– А ты книжку почитай. – Мужчина засмеялся. Даже на расстоянии ощущалось, что он только что сытно пообедал, выпив хорошей водки для аппетита.
– Книжку? – Регина тоже прыснула, будто услышала что-то необычайно смешное, и игриво поинтересовалась: – Может, мне еще вязаньем заняться? На курсах кройки и шитья, типа.
– Займись, – благодушно разрешил мужчина. – Только осторожно. Ручонки не исколи.
Странное дело, но, услышав последнюю фразу, Регина прямо-таки загарцевала на месте.
– Слушай, я уже не могу, – пожаловалась она. – Хреново мне. Ломает всю. Ты же говорил, что никакого… этого… побочного эффекта.
– Так оно и есть, – подтвердил Валентин с недоумением в голосе. – Ты уверена, что у тебя ломка?
– Да верняк! Кости ноют, язык еле во рту помещается.
– А ты его прикусить попробуй.
– Кончай подкалывать! Не до шуток мне…
– Н-да… Даже не знаю, в чем дело. Может, обычная простуда у тебя? Горло не болит?
Такое предположение вызвало у Регины саркастический смешок:
– Какая, на хрен, простуда! Какое горло! Кумарит меня, понимаешь? Вчера последнюю марку употребила, а сегодня места себе не нахожу… Хоть голову об кол чеши.
– Как ты сказала? – весело поинтересовался Валентин. – Голову? Об кол?
– Неважно, – поморщилась Регина, догадываясь, что сморозила какую-то глупость. – Подыхаю я, вот в чем проблема.
– Да уж, хорошего мало…
На другом конце провода раздалось продолжительное сопение, свидетельствующее о напряженной задумчивости собеседника. Наконец Валентин нерешительно кашлянул:
– Может, тебе «кислота» противопоказана, а? Такое, конечно, случается редко, но… – Помолчав еще немного, он решительно сказал: – Тогда тебе завязывать надо с этим делом, лапушка. Хотел сказать тебе, где небольшой запасец хранится, а теперь…
– Где? – Пальцы Регины хищно скрючились на пластмассовой трубке.
Перед отъездом Валентин оставил ей ровно семь безобидных на вид почтовых марок с изображением русалки. Оборотная сторона их была покрыта не клеем, а составом ЛСД. Слизав этот безвкусный слой, Регина надолго попадала в иное, райское измерение, а возвращаться в будничный мир ей с каждым разом становилось все труднее. Впервые она попробовала наркотик еще год назад, но был он тогда для нее слишком дорог и труднодоступен, чтобы увлекаться им всерьез. Колоться Регина брезговала и боялась, курение анаши ее почему-то не «цепляло», нанюхавшись однажды кокаина, она пережила наяву такие кошмары, что больше у нее не возникало желания «попудрить носик». В общем, она была создана для «кислоты», а «кислота» была придумана специально для нее. А у Валентина, как по заказу, всегда имелся под рукой ЛСД. Сам он в присутствии Регины никогда не баловался этим делом, утверждая, что она заводит его получше всякого наркотика. Но ее товаром снабжал регулярно, не забывая предупреждать, чтобы она не вздумала «путешествовать» в присутствии родителей.
До недавних пор Регина полагала, что употребление «элитного» наркотика несет в себе одни сплошные удовольствия, а неприятные моменты оставляла тем, кто плотно сел на иглу. Теперь выяснилось, что она сильно заблуждалась, но в данный момент это не имело никакого значения. Значение имела лишь очередная доза ЛСД.
– Где? – повторила она, ощущая во рту необычайную сухость. – Где твой запасец?
Некоторое время из трубки раздавались лишь слабые потрескивания, но, наконец, голос Валентина неохотно произнес:
– Помнишь плеер, который я тебе подарил перед отъездом?
– Помню, помню. – Регина чуть не подпрыгивала от нетерпения. – Ты еще сказал, чтобы я его пока не распечатывала. Сюрприз как бы.
– Теперь можешь распечатать, – вздохнул Валентин. – А потом возвращайся с подарком к телефону. Только бегом. Я на сотовом, между прочим. Денежки капают.
– Ага! Я мигом!
Уже догадываясь, что сюрприз ее ожидает и впрямь необыкновенный, Регина смоталась в свою комнату и порывисто вскрыла прозрачную коробку, в которой хранился изящный аппаратик для прослушивания лазерных дисков. Упакован он был в целлофановый пупырчатый мешочек, который девушка на ходу надорвала зубами.
– Что-то я не врубаюсь, Валентино, – пожаловалась она. – Плеер как плеер, ничего особенного… Тьфу! – она выплюнула себе под ноги клочок целлофана.
– Какой я тебе Валентино?! Заведи себе хомячка и ему давай свои клички дурацкие! – рявкнуло в трубке.
– Все, все! – торопливо сказала Регина. – Это случайно вырвалось. Так что с плеером?
– А с ним все предельно просто, – буркнул Валентин. – НЗ хранится в отделении для батареек… Нашла?
– Энзэ? – удивилась Регина, поддев ногтем пластмассовую крышечку. – Это что за фигня такая? Никогда не пробовала.
– НЗ – это неприкосновенный запас. У нас его «незабудкой» называют.
– У кого это, у вас? – Голос девушки подрагивал от любопытства, но вызвано оно было лишь неожиданной находкой и ничем другим. На ее ладонь легли десять прозрачных янтарных горошинок, вытряхнутых из миниатюрной цилиндрической коробочки. Она разглядывала их во все глаза, и рот ее постепенно наполнялся тягучей слюной.
– Неважно, – отрезал Валентин. – Лучше скажи, ты находкой довольна?
– Ну! – подтвердила Регина. – Отпад! Только чего это такое?
– Да кислота твоя, не сомневайся.
– А почему в капсулах?
– Это особый товар, эксклюзивный, – пояснил Валентин с чувством превосходства. – Его на всяких светских тусовках применяют. Актеры знаменитые, поп-звезды… Взять, к примеру, хотя бы ведущих твоего Эм-ти-ви любимого. Они без дозы вообще в эфире не появляются.
– Да? – усомнилась Регина. Ей трудно было поверить, что под кайфом от ЛСД можно вести передачу и связно отвечать на звонки телезрителей. Конечно, порой монологи ведущих «Дневного каприза» смахивали на горячечный бред, но не до такой же степени.
– Сказано тебе: товар специальный, – сказал Валентин с раздражением в голосе. – Высококачественный, но слабо концентрированный, чтобы крышу на людях не срывало.
– А! – откликнулась Регина без всякого энтузиазма. – Слабоконцертин… Короче, дешевка голимая, а не «кислота».
– Сама ты… – возмутился было Валентин, но вдруг закашлялся, после чего заговорил совсем другим тоном, мягким, ласковым: – Эта разновидность ЛСД – самая дорогая, если хочешь знать, лапушка. Достаточно одной капсулы, чтобы весь день ощущать себя бодрой и веселой.
– Классно, – кисло одобрила Регина. – А если сразу две капсулы заглотить? – Она несколько оживилась.
– Ну, тогда эффект, конечно, посильнее будет. Но тоже никаких глюков. Проверено.
– А три?
– А вот три – это уже лишнее, – строго сказал Валентин. – Хватит тебе в облаках витать, лапушка. Не на пользу тебе идут эти путешествия. Воздержись.
– Конечно, – заверила его Регина. – Мне бы только ломку снять, и все. На этом баста.
– Не больше одной капсулы, договорились?
– Договорились. – Регина оставила на ладони три золотистые горошинки, а остальные спрятала на прежнее место.
– В крайнем случае, две, – не отставал Валентин.
– Две, – послушно повторила Регина. Забросив в рот все три горошины, она раздавила их языком и сладко улыбнулась, хотя не ощутила даже намека на какой-либо вкус.
– Смотри, чтобы мама ничего не заподозрила. Как она там, кстати? Сильно переживает?
– Ага, сильно, – подтвердила Регина, прислушиваясь больше не к собеседнику, а к комариному писку, возникшему у нее в ушах. – Мы с ней вместе горюем, на пару. Плачем и так далее. Короче, убиваемся по полной программе.
– Это хорошо.
– Что же тут хорошего?
– В смысле, правильно, что вы вместе держитесь в такой трудный момент для вашей семьи. Маму нужно сейчас поддерживать и не расстраивать ни в коем случае, – наставительно говорил Валентин. – Женщина пожилая, на коммунистических идеалах воспитанная, а сердце у нее доброе, но слабое. Представляешь, что с ней будет, если она узнает, что дочка ее наркотиками балуется?
– Кошмар! – Собственный голос показался Регине потрясающе звучным и глубоким. Она даже не удержалась от того, чтобы повторить: – Кошмар. Но мама вернется домой только вечером, а я тут пока расслаблюсь немножко. Чтобы не думать о папе.
«И завтра займусь тем же самым, – закончила она мысленно, – и послезавтра. А что делать потом? Не по улицам же бродить в поисках дозы…»
Валентин словно прочитал ее мысли.
– Ладно, не буду тебе мешать, – сказал он. – Отдыхай. Я на днях появлюсь. Скорее всего, в воскресенье.
– Я буду тебя ждать, – пообещала Регина с неожиданной даже для себя искренностью. – Очень-очень.
– Приятно слышать. – Валентин ни с того ни с сего хохотнул. – Жди меня, и я вернусь. Только очень жди.
– Угу. – Овальное зеркало, висевшее на стене прихожей перед лицом Регины, показало ей вместо собственного отражения калейдоскопическую картинку: почему-то желтые джунгли, вереница огромных сиреневых слонов и зеленое небо с разводами лимонных облаков. Шагавший в хвосте каравана фиолетовый мальчик в оранжевом тюрбане с павлиньим пером обернулся и помахал ей рукой:
