Первого из нападавших удалось отцепить от полковничьей куртки, только когда за него взялись вчетвером: вел он себя как самый настоящий псих, чуть ли не кусался. В конце концов его завалили, безжалостно заломив руки за спину, прижали к земле и намертво связали двумя куртками. Помятого и болезненно побледневшего от всего пережитого полковника усадили отдохнуть на пенек по соседству.
Вернувшиеся из погони сообщили, что второй бандит под шумок куда-то испарился, и это ужасно разозлило Фурмана. Сдерживая ярость, он нагнулся подобрать свою слетевшую во время борьбы шапку.
– Ой, а у тебя, кажется, одного погона не хватает, – произнес кто-то рядом с ним испуганно-соболезнующим голосом.
– Как это не хватает?.. Ты чего врешь?! – распрямившись, рявкнул Фурман.
– Ну, если хочешь, сам посмотри…
Уже заранее возмущенный этой дурацкой шуткой, он мрачно скосил глаза на левое плечо – фу ты, черт, на месте… А другой? – Справа погона не было. Пусто. Только нитки торчат.
Упал?.. Хотя нет, как это может быть – ведь он же был пришит…
Фурман обалдело потянулся поправить чуть сбившийся левый погон и, к своему мгновенному ужасу, едва не оторвал его – он просто лежал на плече, держась на одном узелке…
Как же так?! Когда это случилось?! Он даже ничего не заметил!..
Кто-то подал ему оторванный и истоптанный ногами погон.
Вот скоты…
Полковник был тоже «тяжело ранен» – у него вообще уцелела только половинка одного погона…
Армия «синих» в один миг оказалась почти полностью обезглавлена: из трех высших командиров выбыли из строя (пусть и временно) двое. И это произошло не в бою, а в какой-то нелепой случайной драке со своими же! Еще до начала большого сражения!!! Да «зеленые» и мечтать не могли о таком успехе! Если бы они узнали – какой бы, наверное, хохот поднялся…
Схваченные предатели (одного из них так и не нашли) были публично казнены здесь же на поляне «за измену Родине» и затем печально побрели куда-то сквозь кусты… – в страну мертвецов, как кто-то пошутил.
Этот ужасный инцидент послужил всем уроком. Враг был где-то рядом, а они вместо того, чтобы сражаться с ним, спорят между собой и даже убивают друг друга… Под предводительством уцелевшего полковника войско угрюмой толпой двинулось дальше, а смертельно униженные командиры пошли искать лазарет.
Больше всего Фурмана оскорбил тот факт, что никто из солдат не вмешался и не пришел им на помощь. Все они спокойно стояли вокруг и с интересом наблюдали, как уничтожают их командиров. И только когда драка уже фактически закончилась, они чуть ли не всей кодлой побежали за этими тремя идиотами… То есть по большому-то счету предателями были все – или почти все, за малым исключением. На что же можно было вообще рассчитывать с такими людьми?.. Оставалось только надеяться, что десантники, от которых пока не было ни слуху ни духу, все-таки сумели пробраться в тыл к «зеленым» и там сейчас происходит хоть что-то подобное тому, что устроили здесь враги…
Отсидев в лазарете положенное время и получив справку о выздоровлении, Фурман с одним подштопанным на скорую руку погоном спешно двинулся куда-то – предположительно, в сторону идущего сражения. Довольно долго ему вообще никто не попадался навстречу. Места казались незнакомыми. Занервничав, он начал метаться по каким-то кривым тропкам и в сухих прошлогодних зарослях вдруг натолкнулся на нескольких девчонок из своего класса (они тоже еще числились в пионерах и весело уверяли, что их «сначала насильно пригнали на войну, а потом бросили на произвол судьбы»). Блуждали они здесь уже неизвестно сколько времени и теперь решили немного отдохнуть. Девчонки с радостью согласились продолжать поиски вместе, но Фурману пришлось оставить попытки добиться от них хоть каких-то дополнительных подробностей о происходящем – глупые девчонки не только ничего не знали, но и упрямо не желали ничего знать.
Поболтав с ними минуту-другую, Фурман окончательно утратил всякую ориентацию в пространстве – даже забыл, с какой стороны пришел. Чтобы скрыть это довольно неприятное и унизительное положение, он сказал, что хочет проверить, как действует их знаменитая женская интуиция, и дальше они тронулись уже просто наугад.
Присутствие Фурмана заметно расслабило девчонок: они начали беззаботно рассказывать анекдоты про Петьку и Чапаева, громко хохотать, даже орать песни – и вскоре чуть не наступили на лежавшую в кустах чужую разведгруппу. Несмотря на первую паническую реакцию, их маленький отряд проявил затем чудеса храбрости и сообразительности.
Врагов было меньше, но зато это были одни мальчишки. Судя по их кровожадно-растерянным взглядам, у них имелись и какие-то другие, более важные планы, чем добыча нескольких случайных «скальпов». Стоило находчивым девчонкам завопить во все горло и замахать руками – мол, все сюда! Скорее, мы нашли их! – как враги сломя голову пустились наутек.
Победа оказалась ужасно смешной – вот так люди и становятся настоящими героями!.. Но сам факт, что у них в тылу беспрепятственно разгуливает вражеская разведка, Фурмана очень встревожил.
Проплутав еще немного, они выбрались на полого спускающуюся вниз опушку леса, откуда перед ними распахнулась волнующая панорама БОЛЬШОГО СРАЖЕНИЯ.
Противники свободно располагались вдоль разделяющего их неглубокого овражка. С обеих сторон то и дело раздавались дразнящие крики и обзывательства. Трудно было понять, сколько уже продолжается это «стояние» и что здесь успело произойти. На глазах у Фурмана одна или две мелкие группы «зеленых» быстро перебежали овраг и не то чтобы вступили в схватку, но опасно сблизились с отчего-то медлящими дать им отпор частями «синих». Скорее всего, это была разведка боем перед мощной атакой – за деревьями на другой стороне овражка скрывалось множество вражеских солдат.
Фурман бросил своих девчонок и пошел искать кого-нибудь из начальства. Расспросив по дороге нескольких встретившихся ему офицеров, он сделал весьма неутешительные выводы. Поскольку общий план сражения так и не был разработан, отдельные части «синих» при каждом изменении обстановки пассивно ожидали приказов из Центра. Но естественно, что чем быстрее все менялось, тем хуже осуществлялось общее управление. Настроение у офицеров было либо подавленное, либо, наоборот, истерически приподнятое и бесшабашное. О судьбе же десантного отряда (И ЗНАМЕНИ!..) по-прежнему ничего не было известно.
Кстати, Леня, совершенно не вовремя припершийся на командный пункт «синих», видимо, тоже что-то почувствовал: поманив к себе окруженного курьерами Фурмана, он между прочим поинтересовался, где они прячут свое знамя. «Неужели кто-то уже настучал?..» – с трудом «держа лицо», подумал Фурман. «Прям так тебе все и расскажи… Это же наша самая главная военная тайна!» – попытался шутливо отбрехаться он, но Леня настаивал, ссылаясь на свой нейтралитет. Пришлось наврать, что ответ на этот вопрос знает только полковник, который, к сожалению, недавно отбыл на передовую и в данный момент находится неизвестно где. Пойду-ка я его поищу, а то правда как-то нехорошо… – И, приняв озабоченный вид, Фурман с легким сердцем сбежал с командного пункта.
Неподалеку от передовой он увидел, как его люди кого-то ловят, а затем, поймав и повалив, начинают по-настоящему бить и топтать ногами. Подойдя поближе, Фурман узнал жертву – это был черноволосый сын учительницы пения. Еще в школе, в общей суете перед выходом, Фурман мельком обратил внимание на то, как крепко она пришивает ему погоны. Собственно, именно за это его теперь и били: трижды простроченные по периметру зеленые лейтенантские бумажки с подложенным под них жестким картоном попросту не отрывались!
Возбужденные зрители рассказали Фурману, что парень с самого начала вел себя необычайно нагло: он один, даже не скрываясь, заявился в расположение «синих» и, будучи сам абсолютно неуязвимым, методично стал их убивать. Разозлившиеся девчонки попытались взять его числом, но заколдованный парень оказал им такое ожесточенное сопротивление – кого-то ударил кулаком, кого-то сильно оцарапал, – что пришлось звать на помощь мальчишек… В конце концов врага решили просто уничтожить, физически, вместе с его погаными погонами.
Фурман обеспокоенно (все-таки сын учительницы) заглянул внутрь хрипящего и ворочающегося кружка, на самом дне которого лицом кверху лежал этот странно отчаянный мальчишка. На каждой ноге у него сидело по человеку, но оба то и дело теряли равновесие – с такой силой он дергался. Руками он продолжал при каждом удобном случае вцепляться в чужие погоны и – рвал их, рвал… Вот ему уже и по морде стукнули (может, и не в первый раз), а он – в глазах слезы – все тянет, все выгибает свои руки…
– Эй, кончайте, хватит уже! Остановитесь! – Фурмана не глядя отпихнули, и он рассердился. – Вы чего, совсем уже озверели?! А ну хватит, кому говорят!
