И эту пробирку чернолунники погнали не в столицу, не в главный храм… А вообще на фронт, к какому-то захудалому бродячему священнику, который и в прошлом, судя по всему, долго на одном месте не сидел. Навряд ли этот одноглазый Филиппо занимает высокий сан в Церкви Чёрной Луны…
— Этим тоннелям больше ста лет, — вдруг перевёл тему священник, — Поговаривают, что, когда в прошлый раз Вертун вырос, здесь спаслось несколько послушников. Сама Незримая указала им путь в тайные катакомбы, и это было настоящее чудо…
— Так вы сами — заговорщики! — вдруг осенило меня, — Вашу-то Луну! Чёрную…
Все остановились, как вкопанные, и я уткнулся в Эвелину. Эх, надо будет ещё такое провернуть, чтоб ещё раз уткнуться.
— Сын мой, да что ты такое…
— Да точно, все вы… — я улыбнулся, — Вы тоже действуете тайно, не так ли?
Повисло молчание. Мне показалось, оба чернолунника чуть не покраснели от напряжения, пытаясь не встретиться взглядами. Они старались честно смотреть мне в глаза, но потом Афанасий сдался и со вздохом сказал:
— Предтеча, не всё так гладко в нашей Церкви.
«Пусть так и скажут, что их церковь давно уже прогнила!» — Одержимый внутри расхохотался, вырвавшись на миг.
— Твой Одержимый может глумиться, сколько хочет, — упрямо вздёрнул бородку старик, — Но он должен знать, что Дети Чёрной Луны никогда не сдадутся. Никакие расколы не сломят истинную веру…
Мы снова двинулись вперёд. Чернолунники пыхтели, вполголоса огрызаясь через Хромого, и я прекрасно слышал их спор. «Рассказывать или нет»…
— Предтеча, — наконец сказал раздражённый священник, — Главы Верховного Совета не едины во мнении.
— Отец Афанасий!
— Что Афанасий?! А вдруг именно он — Последний Привратник, а, дочь моя? Вдруг тебе с ним делить алтарное ложе, девочка…
— Оте-ец Афана-а-сий… — упавшим голосом протянула Избранница.
Старик только отмахнулся от неё:
— А-а-а. В общем, Предтеча, наша церковь сейчас переживает не лучшие времена. Одни мечтают снять главенство государя с церкви, другие спелись со Стражами Душ, а третьи вообще начали поклоняться Чёрной Луне…
— Я думал, вы и так поклоняетесь…
— Нет! Не говори о том, о чём не знаешь! — Эвелина гневно обернулась, и я примирительно поднял ладони.
Философствовать о названиях я не собирался, хоть мне и много было непонятно. Чёрная Луна — это грядущая беда, и она же другая ипостась Незримой. А вот Незри-и-имая — это очень даже хорошо, и несёт только добро.
Да, над их системой явно думали толчковые псы…
— Да ещё эти Серые Хранители, — зло буркнул Афанасий, — Вот уж кого я боюсь больше, чем Стражей Душ.
— Храни нас Незримая, — кивнула Эвелина.
Афанасий старательно осенял себя знамением, явно заряжаясь на удачный исход всего их замысла. Самому мне, несмотря на все чудеса, которые пришлось увидеть, пока было далеко до слепой веры.
Ну да, Незримая… Ну да, вроде как богиня, и что-то там грядёт. Но пока что я видел этот мир таким, какой он есть: Пробоина, Луны на небе и связанные с ними Вертуны на земле, государства с обычными людьми и магами…
И вот от этих последних было больше всего проблем. Заговоры, войны, амбиции — всё это грозило окружающим гораздо больше, чем абстрактная богиня, грядущая в необозримом будущем.
Словно в подтверждение моих слов, отец Афанасий сказал:
— Воистину живём мы в Последние Времена.
Я вздохнул. Покажите мне поколение, которое думает, что оно не живёт в особое время…
Чернолунники всё же охотно разговорились. Оказалось, что Серые Хранители — это вроде внутренних жандармов. Церковь старательно боролась с инакомыслием в своих рядах, используя при этом не совсем демократичные средства.
Что-то вроде тайной инквизиции, и попадись мои новые друзья им в руки, судьба у них была бы незавидной. Всё осложнялось тем, что чернолунник никогда не знал, кто среди его братьев — Серый Хранитель.
Я поджал губы, искренне удивляясь местным нравам. Они тут вообще, без заговоров жить могут, или как?
— А в чём ваши взгляды расходятся? — всё же спросил я, — Это от Серых Хранителей вы прячете ту пробирку?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Что? — Эвелина вздрогнула.
— Это ведь пробирку вы называете «знамением»?
Тут же Избранница замерла, а потом закрутилась, охлопывая себя по телу, будто что-то искала:
— «Знамение»! Да как же я могла забыть… Я ведь…
На меня хлынул поток дикой паники. Хромой завертел головой из стороны в сторону, щёлкнул предохранителем — круглые, испуганные глаза мальчишки ярко блестели в пирусных огнях.
— Не беспокойся, дочь моя, оно у меня, — Афанасий покачал мешочком, потом передал его Избраннице.
Мне пришлось шагнуть к Хромому и накрыть ладонью ствол пистолета. По-хорошему, отобрать бы у пацана оружие, но я пока не считал нужным. Поток волнения схлынул, и под моим взглядом мальчишка успокоился, опять поставив оружие на предохранитель.
— Откуда ты знаешь о пробирке? — Эвелина вдруг развернулась и выставила перед моим лицом красный кончик посоха, обдав нестерпимым жаром.
Я уже даже и забыл выкрутасы Избранницы. Отобрать бы посох да отшлёпать, но мне вдруг стало не до этого. Накатила такая волна ярости, что, стиснув зубы, я выкинул руку к стене, чтобы схватиться за что попало.
— Ах ты, жжёный пёс! — тяжело дыша, я сверлил Эвелину уничтожающим взглядом.
Энергия внутри завихрилась, и я вдруг снова ощутил то, что помогло мне в тогда подворотне отвернуть пули от мальчишки. Красный кончик посоха впереди стал словно частью меня, я остро почуял настроенный грамотным магом пирус.
Ну да, этот посох был довольно занятной штукой, и с широким набором всяких полезных плюшек, а управление им осуществлялось через ту самую магию духа, которая была неподвластна большинству в этом мире. Правда, магия постепенно разряжалась, и посох следовало снова напитывать энергией от Луны или от Вертуна.
Я ощерился, и вдруг толкнул пирус силой мысли, направив в него пучок псионики. Совсем небольшой, блок в чакре не позволял мне многого.
Эвелина попыталась удержать посох, вдруг заживший своей жизнью. Девушка упёрлась, но палка, выгнувшись, толкнула хозяйку, заставляя упасть на пятую точку.
Тут же позади подскочил священник, опустил руки на плечи Избранницы, то ли пытаясь её успокоить, то ли оттащить:
— Тихо, тихо, дети мои! Эвелина, это я сказал ему…
Некоторое время мы пребывали в изумлении.
Я от того, что наконец-то понял — мне позволено влиять на пирусные предметы. Будь то пуля, или вот этот вот посох с магическими навершиями.
Эвелина же удивлённо смотрела на ставшее вдруг непослушным оружие…
— Нам всем следует успокоиться.
— Но… но отец Афанасий, это же секрет церкви, нельзя было… — девушка растерянно уставилась на священника, не забывая коситься на меня.
Всё это время я пытался справиться с приступом злости, уцепившись за боковую балку. Твою же псину! Присутствие Одержимого внутри пагубно влияло на меня, и даже Василий мне столько проблем не доставлял.
Да, выходка Эвелины очень меня разозлила, но тут же из глубины души словно масла в огонь плеснули. Я хотел просто огрызнуться, а у меня сразу же появилось дикое желание убить их всех.
«И правильно бы сделал…» — пронеслось в голове, — «Мы считаем, что под пытками этот священник расскажет всё гораздо охотнее».
Одержимый прислал мне соблазнительную картинку: обнажённая Эвелина, с которой я могу делать всё, что захочу — потому что вместе с подселенцем мы имели достаточно сил, чтобы справиться тут со всеми.
«Эта чернолунная шлюха будет твоей, представь только! Ты слышал, что эти Избранницы умеют? Их обучают в монастырях такому…»
Вот только фоном для прекрасного разгорячённого тела служила кровь. На стенах, на полу, на размётанных чёрных одеждах…
«Убей их всех — и она твоя!»
Я сразу же подумал о Хромом.
— Пошёл вон, — процедил я сквозь зубы.
Я не мог представить себе ситуацию, где я бы спокойно прикончил мальчишку…
