И ниже подпись из двух букв М. Р.
Эмилия рассмеялась. Окно в его мир оказалось лишь смотровой щелью, оставленной им нарочно. Предусмотрительный дьявол. Когда только он успел оставить послание? Или то было написано заранее? Рука сама потянулась к перу и чернильнице.
«Уже представила. И мне понравилось увиденное», — написала она, поставив вместо двух инициалов одну только букву своего имени.
Стук в дверь прервал размышления Эмилии. Это была одна из служанок, справлявшаяся о том, чего хотелось бы Эмилии на ужин.
— Я вольна выбирать? — удивилась Эмилия. Служанка утвердительно кивнула.
— В таком случае я спущусь на кухню и со своим выбором определюсь там. Единственное, что я сейчас могу сказать точно, мне хотелось бы яблочного пирога.
Служанка удалилась. Эмилия растянулась в кресле, задумавшись. Она пыталась оценить своё положение спокойно, когда поблизости не было мужчины, сбивавшего её с толку. В перспективе ситуация неутешительная… Но было ещё и его отношение к ней, услужливо подсказал внутренний голос. Она отмела в сторону эти слабые доводы. Возможно, всё было ничем иным, кроме как зовом похоти?.. Эмилия перебирала в уме все их встречи и столкновения, пытаясь оценить их со стороны и трезво, не опираясь на свою ответную реакцию, которую умело разжигал в ней мужчина. Иногда его интерес к ней казался неподдельным, иногда в нём было слишком много от повадок кота, забавляющегося с мышью… Увы, но сейчас она не могла с уверенностью сказать, чего было больше…
Спустившись на кухню через час, Эмилия увидела, что готовка идёт полным ходом. В котелках и кастрюлях что-то аппетитно булькало, на столе стояли яблоки, готовые отправляться на начинку пирога.
— Что вы можете приготовить на ужин? — спросила Эмилия. Кухарка, стоявшая к ней спиной, вздрогнула от неожиданности и выронила нож, грязно выругавшись себе под нос.
— Из какой сточной канавы ваш хозяин подобрал себе людей в услужение? — усмехнулась Эмилия, нарочно стараясь вывести прислугу из себя.
— Из самой зловонной, — спокойно ответила Хелен, сидевшая в глубине кухни, — что-нибудь ещё?
— Да, — улыбнулась Эмилия, — я не желаю пирог с яблоками. Будьте так добры испечь для пленницы булочек со смородиной.
Эмилия покинула кухню и прошлась до лестницы обычным шагом, а затем вернулась обратно на цыпочках, прислушиваясь к разговору слуг.
— Пленница!.. Я бы не отказалась от такого плена, — бурчала под нос кухарка, — жить в комнате, обставленной по-королевски, каждый день выбирать себе тряпки по настроению, блюда ежеминутно новые заказывать…
— Ты бывала в покоях у самой королевы? — поинтересовалась Хелен.
— Нет, но…
— Значит, прекращай трепаться и берись за работу, — резко оборвала кухарку Хелен.
— Так уже почти всё готово… И тесто, и яблоки для начинки. Что, теперь всё переделывать? — возмутилась кухарка.
— Переделывай, — невозмутимо подтвердила Хелен, — если хозяин узнает, что его пташка сидела голодной, потому что ты не захотела исполнить её пожелания, три шкуры с тебя спустит.
— Хорошо, — буркнула кухарка.
— Яблочный пирог тоже испеки, съедим его за вечерним чаем.
— Вот это другое дело, — повеселела кухарка.
И больше ничего интересного Эмилии не удалось услышать — дальше разговор протекал в русле обыкновенного трёпа двух приятельниц. Значит, хозяин печется о своей пленнице, чтобы милая игрушка не померла от голода. Лучше бы позаботился о том, чтобы ей не приходилось скучать, с досадой подумала Эмилия. Слоняться в одиночестве целыми днями было невероятно тоскливо. Слуги отвечали кратко, односложно и исключительно по делу. Либо они были беззаветно преданы своему хозяину, либо боялись ослушаться его приказа. И вредный язвительный голосок настойчиво убеждал в правильности второго предположения, не желая даже думать о том, что кто-то мог быть искренне расположен к Максимилиану.
Больше всего Эмилии не хватало музыки. Она и подумать не могла, что будет страдать от отсутствия её. Сейчас она бы с удовольствием послушала и бы незатейливое треньканье музыкальной шкатулки, расколоченной ею вдребезги. Эмилия подавила протяжный вздох: только лишаясь чего-то несущественного, понимаешь истинное его значение. Если бы где-нибудь стояло фортепиано… Эмилия усмехнулась, представляя, как она, капризно топнув, требует желаемого, а хозяин замка в ответ предлагает ещё какую-нибудь гадкую сделку или выторговывает для себя её внимание. Оставалось только одно спасение от скуки — книги.
Максимилиан хоть и требовал, чтобы все книги стояли на своих прежних местах, сам относился к печатным изданиям более чем фривольно. На страницах некоторых из книг тут и там на полях виднелись острые закорючки: краткие заметки, состоящие из пары слов, или просто выделение цитат, показавшихся ему интересными. Тем удивительнее было замечать, что на некоторые из них она и сама бы обратила внимание, но другие казались ей сплошным вздором. И она бы с удовольствием перечеркнула бы его закорючки, припечатав сверху своё мнение, словно клеймо.
К концу третьего дня Эмилия едва не лезла на стены от скуки. И когда в одном из окон, выходящих во двор, увидела въезжающий экипаж, испытала какое-то странное чувство. То ли радость, то ли отравленное язвительностью предвкушение от грядущей встречи. Максимилиан не заставил себя долго ждать: резко распахнул дверь спальни, войдя быстрым шагом.
— Не скучала? — поинтересовался мужчина, стягивая перчатки и плащ. Эмилия подавила усмешку — так торопился проведать свою пленницу, что даже не отряхнул хлопья снега с плаща.
— Мне было чем заняться.
— Разрабатывала очередной план побега? И как, успешно? — мужчина остановился напротив кресла, в котором она сидела.
Эмилия проигнорировала его вопрос:
— Вылакал весь бренди?
— Оставил до худших времён.
— Тогда можешь приступать немедля, — Эмилия уткнулась носом в книгу, усердно делая вид, что с его появлением интерес к чтению не растаял в воздухе. Максимилиан вырвал у неё из рук книгу.
— Как минимум, это невежливо, утыкаться носом в книгу, когда с тобой разговаривают.
— Если ты ждёшь вежливости и пресмыкательства перед собой, тебе лучше продолжить общение со своими дрессированными шавками.
— Я не оставляю надежд выдрессировать тебя, Эмилия.
— Мне начинать прямо сейчас скакать вокруг хозяина на задних лапках, выклянчивая лакомство? — иронично воздела бровь.
— Одно из лакомств тебе точно придётся по вкусу.
— Не уверена, что ты достаточно хорошо изучил мои предпочтения.
— Могу поспорить с тобой, что это не так.
— Я не азартна, — солгала Эмилия и тут же поправила саму себя, — по крайней мере не настолько, чтобы спорить с тобой. У шулера вроде тебя, в рукаве всегда припрятана нужная карта.
Максимилиан рассмеялся.
— Дай мне полчаса на то, чтобы привести себя в порядок. И я докажу, что тебе понравится мой сюрприз.
— Можешь не стараться. Я не замечу разницы между твоими состояниями, они мне одинаковы неприятны.
— Маленькая лгунишка. Тебе одинаково неприятно иметь дело со «старым пропойцей» и «хромым дьяволом»?
— Можешь надеть поверх этих двух ещё одну маску и попытаться убедить меня в истинности твоего нового лица.
Максимилиан усмехнулся, стягивая с себя одежду и небрежно бросая её на пол.
— Мне не хватало твоих милых препирательств. Я скучал. И ты тоже, но не признаешься в этом добровольно.
Мужчина отвернулся к шкафу:
— Какой костюм ты мне посоветуешь?
— Никакой. Краше не станешь, можешь не стараться.
— Мне ходить обнажённым? — веселился Максимилиан.
— Ты меня утомляешь, — Эмилия отвернулась и подошла к окну, заметив во дворе, слабо освещённом одним фонарём, фургон.
— У тебя гости?
— Можно сказать и так, — донёсся из соседней комнаты голос мужчины, — скоро сама всё увидишь.
Глава 28. Плач скрипки
Как бы ни старалась Эмилия сделать вид, будто происходящее её нисколько не интересует, внутри неё бурлило любопытство, смешанное с предвкушением. И будто нарочно, мужчина плескался в уборной и одевался так долго, как заправская кокетка, озабоченная своим гардеробом больше всего на свете.
