довольно улыбнулся Фонтен.
— «Скрин», — повторил Леггойн, — что ж, возможно, название придется изменить, но это уже не важно. Адмирал повернулся к майору Карпентеру и сказал:
— Джад, свяжитесь с управлением — пусть срочно пришлют команду герметизаторов.
— Есть, сэр, — майор развернулся и вышел.
— Что такое герметизаторы? — спросил Фонтен.
— Герметизаторы — это секретчики. То, что вам удалось сделать, является собственностью Области Руфим и ее стратегическим потенциалом. Вы даже не можете себе представить, доктор, как хотелось бы нашим противникам заполучить подобный секрет…
— Но в нашем центре уже существует система секретности, — возразил доктор.
— Нет, дорогой Фонтен, то, что существует у вас в центре, не секретность, а просто набор специальных мер. Вам же нужна система тотальной секретности, которую могут создать только герметизаторы… Между прочим, ваши коллеги растаскивают останки трупа.
— Ну и пусть. Для них это важно как сувенир, как доказательство причастности к такому великому открытию, — сказал Фонтен. Он повернулся в сторону своих коллег, и, действительно, некоторые из них ссыпали порошкообразные останки в пакетики и прятали в карманы.
«Они как дети, — подумал Фонтен с умилением, — как малые дети».
— За каждый такой пакетик, который они кладут в карман, спецслужбы противника заплатят несколько миллионов.
— Сколько? — удивился Фонтен.
— Именно так, доктор, — кивнул адмирал, — а теперь скажите, кто из ваших коллег на все сто процентов устоит перед таким соблазном?
В ответ Фонтен только развел руками и посмотрел на сотрудников уже другими глазами.
Уловив его настроение, Леггойн ободряюще похлопал доктора по плечу и сказал:
— Да не переживайте так, Луи. Люди слабы, и тут уж ничего не поделаешь. Вам придется составить список из двенадцати человек, которые вам по-настоящему необходимы…
— А остальные?
— Остальных от секретных исследований нужно изолировать.
— Перевести в другие центры?
— Боюсь, что мы вынуждены поступить более радикально.
— Убить?! Вы хотите убить моих людей?!
— А что вы предлагаете, доктор? Ведь их количество превысило критическую массу.
В этот момент вернулся майор Карпентер.
— Ну что? — обратился к нему адмирал.
— Через двенадцать часов команда герметизаторов будет здесь, сэр.
— Что значит критическая масса? — спросил Фонтен.
С тем, что придется пожертвовать большей частью своего персонала, он уже смирился — надо — значит, надо, однако соблюсти приличия доктор был просто обязан.
— В нашем случае, доктор, критической массой называется такое количество носителей секретной информации, которое невозможно проконтролировать. Рано или поздно громоздкая система даст протечки, и секретные сведения начнут уплывать к врагу. Чем важнее секрет, тем меньшее количество людей составляет его критическую массу. Даже цифру в двенадцать человек я назвал вам навскидку. Возможно, когда прибудет команда профессионалов, они назовут иную цифру, но едва ли большую, чем я.
