Он с опаской провел рукой, которая ожидаемо, прошла сквозь паразита. Казалось, ничего не изменилось, но разбухшие округлые веки паразита открылись, и в Ивана вперился черный, ничего не выражающий, лягушачий взгляд.
Мороз пробежал по коже. Мастер встал и инстинктивно отшагнул от пьянчуги. Выпуклые глаза тут же закрылись. Пьяница пошевелился, поднял голову, и посмотрел на Ивана бессмысленным взглядом.
Бывалый мастер всякого повидал на своем веку, и противного, и откровенно мерзкого. Но не было ничего омерзительнее мутного и отупелого, рыбьего взгляда опустившегося алкоголика. Даже вылупленные глазища рыбоголова казались куда милее и осмысленнее, нежели эти глаза живого мертвеца.
Иван, поборол желание сплюнуть на это опустившееся существо. С перекошенным от брезгливости лицом, он направился к входу в корчму, над которой, на цепях покачивалась выцветшая вывеска «Тихий омут».
Лишь открыв дверь, и ступив в общий зал, он снова едва заметно скривил усеянное шрамами лицо.
В нос ударила дикая смесь кислого пива, конского пота, крепкого перегара, рыбы, жареного лука, чеснока и дрянного табака. В зале, густым туманом висел дым от папирос и самокруток. Свет тусклых электрических ламп, с трудом пробивался к столам, делая заведение, мрачным и угрюмым.
Рассмотрев, наконец, стойку с грузной фигурой корчмаря, Иван направился к ней, попутно рассматривая шумных, пьяных посетителей, и отмечая, что почти на каждом был паразит. Различия были лишь в размерах, и полноте утроб, ментальных пиявок.
– Добро пожаловать в Тихий Омут, – приветствовал без всяких эмоций хмурый боров, сверля чужака маленькими злыми глазками. – Я вижу, господин у нас впервые?
– Верно дружище, – приветливо отозвался Иван, присаживаясь на свободное место у стойки. – Что есть из выпивки?
– Как и везде, – бесстрастно отвечал корчмарь, сосредоточившись на протирании глиняной кружки. – Пиво, самогон, медовуха, водка, вино.
– Пиво, пожалуй. Только не то пойло что всем льешь. – Подмигнул ему Иван, и положил на стойку золотой.
Хмурое лицо корчмаря тут же разгладилось, приняло угодливый вид, а в глазах отразился блеск золотой монетки. Судя по всему, тут кроме медяков и серебрушек, другого номинала не видели давно.
– Для дорогого гостя, все самое лучшее, – заулыбался корчмарь, да так неискренне, что мастеру захотелось дать ему в морду.
Но припомнив, что все корчмари как один, словно братья близнецы на одно лицо, он решил не заострять на этом внимания. Отвык он от человеческого общества, которое порой так тяготит, что впору с болотником или лешим поболтать.
– А из еды что предложишь? – спросил он, даже не притрагиваясь к засаленным, и пропахшим рыбой картонкам, представлявшим собою меню.
Из–под стойки появилось новехонькое меню с трафаретным текстом. Иван водил по нему пальцем, и бормотал: «рыба–рыба, снова рыба», пока корчмарь наливал пиво, и, вздохнув, бросил его на стойку.
– Не люблю рыбу, – скривился он. – А кроме рыбных блюд есть, что–то еще?
– Для господина, можем подать курочку, утку, или гуся, если господин соизволит подождать. А если вы гурман, то у нас есть свежий летучий змей, час как доставили. Горный аспид, говорят для потенции ох как хорош.
– Нет уж. Лучше гуся, и к нему побольше овощей.
– Все будет в лучшем виде, – натянуто улыбнулся корчмарь.
– Надеюсь, – сказал Иван, встал из–за стойки и направился в зал.
Выбрав наименее загаженный столик в темном углу, мастер, устроился под казавшимся издалека картиной, а на самом деле рисованным рекламным плакатом, местной рыбной промышленности. На плакате, с белозубой улыбкой, красовалась румяная девушка, в белом платке, которая держала в руках большую рыбину, а ниже были нарисованы стеклянные, и что удивило Ивана, металлические консервные банки. Размещенная под ними надпись гласила: «Наша продукция гарантированно долго хранится и имеет отличные вкусовые качества. Купи, не пожалеешь».
Иван перевел взгляд, от миловидного лица на плакате, на серое и хмурое лицо, напротив. Почесывая щетину на шее, работяга в мятой кепке, потягивал кислое пиво, и молча пялился на шрамы, усеивающие лицо охотника за нечистью. Сквозь кепку, в районе его затылка тоже виднелся ментальный паразит. Пока небольшой и почти пустой, но, тем не менее, он был.
– Ну, и чего пялишься? – хмуро спросил работяга, и отхлебнул пива. – Я те чай не девка. Спросить, чего хочешь?
– Да вот заинтересовало, у вас серьезно, в металлической таре консервы продают?
– Серьезно, – ответил он. – Но купить ты их не сможешь.
– Что, так дорого стоят?
– Не так чтобы и дорого, но не поштучно. Партиями. Ты на купца не больно–то похож, потому и предупреждаю.
– Я в охране каравана работаю. Вдруг хозяина заинтересует. Закончится эта канитель с бешенными, вернусь, да идейку ему подкину, – Иван ему подмигнул. – За барыш естественно.
– То–то лицо у тебя такое. Я так и подумал, либо бандюга, либо наймит. Я думал сперва, ты из братства. Слушок прошел, что прорвался к нам один из мастеров.
– А, слышал, – улыбнулся Иван. – Знакомец мой. Да только раненный он, у ведьмы вашей отлеживается. А что, нужда в нем есть какая?
–Да на кой он нам, – отмахнулся работяга. – У нас охрана хорошо поставлена, и аспида собьют, и лупоглаза выловят, если заберется, и бандитский налет отобьют. Духи водные задобрены, как положено, ведьма наша за этим зорко следит. Так что нужды, как ты говоришь в нем нет.
– А чего все хмурые такие, будто беда какая? – спросил мастер, пригубив пива, действительно неплохого. Не подвел корчмарь.
– Ты с дуба рухнул что ли? – скривился работяга. – Сам про бешенных обмолвился ведь. Из–за этих сволочей вся работа встала. Осадили нас тут, товар сбывать некуда. Завод стоит, деньги не платят. Снова как в старые времена с реки кормимся, да сухари последние доедаем, а нечисть эта за стенами хороводы водит. И сколько их не стреляй, меньше их не становится. Весь поселок уже мертвечиной из–за стен провонял. Как бы мор в гости не пожаловал, на запашок–то. Хотя странно, что они не обращаются после смерти.
Ладно, я хоть при деле, на генераторах работаю, а остальные вон, рыбаки да заводские сидят, последние гроши пропивают. Потому мил человек и хмурые, – распалялся работяга, от чего паразит зашевелился и стал потягивать его энергию. – С ума вон от безделья сходят, кто в петлю, кто в реку, кто пулю в лоб. Нельзя ведь, нашему люду без дела, понимаешь? Скисают, да распускаются. От того и лезет им в голову всякая дурь.
– Ладно–ладно, ты не серчай. Сглупил я, признаю. Кстати я Иван, – он протянул руку работяге.
– Тимофей, – пожал крепко шершавой от старых мозолей рукой в ответ работяга. – Ну, будем знакомы.
– Твое здоровье Тимофей, – звякнул своим бокалом о подставленный бокал мастер, как и новый знакомец,
