— И во многом благодаря вашей дочери.
Август улыбнулся.
— Лилиан — умница.
— Август, скажите, это вы поспособствовали ей в приобретении такой чудесной вещи?
Пальцы скользнули по тонкому кружеву.
— Что вы, госпожа графиня. К сожалению, после отъезда Лилюшки в Иртон я не уделял ей достаточно внимания… в чем сейчас и раскаиваюсь.
— А я считала, что Иртон — это захолустье. Разве можно там найти такое чудо?
— Моя кровь, — Август просто расплылся в улыбке. — Госпожа графиня, скажите, мой зять не писал вам?
— Нет. А вам?
— Тоже.
— Странно.
Графиня и купец помолчали. Оба думали примерно об одном и том же. Если поток новинок из Иртона неожиданность для Джеса — что он скажет, когда узнает?
Первой молчание нарушила Алисия. Гадюка, да. Но вовсе не дура.
— Август… вы разрешите мне называть вас так?
— Разумеется, госпожа графиня.
— Алисия. Мы все-таки родственники, хотя встречались всего пару раз.
— Вы вечно при дворе, моя госпожа, а мне здесь делать нечего.
— О, да. Ваша стихия — море, корабли, Эдоард хвалил вас.
Вот так, скромно.
Не король, не Его Величество. Эдоард. Намекая на свою дружбу с королем и давая понять масштаб оказанной чести.
— Я польщен.
— Скажите, а мой сын…
Алисия спрашивала не зря. Эдоард последнее время (именно после письма графини Лилиан) сердился на Джерисона Иртона. А немилость короля к сыну плохо скажется и на самой Алисии. Женщина была умна. И понимала — если Лилиан Иртон с кем-нибудь и поделится, то только с отцом.
Август это понимал. Но таиться от Алисии не посчитал нужным.
— Ваш сын, графиня, весьма своеобразный человек. У него творческий ум. В том, что касается бизнеса — он гений. Он нюхом чует нужные товары, он старается и вникает в корабельное дело,… у него есть все. Ум, образование, способности, если ему интересно — он день и ночь просидит.
— Но это ведь не все, Август?
— Разумеется. Обратная сторона та, что он равнодушен к людям. Это хорошо заметно на верфи. Если человек ему нужен — использует. Не нужен — выкинет.
— Но….
— Разве не так везде? Так. Но у него это возведено в абсолют. Вот такой пример. У меня работал старый мастер. Давно работал. Уже лет сорок. Я старика ценил, поставил на работу полегче… Джес его выгнал.
— И что?
— А у старика семья. Сыновей бог не дал, так он троих дочерей замуж выдал. И его зятья тоже в нашем деле вертятся. И зять хотел от меня уйти, а плотник он от Альдоная, и слава чуть дурная не пошла… я вовремя вмешался.
— Джес бывает весьма резким.
— Часто в ущерб себе.
— Но ведь его дела идут успешно…
— Да. Но сам он только отдает распоряжения управляющим. А они уже крутятся по его приказам.
— Для этого тоже нужен талант.
— Нужен. Но ваш сын, графиня…
— Алисия.
— Алисия, ваш сын прискорбно пренебрегает людьми. Даже не замечая этого.
Вот так. Имя употреблено. Если хочешь — с тобой мы не враги. Но только с тобой. Джерисон Иртон, кажется, в список не входит.
— И вашей дочерью тоже?
— Лиля не жаловалась.
И опять Алисия прочла подтекст.
Не жаловаться — не значит быть довольной и счастливой, ой как не значит. Не жаловалась — это демон, до поры-времени сдерживаемый в защитном круге.
Это — копить обиды.
Алисия знала женщину, которая никогда не жаловалась. Просто прятала синяки. А потом, в одну жуткую ночь, ее дом заполыхал ярким пламенем.
Вместе с мужем.
Для Джеса ей такого не хотелось бы. Все-таки… да, по крови Джес не был ей сыном. По душе — тоже. Но он многое значил в ее жизни.-
Деньги, подарки, расположение короля… м-да. Ситуация.
— Лилиан весной приедет ко двору. И Эдоард просил меня взять ее под свое покровительство.
— Я тоже буду вам признателен, Алисия.
Серьезный взгляд зеленых глаз. М-да. Эта семейка не забудет. Ни зла, ни добра. Джес, болван, какая бешеная собака тебя покусала?!
Неужели нельзя было договориться с супругой по-хорошему?
— Алисия, разрешите пригласить вас на танец?
'Старая гадюка' изумленно хлопнула ресницами.
— Меня? Август!???
— Вас, госпожа графиня. Хочу потанцевать с умной и обаятельной женщиной.
Этот комплимент Алисия оценила. А еще поняла, что ее размышления не стали тайной для Августа.
Джес, болван!!! Если дочь хотя бы отдаленно похожа на отца — и ты ее разозлил…
Голову оторву!!!
Нет! Эдоард оторвет! А я полюбуюсь. И поаплодирую!
***
Эдоард задерживался на прием по очень простой причине.
Доигрывал с Ганцем партию в нарды. Тихо ругался про себя, но доигрывал. Вредная зараза прилипла как ткань к ране. И он действительно отдыхал, передвигая янтарь по гладкой доске.
А заодно…
— Солеварня — это нечто восхитительное. Первая партия соли уже получена. Я опробовал — она ничем не отличается от каменной. Разве что чуть горьковата. Но это почти незаметно. Прибыль обещает быть королевской. Ганц, графиня Иртон это сама придумала?
— Да, ваше величество. Сказала, что глупо жить на берегу моря — и солить суп за бешеные деньги.
— И давно?
— Когда я приехал, все уже было построено.
— Почему же Джес молчал об этом раньше?
— Со слов графини, ваше величество, я понял, что графа Иртона… простите меня за мою наглость….
Эдоард повел рукой, как бы подтверждая, что прощение дано. И бросил кости. Пять-четыре.
— Граф Иртон не интересовался ничем, кроме охоты.
— А сама графиня…
Бросок Ганца. Три — шесть.
— А она со дня приезда в Иртон была, как в тумане.
— Этому были причины?
— Пока не знаю, ваше величество. При мне ничего не обнаружилось. Графиня обещала писать — и я тоже напишу ей, спрошу.
— Спроси.
Шесть-шесть.
Его величество закончил партию и поднялся из-за стола с победой.
— А еще наведайся к управляющему Джерисона Иртона — и сообщи, что ни одно письмо в Иртон не должно уйти — если я его не видел.
— Слушаюсь, ваше величество.
Ганц раскланялся и ушел. Эдоард вздохнул, поправил корону перед изумительно прозрачным стеклянным зеркалом — и отправился к гостям.
Жизнь продолжается…
***
Письмо Джерисона Иртона его величеству Эдоарду Ативернскому.
Ваше всемилостивейшее величество.
Припадаю к вашим ногам с покорнейшей просьбой.
Впрочем, больше Джес придворный стиль не выдержал. Сил не хватило. Тем более, что Эдоард все эти словесные кружева недолюбливал.
Дядюшка, прошу Вас, напишите подробнее, что такого случилось в Иртоне? Откуда там взялось столько… неожиданностей?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
