Возражать ему было бы нелепо и даже стыдно. Лина натянуто улыбнулась, молча поблагодарив его, и скользнула за ширму. Легким движением плеч она сбросила халат и взошла вверх по невысокой лестнице, прежде служившей в библиотеке и обретшей здесь новое назначение. Перебраться через край ванны было несложно, и Лина погрузилась в воду, издав лишь всплеск и вздох удовольствия, оттого что было невероятно приятно оказаться в теплой мягкой воде.
– С вами все в порядке?
– Да, все хорошо, спасибо. – Затем последовала тишина. Но что-то заставило Лину продолжить разговор. – Какая роскошь! Неудивительно, что вы пользуетесь ею каждый день.
Разговаривать, не видя Квина, отчего-то казалось проще. Как странно, что они могли беседовать вот так уже сейчас, хотя еще совсем недавно она была в его жарких объятиях, а их тела сливались в порыве желания. И теперь, когда Лина с удовольствием черпала ладонями воду и поливала ею свое тело, даже новое для нее ощущение боли и непривычного неудобства казалось ей приятным и волнующим. Как могло ее тело испытывать такое, в то время как все это было неправильно, греховно и так пугающе?
– Лина? – Казалось, он подходил к ширме.
Времени спрятаться в самой ванне у нее не оставалось. Лина стала намыливать тело, надеясь, однако, не смыть этим окончательно запах Квина с собственной кожи. Она поднялась и почти сразу обнаружила, что без ступеней ей выбраться не удастся.
– Квин, похоже, я здесь застряла. Моего роста не хватит, чтобы выбраться отсюда.
– Вот. – Он зашел за ширму, зажмурив глаза и протягивая ей большое полотенце. – Обернитесь в него.
Стесняться после того, что между ними произошло, было нелепо и даже смешно, и все же, она была благодарна ему за деликатность.
– Теперь вы можете смотреть.
Квин открыл глаза. Ей так хотелось, чтобы он улыбнулся, но даже когда он взял ее за талию и, подняв, вынул из ванны, он по-прежнему выглядел суровым и угрюмым.
– Квин, вы устали?
Он удивленно приподнял брови.
– Уж не знаю, что именно вы имели в виду, но не могу сказать, что вы совсем меня не обидели.
Лина почувствовала, как румянец обжег ее щеки – очевидно, он говорил о их краткой, пусть и пылкой близости.
– Нет, я не устал.
– Тогда позвольте рассказать вам о том, кто я на самом деле, как я оказалась в «Голубой двери» и что случилось в доме сэра Хамфри Толхерста. В общем все, от начала до конца.
– Вытирайтесь и надевайте халат.
Когда Лина вышла к нему, Квин уже разжег огонь в очаге и застелил постель. Теперь комната выглядела вполне невинной, уютной и безопасной.
– Забирайтесь на кровать, – предложил он. – А я присяду здесь.
Лину удивило большое расстояние между ними, и она задумалась, кому из них оно должно было обеспечивать безопасность.
– А теперь рассказывайте. И, наконец, будьте честны, прошу вас.
– Я воспитывалась в доме священника в окрестностях Суффолка, – начала Лина, чувствуя, что краснеет от одной только мысли, что ей снова придется сказать ему неправду. Стараясь расслабиться, она облокотилась на подушки, которые были мягкими, но отчего-то казались твердыми и пахли Квином. – У меня есть две сестры – Арабелла и Маргарет, а матушка наша умерла, когда мы были еще детьми. Отец наш отличается чрезвычайно строгим и пуританским нравом…
Глава 14
– …И лорд Дрейкотт принял меня в своем доме, – закончила рассказ Лина примерно полчаса спустя. – У меня до сих пор нет никаких вестей от тетушки, поэтому несколько дней назад я написала поварихе, которая живет за городом, но и от нее ответа тоже не было. Так что теперь я совершенно не знаю, что мне делать.
– Так, значит, этот Мейкпис заставил вас пойти к Толхерсту? – Квин смотрел на нее с явным недоверием.
– Ну конечно! А какой у меня был выбор?
– Вы могли убежать.
– Куда?
– Назад в Суффолк, – сказал Квин таким тоном, будто это было ясно и очевидно.
– Отец вышвырнул бы меня из дома. – Она видела, что не в силах убедить его. – А сестра к тому времени тоже уже уехала.
– И вы хотите сказать, Мейкпис пообещал вам это, и вы тотчас поверили ему на слово?
Тут Лина поняла, что даже не задумалась тогда о том, что он мог лгать.
– Ваш отец священник, – не унимался Квин. – Неужели я должен поверить в то, что он прогнал бы вас прочь из дома? Да, он был бы в ярости, я не сомневаюсь. Он когда-нибудь бил вас?
– Нет, – призналась она. Он как-то высек Мег, но ее и Беллу не трогал никогда. – Но он очень кричал…
– И вы хотите сказать, что вытерпеть крики и брань отца сложнее, чем быть лишенной девственности каким-то мерзким Толхерстом?
– Нет, конечно же нет. Но Мейкпис требовал денег. Если бы он не получил их, то воплотил бы в жизнь все эти ужасные идеи в «Голубой двери».
– Он сделал бы это в любом случае. Вы умная женщина, вам стоило бы догадаться об этом.
– Вы не верите мне, ведь так? – напрямую спросила Лина.
– Я верю, что вас готовили стать заменой вашей тетушки на ее посту, и сама тетушка, и ее деловой партнер. Да, вам было неприятно такое знакомство с Толхерстом, но вы приняли его как неизбежное несчастье, постигшее вас. И да, я верю, что вы невиновны в краже драгоценности.
– Но зачем, зачем мне лгать вам теперь?
– Все по той же причине, по которой вы захотели стать моей любовницей, едва я услышал рассказ Инчболда, – потому что я вам нужен.
– Я все понимаю. – Лина была так измучена и несчастна, что была не в силах даже возразить. Она легла на подушки и закрыла глаза. – Итак, что же будет со мной теперь? – Он не мог прогнать ее согласно условиям завещания. Они были связаны друг с другом.
– Мы оба должны будем отправиться в Лондон, – сказал он, напугав ее этим так, что она тотчас вскочила и выпрямилась в постели. – Отправлять письма слишком опасно.
– Мы? Вы возьмете меня с собой? Вы поможете мне?
– Ну конечно. – Квин с недоумением смотрел на нее. – Неужели вы думаете, что я теперь вот так просто оставлю это… то есть вас?
– Но это скомпрометирует вас еще больше, чем даже если меня поймают, – возразила она. – Если они вернутся, вы сможете сказать, что перепутали даты или что-нибудь в этом роде. Но если вы станете что-то предпринимать, вот тогда это, несомненно, сделает вас соучастником, ведь так?
– Вот именно. Так что мы не допустим, чтобы нас поймали.
«Мы, – подумала про себя Селина. – Мы. Я больше не одна».
– Спасибо, – робко пробормотала она. – Я не знаю, почему вы делаете это после того, как я солгала вам, но я безмерно вам благодарна.
– Я ненавижу несправедливость так же, как и ложь, – сказал Квин. Лина опустила глаза, чтобы избежать его острого взгляда. Она понимала, что он не только зол, но и разочарован ею. – Мы поедем в мой дом в Лондоне, тот, что я давно уже купил, но за все время провел в нем всего одну ночь. Мы представим вас как мою любовницу, на случай если полицейские снова проявят к нам интерес. Завтра я напишу Грегору, чтобы он сделал все возможное, чтобы поскорее открыть этот дом, а также нанял прислугу.
