Адмирал говорил, а доктор понятливо кивал, поглядывая на свою команду, и прикидывал, кого не жалко отдать герметизаторам.
Вот физик Прундель, умный молодой человек, весьма работоспособный. Раб материализма, и у него всегда мокрые руки. Его работу может взять на себя Русецки.
— И вообще, можно ведь использовать их как объекты для исследования. Разве нет? — предложил адмирал.
— Пожалуй, так, — согласился Фонтен, поскольку адмирал предлагал рациональные вещи.
Вот улыбается всегда веселая Рут Линсдей. Очень милая девушка и даже что-то там делает по своей биологической теме. Но и ею придется пожертвовать. Тем более что она влюблена в физика Прунделя.
Глядя на Рут, доктор Фонтен вспомнил о Шарон. Сейчас, когда адмирал доволен его достижениями, было самое время поинтересоваться ее судьбой.
— А как там доктор Йорк? Вам удалось с ней разобраться?
Фонтен ожидал, что адмирал начнет сердиться, однако этого не произошло.
— С мисс Йорк все в порядке. Она хорошо себя чувствует. Никаких доказательств ее вины у нас нет, так что скоро она вернется в ваше ателье, если можно так назвать ваш коллектив.
— Спасибо вам, адмирал, — улыбнулся Фонтен. Ему очень не хватало Шарон. Случалось, что он даже видел ее во сне.
— Кстати, о других ателье… Я имею в виду подпольные ателье «бодигардов». Там для нас могут собрать образец подходящей мощности, которому будет по силам переносить на себе «скрин»… Можно пойти дальше и вживить ему в мозг небольшую схему — тогда мы получим и носителя, и систему наведения.
Неожиданно рядом с беседовавшими Фонтеном и Леггойном появилась милашка Рут Линсдей.
— Прошу прощения, адмирал. Я бы хотела поговорить с доктором, — прощебетала она,
— Конечно, радость моя, — расплылся в улыбке Леггойн, — говорите, я даже могу отойти.
— Нет-нет, сэр, от вас у нас нет никаких секретов. Я только хотела сказать доктору, что мы ждем его на торжество. Через полчаса стол будет накрыт. Мы будем очень рады, если и вы, адмирал, окажете нам такую честь и придете с доктором.
— Я бы с радостью, но, увы, сейчас же должен улетать, — развел руками адмирал.
Девушка ушла, и Леггойн, проводив ее взглядом, со вздохом сказал:
— Просто прелесть, не правда ли?
— Да, — кивнул Фонтен, — но она не войдет в список.
— Ну разумеется, — согласился адмирал. Он знал, что на работе нужно заниматься только работой. — Так что вы говорили насчет ателье?
— Мне удалось выяснить несколько адресов ателье «бодигардов». Это фирмы, использующие высокие технологии, и нам нет смысла тратиться на новые исследования, поскольку в ателье все это давным-давно придумано.
— К тому же у нас дефицит времени, — задумчиво произнес Леггойн.
— Вот-вот.
— Тогда решено. Сегодня я спущу нашим службам эту задачу, а затем мы нанесем визит в одну из таких фирм.
68
Уолт Хольман выполнил свою работу и нажал кнопку «Пуск», однако карусельный стол не двинулся с места, поскольку Карл Хейне еще не закончил вшивать радиочипы. Это была самая трудоемкая операция, и остальные четверо хирургов терпеливо ждали Карла.
Наконец он распрямил спину и тоже нажал кнопку. Стол загудел и повернулся ровно на семьдесят два градуса.
Уолт Хольман почесал нос и снова уткнулся в окуляры микроскопа. Привычно поманипулировав джойстиком, он подогнал к плечу образца правую конечность, однако странное дело — от плечевого сустава отходил обрезок кости, а из конечности торчало стальное крепление.
Налицо была типичная ошибка отдела комплектации.
Хольман включил местную радиосвязь и, еле сдерживая раздражение, сообщил:
— На четвертом посту некомплект.
— Как некомплект? Все у тебя должно быть.
Хольман узнал голос Ховерчука, ответственного за хранение трансплантантов и их комплектацию.
Выждав паузу и немного успокоившись, Уолт снова включил радио:
— На четвертом посту по-прежнему некомплект…
— Ладно, — отозвался Ховерчук, — сейчас придем посмотрим.
— Большое спасибо, — поблагодарил Хольман и посмотрел на своих коллег. Сейчас они закончат свои операции и будут недовольно на него коситься — как будто это он виноват, что сволочь Ховерчук напутал с комплектацией.
Через минуту подошел экспедитор.
— В чем дело? — спросил он таким тоном, будто Хольман был ему чем-то обязан.
— Смотри сам. — Уолт отодвинулся, давая возможность экспедитору самому посмотреть в окуляры.
— Ну и что?
— Я работаю со степплером и скрепить кость с металлическим замком не могу.
— Понял, — кивнул экспедитор, — это от комплекта «два-шестнадцать», а тушка у тебя от «два-восемнадцать». Сейчас все принесем…
Экспедитор залез под пластиковый кран и снял со стола две запаянные в пленку конечности. Взяв их под мышки, словно две большие рыбы, он ушел, а спустя пару минут вернулся с другой парой.
Тем временем трое коллег уже закончили операции и смотрели на Хольмана, которого сейчас обгонял даже Карл Хейне со своими трудоемкими чипами.
Экспедитор забросил конечности на монтажные стойки, и Уолт склонился над микроскопом. Подогнав соединения, он плавно нажал на спуск, и степплер, лязгнув, прошил соединение двумя титановыми скобами.
Справившись с костями, Уолт перешел к более тонкой работе — сшиванию сухожилий и оплетки их нейлоновой нитью.
Машина тихо стрекотала, выполняя стандартные операции, и в короткую минуту отдыха Хольман взглянул на лицо объекта.
«Странно, — подумал Уолт, — кому могла понадобиться женщина-„бодигард“? Наверное, какому-нибудь богатею-эротоману».
Сшивка сухожилий завершилась, и, сменив иглу, машина принялась за мышцы. Удостоверившись, что процесс сшивания идет гладко, Хольман снова посмотрел на лицо объекта. Швов видно не было, значит, еще не трогали. Красивые волосы были убраны в прическу.
«Интересно, — подумал Хольман, — кто сделал ей такую укладку? Неужели на фирме есть дамский матер?..»
— Ох, когда же мы сегодня закончим? — услышал Хольман голос Карла Хейне.
«Значит, и Карл уже свободен, и только я из-за этих мерзавцев сбиваю с графика всю бригаду…»
Машина уже делала кожный шов, и оставалось поработать с левой рукой.
Игла закончила строчку, и тотчас в место соединения был впрыснут сидатин. Всего полмиллиграмма, зато какой эффект. Через четыре часа уже не видно никакого шрама, а конечность будет сидеть как родная.
Зашелестели раздвижные двери, и в зале появился Раим Гаджи. С ним было еще несколько человек, в основном люди из отдела сбыта.
— Почему вы не работаете? — строго спросил босс ожидающих Хольмана коллег.
— Задержка на операции, сэр, — пояснил нейрохирург Фидлер и кивнул в сторону Хольмана.
Мистер Гаджи еще не задал своего строгого вопроса, а Уолт уже почувствовал его нарождающееся раздражение.
«Ну спроси у меня, сукин сын, и я тебе отвечу…»
— Почему задерживаете график?!
Хольман оторвался от микроскопа и посмотрел на самого главного босса таким взглядом, словно видел его впервые. Он специально затягивал паузу, чтобы Гаджи посильнее разозлился.
— Не было необходимых конечностей, сэр. Пришлось ждать, пока служба комплектации подберет что-нибудь подходящее.
— Та-а-ак… — протянул Гаджи таким тоном, что стало ясно — он сожрет Ховерчука вместе с ботинками. — Та-а-ак… — повторил он, видимо не совсем хорошо соображая от гнева.
— Вызвать ответственного за комплектацию, сэр? — предложил один из сопровождавших лиц.
— Не нужно, — Гаджи мстительно сощурил глаза и добавил: — Пойдем к нему сами…
69
Майкл Лурье, шеф безопасности ателье мистера Гаджи, как всегда, расхаживал от экрана к экрану и, потягивая огненный кофе, делал операторам разные замечания;
— Добавь контрастности. Почему у тебя картинка замыленная? А ты шкалу увеличь, ты же не увидишь показания дистанции!
Операторы молча выполняли указания начальника, однако, как только он уходил, настраивали мониторы так, как им было удобно.
— Так это чья шхуна, Пистон? Почему не включаешь спектральный пароль? Или ты думаешь, что стал крутым оператором?
— Я видел ее уже раз пятьдесят, сэр, — попробовал возразить оператор. — Это судно нашего торгового агента Бжезински.
— Да мало ли что ты видел, щенок?! — вспылил Лурье. — Когда подойдет «фаршированный бычок», ты и пикнуть не успеешь!
До службы у мистера Гаджи Лурье работал в системе безопасности одной из горнорудных компаний. У нее были сложные отношения с конкурентами, и случалось, в швартовавшихся к товарным бункерам судах прятались абордажные отряды. Такие суда Майкл Лурье называл «фаршированными бычками».
— Да, сэр. Извините, сэр, — пролепетал оператор.
