Фары идущего впереди «Полариса» высветили сложенную изо льда пирамиду. И… разбитую близ нее палатку!
«Поларис» чуть замедлил ход. Андреас не только успел рассмотреть эту знакомую ему уже с виду палатку, но и увидел возле нее две мужские фигуры. Это были, по-видимому, те самые русские туристы, которых опекает подруга Ругстад. Очень подозрительная компашка… Но сейчас Хёугли было не до них. Он взял чуть левее, его маневр повторили и другие сотрудники. Русские, в свою очередь, попытались их осветить своим переносным прожектором. Но вскоре и это световое пятно исчезло из виду.
Скутеры, обогнув пирамиду и бивак русских, вернулись на трассу. Свет фар ложится на присыпанный снегом лед, отчетливо виден свежий след от полозьев идущего впереди «Полариса»… А вот, кажется, и он сам!
Андреас остановился примерно в полусотне метров от лежащего на боку скутера. Одним махом выбрался из сиденья, потянул из чехла снайперскую винтовку L96 Arctic Warfare с ночной оптикой и коллиматорным прицелом, занял позицию по другую сторону снегохода – на тот случай, если бывший приятель и сослуживец вздумает оказать сопротивление.
Чуть правее от него остановил свою машину Томас. Этот тоже залег, вооружившись укороченной AG-3 с оптикой. Тем временем третий член их группы, описывая широкую дугу, сместился несколько на юг. Ну вот, теперь для беглеца перекрыты все пути-дорожки…
– Питер! – напрягая голосовые связки, крикнул Хёугли. – Ты меня слышишь?
– Да пошел ты! – принесло порывом ледяного ветра ответ. – Отвалите…
Андреас прижал к щеке приклад винтовки.
– Брось оружие! – крикнул он. – И выходи с поднятыми руками!.. Обещаю, что доставим тебя на объект целым и невредимым!
– Я тебе не верю, мать твою, Хёугли! Ты же сам убийца. Тебе ли давать обещания?..
В ночи раздались несколько сухих выстрелов. Две пули – одна за другой – ударили в скутер. Одна, кажется, попала в задний багажник, вторая прошла через лобовое стекло.
– Дайте мне уйти! – донесся хриплый крик. – Иначе я вас всех тут положу, мать вашу, ублюдки!!!
У Питера, насколько понял Хёугли, был при себе как минимум один ствол – похоже, что AG-3. Бывший сержант морской пехоты США, даже будучи не совсем в себе, с чердаком, пропитанным алкогольными парами, стреляет, надо отдать ему должное, весьма кучно…
Андреас пока не видел самого бывшего морского пехотинца. Тот, вероятно, тоже залег возле своего скутера. Почувствовал ли Питер спиной опасность и решил остановиться и дать последний бой? Опрокинулась ли машина сама или наездник по пьяни совершил неловкий маневр?.. Теперь все это уже не имеет особого значения.
– Зачем ты это делаешь, Питер? – крикнул Хёугли. – Зачем ты убил двух наших?
– Ха-ха… А зачем ты убил русских, Хёугли?
Андреас увидел в прицеле, как справа от опрокинувшегося «Полариса» зашевелился какой-то бугорок. Бывший морской пехотинец, пригибаясь, стал смещаться к своему скутеру…
Палец Хёугли лег на спусковой крючок. Похоже, Питер пытается поставить сани на полозья…
Хёугли мягко потянул за спуск.
…Они завернули тело бывшего морпеха в кусок брезента. Пуля из снайперской L96 AW попала тому в голову, чуть наискосок – в левый висок, и вышла сзади, вырвав фрагмент затылочной кости. В свете фонарей осмотрели место, соскребли с обочины трассы возле «Полариса» снег вперемешку с мозгами и кровью. Особо, правда, не усердствовали: разыгравшаяся над архипелагом метель и так скроет все следы…
Андреас посмотрел на трофейные «командирские», чтобы засечь время для доклада. Два тридцать шесть по местному времени… Вызвал по рации Чифа и вкратце доложил ситуацию.
Не без труда прикрепили продолговатый и тяжелый сверток к заднему сиденью того скутера, которым управляет Томас. Машину, которую угнал из ангара Питер, поставили на лыжню и прицепили на буксир к машине их третьего коллеги.
В три пополуночи тронулись в обратный путь. Некоторое время катили на километр примерно западней трассы, чтобы не попасть в поле зрения русских, разбивших бивак посреди заснеженного и продуваемого всеми ветрами Исфьорда. Затем выбрались на дорогу. Найдя на заснеженной поверхности фьорда собственный, еще не заметенный полностью поземкой след, прибавили ходу…
ГЛАВА 18
12 марта, утро Поселок Лонгйир
Губернатор архипелага Свальбард, пятидесятидвухлетний чиновник, обладающий немалым опытом и безукоризненным послужным списком, в последнее время находился под сильным давлением.
Из Осло, из офиса премьер-министра, поступали противоречивые сигналы. Ингерман лишь за последний вечер – когда вернулся из поездки в Нордфьорд – ответил на полдюжины звонков. Каждый из звонивших, а это были сплошь высокие чины, снабжали его инструкциями и наставлениями, которые шли либо вразрез его собственному мнению о сложившейся на архипелаге ситуации, либо могли – действуй он так, как ему указывают, – привести к новым серьезным осложнениям с теми же русскими.
Спал Ингерман плохо: отчего-то было тревожно на душе. В четверть восьмого утра, когда он после душа уселся за завтрак, позвонили из офиса.
– Херр сиссельман, доброе утро! – прозвучал в трубке голос дежурного администратора. – Звонок из Баренцбурга! Перевести на ваш телефон?
– А кто звонит? И почему так рано?
– Консул Евдокимов. Говорит, по неотложному делу.
Губернатор в сердцах швырнул салфетку на стол. Жена бросила на него удивленный и встревоженный взгляд.
– Соединяйте.
Спустя несколько секунд в трубке послышался знакомый голос:
– Доброе утро, господин губернатор! Извините, что потревожил вас в столь ранний час. Не смог дозвониться на ваш личный телефон, поэтому попросил соединить нас вашего помощника.
– Здравствуйте, господин консул! Я вас слушаю.
– По нашим сведениям, вы собираетесь дать пресс-конференцию для тех нескольких журналистов, что прибыли вчера из Осло?
– Допустим. А в чем проблема, я не понял? И почему это вас интересует?
– А вы разве не догадываетесь?.. Начало мероприятия назначено на девять? И, насколько нам известно, эта пресс-конференция будет транслироваться по спутнику на норвежские телеканалы?
– У вас, я вижу, имеется надежный источник информации.
– Господин губернатор, прошу вас отменить это публичное мероприятие.
– Что?!
– Это в ваших же интересах, херр Оддмунд Ингерман! И, уверяю вас, в интересах двух стран, представителями которых мы здесь являемся.
– Вы… Вы… – Ингерман все никак не мог подобрать должной формулировки. – Вы не должны указывать, херр Евдокимов, что мне следует делать как губернатору архипелага!
– Скорее, наоборот, – подал реплику находящийся в Баренцбурге собеседник. – Я по-дружески подсказываю, чего не следует делать. И еще…. Господин губернатор, предлагаю встретиться и обсудить сложившееся положение.
– Мы с вами, херр Евдокимов, говорили по телефону вчера вечером. Была также возможность для очной встречи. Но вы ведь не захотели прилететь на место ЧП в районе Нордфьорда.
– Я получил важную информацию по своим служебным каналам. Эти же материалы, как мне только что сообщили, вскоре будут переданы через посла Норвегии в Москве вашим властям… Посла вашей страны уже вызвали на Смоленскую площадь!
– А мне какое до этого дело – я не очень понял?
– Господин губернатор, меня попросили напрямую довести кое-какую информацию до вашего сведения.
– Зачем? Я все еще не понимаю.
– Затем, что это касается целого ряда ЧП, произошедших на архипелаге с моими согражданами в течение двух недель, начиная с двадцать седьмого февраля!
– Но… Я не уверен, что смогу с вами сегодня встретиться, херр Евдокимов!
– Я сам приеду к вам в Лонгйир. Считайте, что уже выехал.
– Постойте…
Ингерман взял со стола брошенную им только что в сердцах льняную салфетку. Вытер ею выступившую на лбу испарину. Затем сказал в трубку:
– Херр Евдокимов… Даже не знаю… Погода очень плохая. Метель! Вряд ли вертолет – при всем мастерстве ваших пилотов – сможет летать при таких погодных условиях.
– Погода у нас такая же, как и у вас. Не волнуйтесь, херр сиссельман, мы проскочим к вам на вездеходе.
Ингерман хотел было сказать, что он должен согласовать этот внеплановый визит с Осло, но звонивший ему из Баренцбурга человек дал отбой…
В четверть девятого Ингерман, коттедж которого – или «барак», как здесь принято говорить – находился всего в сотне метров от офиса, был уже на своем рабочем месте. Едва он снял верхнюю одежду и переобулся, как в динамике послышался голос секретаря.
– Херр сиссельман, звонок из Осло! Из офиса премьер-министра.
Губернатор прошел за стол и снял трубку.
– Доброе утро! Ингерман на проводе.
– Да не такое уж оно доброе! – прозвучал в трубке знакомый ему голос. – Вы в курсе последних новостей, херр сиссельман?
– Э-э-э… Не совсем понимаю, о чем речь, херр премьер-министр.
