– Э-э-э… Не совсем понимаю, о чем речь, херр премьер-министр.
– Русские вручили ноту нашему послу в Москве. В связи с последними событиями в вашем хозяйстве, Оддмунд…
– На Свальбарде? Э-э-э-э… ноту протеста?
– Нет пока… Это именно «нота» – дипломатическое обращение по каналам их МИДа к нашему правительству с просьбой оказать полное содействие в расследовании случаев гибели их граждан на архипелаге. Кстати, этот документ у них появился на сайте их МИДа еще вчера вечером. На трех языках. А вручили послу только сегодня утром. И еще…
– Извините, не расслышал, херр премьер-министр…
– Минутку…
Глава норвежского правительства отсутствовал на линии минуты три. А когда он вновь заговорил, в его голосе явственно слышались нотки тревоги.
– Херр сиссельман?
– Я на связи!
– Мне только что сообщили, что нашего посла развернули… Позвонили ему в машину и попросили вновь приехать на Смоленскую. Причем срочно! Ну вот… этого следовало ожидать.
– Извините, не понял?
– Теперь русские, надо так понимать, вручат вдогон и ноту протеста!
– Это связано с теми публикациями, которые готовятся в нашей печати? Или с какими-то другими вопросами?
– Не хочу заниматься гаданием. Давайте дождемся самого документа от русских. Вот что, херр сиссельман…
– Да, я вас слушаю.
– У вас, как мне сказали, намечена пресс-конференция для СМИ?
– Да, это так. – Ингерман взглянул на настенные часы. – Телевизионщики уже готовят аппаратуру! Начало планируем примерно через полчаса.
– Перенесите это мероприятие, Оддмунд!
– Э-э… не понял?
– Перенесите его на вечер… Нет, нет… Лучшего всего на завтра!
– Что? Перенести на завтра? Я вас правильно понял?
– Да, именно так. Причем время пока не называйте… Потому что я сейчас не исключаю, что мы будем вынуждены просить вас, херр сиссельман, отказаться вообще от идеи проведения такой пресс-конференции.
Ингерман достал из кармана носовой платок. Комкая его во влажных пальцах, кое-как вытер обильно струившийся по лицу пот.
– Вы меня поняли, херр сиссельман?
– Да, понял, херр премьер-министр. Отложить пресс-конференцию на неопределенное время…
– Верно. И пока не давайте никаких комментариев. Особенно – журналистам! Я вам перезвоню чуть поздней, когда мы получим текст новой «ноты» русских…
– Минутку! Херр премьер-министр… Тут русский консул требует со мной встречи! В срочном порядке! Говорит, что у него есть какая-то важная информация.
– Ну что ж, – после паузы сказал глава правительства. – Действительно, стоит с ним встретиться. Я вас еще попрошу, Ингерман, об одолжении…
– Да, херр премьер-министр?
– Как только закончите разговор с русским консулом, сразу же напишите короткий отчет о вашей встрече и тотчас перешлите его мне!
В половине десятого из снежной круговерти, из пелены разыгравшейся со вчерашнего вечера на архипелаге тысячи островов метели вынырнули два вездехода. Это были машины русских, они проследовали по льду Адвентфьорда к портовому комплексу поселка Лонгйир. Еще спустя четверть часа в офис сиссельмана прошли трое мужчин в полярном одеянии.
– Херр Евдокимов, рад вас видеть! – Ингерман, подождав, пока гости в предбаннике снимут пуховики, жестом показал на дверь своего кабинета. – Проходите… Я попрошу принести нам кофе. И что-нибудь подкрепиться.
– Мои спутники обождут в коридоре, – сухо произнес консул. – Благодарю вас, херр сиссельман, ничего не нужно, мы позавтракали в Баренцбурге.
– Ну что ж, господин консул, проходите.
Они вдвоем вошли в кабинет губернатора. Ингерман открыл другую дверь, за которой находилось еще одно помещение. Консул уже бывал здесь, он вслед за хозяином уселся в кресло.
– Как добрались, господин консул?
– Нормально добрались, спасибо. – Евдокимов вытер платком мокрое после даже короткого нахождения на открытом пространстве лицо. Спрятав платок в карман, спросил как бы невзначай: – А как же пресс-конференция? Я что-то не вижу журналистов…
– Я ее решил отмен… перенести.
– Это разумное решение, коллега, – Евдокимов остро посмотрел на губернатора. – Сейчас не время для информационных войн.
– Информационных войн, вы сказали? – Ингерман заерзал в кресле. – Что вы имеете в виду?
– Вы прекрасно меня поняли, – консул продолжал смотреть ему прямо в глаза. – Есть силы, и довольно влиятельные, которые хотели бы нас поссорить! Которые мечтают вбить клин между нашими народами, нашими странами, воспользовавшись при этом как существующими противоречиями и подходами – а их не следует отрицать, – так и надуманными поводами. И делается это как раз в самый канун очень важного для обеих наших стран визита Президента России в Норвегию!
– Но… Видите ли… – Ингерман задумчиво потер подбородок. – Эта вот история с браконьерским отстрелом полярных медведей, которые, как известно, занесены в Красную книгу… Эта история привлекла внимание нашей общественности. Если мы не озвучим реальную информацию о случившемся, то в наших, и не только в норвежских, СМИ появятся крайне резкие материалы. Во многом, как вы понимаете, основанные на слухах, а не на правдивых сведениях. Именно поэтому…
– Мне кажется, вы сами не верите в то, что говорите, – перебил хозяина российский консул. – Но я также допускаю, что вас попросту ввели в заблуждение. Кое-кто пытается инспирировать волну негативных публикаций про Россию в целом и касательно нашего присутствия на архипелаге в частности. И тем самым замаскировать под этой вот ядовитой дымовой завесой собственные проекты и интересы.
– Вы это о чем, господин консул? Я вас не понимаю!
– Ваш офис, херр сиссельман, и командированные из Осло криминалисты распространяют лживую информацию.
– Я бы вас попросил выражаться поаккуратней!
– А я и так говорю с вами вежливо и аккуратно, – спокойным тоном продолжил консул. – И в пределах тех инструкций, которыми меня снабдили из Москвы. Так вот, херр сиссельман. Версия вашего учреждения… уж не знаю, придерживаетесь ли ее лично вы… а также уже озвученная публично позиция сотрудников Justis og Politidepartement являются как минимум неверными. Если не сказать резче.
– Но…
– Извините, я еще не закончил… Ваши сотрудники и люди из ваших правоохранительных органов распускают слухи о том, что двое наших граждан, а именно Первушин и Кривцов, занимались здесь браконьерской деятельностью. И что они сами виноваты в случившемся. Погибли, мол, из-за собственной то ли алчности, то ли неосторожности…
– А разве не так?
– Нет, не так, – в голосе консула появились металлические нотки. – У наших правоохранительных органов, осуществляющих, как вы знаете, параллельное расследование обстоятельств гибели наших граждан, включая сюда убитого неизвестными в поселке Пирамида Голышева…
– А разве он не покончил жизнь самоубийством? Он ведь повесился?
– …есть уже показания и даже улики, свидетельствующие о том, что эти трое людей были убиты.
– Что? Но… А почему мне об этом ничего не известно? Мы же договорились вести работу по этим ЧП совместно?!
– Именно поэтому я и нахожусь здесь и разговариваю с вами.
– А что за доказательства? И кто… кто именно мог…
– Убить их?
– Да, именно это я хотел спросить.
– Среди подозреваемых есть ряд лиц, которые и сейчас находятся на острове. Вы ведь отказали нам в нашей абсолютно правомерной просьбе…
– Какой просьбе?
– Предоставить нам полный список граждан, находившихся на момент совершения этих преступлений на той территории, которой вы управляете от имени Его Величества короля Харальда.
Губернатор вновь заерзал, как будто он сидел не в удобном кожаном кресле, а на хорошенько прокаленной сковороде.
– Но…
– Мы и сейчас настаиваем на том, – веско сказал консул, – чтобы нашим правоохранительным органам, расследующим эти ЧП, в лице прибывших на архипелаг сотрудников или же мне лично была передана та информация, которая поможет раскрыть эти дерзкие и тяжелые преступления! В особенности нас интересуют люди, работающие на станциях, зимовщики, метеорологи, ученые…
– Но…
– И прежде всего нам нужен список людей, работающих на той станции, что была открыта на месте заброшенного рудника в окрестностях Нордфьорда. Там ведь, на этом объекте, насколько нам известно, сейчас находятся что-то около сорока граждан. Не так ли, херр сиссельман?
– Хм… Они мне не подчиняются.
– Причем, как я понимаю, среди них нет местных резидентов, нет или почти нет граждан Норвегии? И уж точно нет наших российских граждан…
Сиссельман проглотил подступивший к горлу комок.
– Я послал запрос в соответствующую инстанцию, – сказал он. – Я всего лишь чиновник и действую в пределах своих полномочий.
– Я тоже, – кивнул консул. – Учитывая, Оддмунд, что мы с вами давно знакомы и, можно сказать, находимся на дружеской ноге – настолько, насколько это позволяют наши должности…
