Слава Богу, дети вели себя тихо. Все семеро шли плотной группой, держась за руки. Они покорно останавливались. Они покорно начинали шагать, примеряясь к черепашьей скорости Ильи. Они покорно помалкивали. Это даже пугало…
Мёрси крепко держала левой рукой карапуза Кондрата-квадрата за лямочку на спине его комбинезона. Тяжёлую стариковскую сумку на колёсах приходилось тянуть за дужку. Сашка возвышался впереди силуэтом горбатого мамонта. Он был спокоен.
Впрочем, это ни о чём не говорило. С той поры, как они наткнулись на странно тихих и невиданно послушных детей, Сашка пребывал в хорошем настроении. В небольшом магазинчике, стоявшем на самом на перекрёстке Серова-Фурманова, он набрал конфет, мороженого и прочих вкусностей, включая орешки и леденцы, и вся «младшая группа» с тихой радостью жевала и чавкала. В этом киоске-магазинчике Мёрси махом выдула банку «Балтики 9», а потом ещё и «Балтики 7», и теперь ей дико хотелось присесть где-нибудь…
…под кустиком…
…и отлить. Но только не под кустиком — нет! После позавчерашнего (или это всё-таки было третьего дня?) кошмара, Мёрси твёрдо решила всю свою оставшуюся жизнь не совать в одиночку носа ни в кусты, ни в подъезды.
— Эй, притормози! — негромко окликнула она Сашку. — Я сейчас лопну.
— Не надо было столько пива жрать, красавица! — сказал Илья.
Мёрси чуть было не сорвалась. Нет, видите ли, нельзя ей выдуть пару банок пива! Это что, отец-учитель объявился у Мёрси, а? Или, может, Илья — убеждённый трезвенник? Да у него, поди, в рюкзаке больше половины — водка, да вино с пивом!
Однако она сдержалась. Нельзя сейчас ссориться и истерики закатывать — никак нельзя! Попросив всех отвернуться, — дети послушно встали к ней спиной; у Кондрата-квадрата смешно шевелились уши, он продолжал жевать «Сникерс», — Мёрси стянула с себя штаны и притулилась у самой стены Дворца спорта. Насколько помнила Мёрси, чуть дальше, через дорогу, должна была тянуться стоянка автомобилей, а за ней — трамвайная остановка. Но терпеть до этих удобных мест Мёрси уже не могла.
Как ни за что на свете не смогла бы войти в Дворец спорта, чтобы воспользоваться туалетом! Темно, туман… звуки и запахи…
…призраки и зомби…
…нет-нет, я уж лучше здесь!
Как ни старалась Мёрси, но тихо по асфальту не получилось. Струя журчала так, что, казалось, по всей улице Большакова понеслось гулять обманчивое насмешливое эхо.
— Я тоже писать хочу! — заявила вдруг Леночка.
— И я! И я тоже хочу! — загалдела малышня.
Ну, понятно. Удивительно вовремя! Стоит только одному начать…
— Терпите, я скоро, — стиснув зубы прошипела злая Мёрси. — Потом хоть записайтесь…
Как на грех, ещё и нечаянно пукнулось. Кондрат-квадрат захихикал. Кто-то из детей стеснительно засмеялся.
— На здоровье, — сказал Илья, отхлёбывая из горлышка водку. Здоровенный Сашка уже держал наготове поллитровую бутылочку «Пепси»… запить, значит, однорукому инвалиду…
Мёрси, красная от унижения, стала натягивать штаны и чуть не заревела с досады. По внутренней стороне бёдер текла липкая тёмная кровь. «Хорошо тебе, доченька! У тебя это безболезненно!» — не раз говорила ей мать.
Ну, что за жизнь, а? И чего бы дуре Мёрси не прихватить с собой прокладки? КАК она могла забыть обо всех этих идиотских делах? Впрочем, в довершение ко всему, у неё и трусов-то нет… и запасных штанов — тоже. Не было поблизости от дома Ильи такого магазина, не было! Добро пожаловать в мир веселья и радости, Мёрси… у нас тут обхохочешься! Смеясь и кувыркаясь — носом в говно!
Она натянула штаны.
— Так, малышня, пройдёмте два шага вперёд. Пристраивайтесь у стены. Эй, не разбредаться! Дядя Илья с мальчиками, а я с девочками, понятно?
— А можно дядя Саша с нами постоит? Он же отвернё-о-отся, — испугано пропищала Леночка.
Мёрси махнула рукой. Чёрт возьми, делайте, что хотите! Можете дружно запеть: «В траве сидел кузнечик!» — можете пуститься вприсядку, можете нажраться битого стекла и сдохнуть — ей было ни до чего!!! Она чувствовала, как обильно вытекает из неё проклятая тёплая кровь, как прилипают к внутренней стороне бёдер брючины… как весь этот поганый, долбанный мир с его траханным туманом пялится на неё, разинув рот в идиотском смехе… и тычет невидимыми в серой мгле пальцами!
— Я отвернусь, да! — сказал Сашка.
Они отошли на три-четыре шага. Леночка, Кристина, Элла и Валенька дружно уселись у стены. Мёрси сунула им рулон туалетной бумаги, мучительно раздумывая, как ей соорудить мало-мальски приличную прокладку из запасной футболки.
— Мёрси, — тихо сказал Сашка, стоя к ней спиной.
— Чего? — буркнула Мёрси.
— Я тебе забыл отдать. Забыл! — сказал Сашка испуганным голосом. Господи, он даже голову в плечи втянул, по-прежнему не оборачиваясь. И плечо приподнял, как бы боясь даже прикрыть локтем лицо… ну, что за чучело! Защитнички…
— …ну, гадство… на ботинки себе набрызгал! — слабо донеслось из тумана. Неудобно Илье…
— Ну, что там у тебя? — дрожащим голосом спросила Мёрси, испытывая жалость, раздражение и страх одновременно. Чёрт его, сумасшедшего, знает! Может он ей сейчас сунет в руки аппендикс из той груды кишок… или… или отрезанный член Волкодава…. и скажет: «Пососи его, сука! Я же знаю, что ты сосала у Пи-ка-чу-у-у!!!»
Сашка робко завёл руку за спину, не смея повернуться. Мёрси с ужасом посмотрела на то, что он держал в руках.
Развернув небольшой шуршащий свёрток, Мёрси онемела. О, мать твою! Комок мятых, но чистых трусов, рулон ваты, штук десять упаковок ацетилсалициловой кислоты, резиновый напальчник и медицинский термометр в пластмассовом защитном пенале. Ей хотелось плакать и смеяться одновременно… честное слово, и то, и другое сразу!
— Где ты это взял, Саша? — спросила она.
Широкая сгорбленная спина напряглась.
— Украл, — сказал он.
— Как понять — украл?
— Женщина сегодня сидела на скамеечке. Она спала. Я взял.
— На остановке?
— Да.
Остановку автобуса они прошли с полчаса назад. Мёрси твёрдо помнила, что на скамейках под выгнутым куполом никого не было. Всё-таки стены прозрачные! Мёрси помнила даже, что на одной скамейке лежала кипочка абонементов, видимо, потерянная кем-то из исчезнувших пассажиров…
Впрочем, раздумывать над этим и терзать вопросами Сашку было не время.
— Стойте здесь, — сказала Мёрси. — И это… отвернитесь ещё раз. Мне тут… переодеться надо.
Девочки послушно встали рядом с Сашкой. Мёрси выбрала местечко посуше и торопливо расшнуровала ботинки. Путаясь в штанах, она кое-как стянула их. С хрустом разорвав бумажную упаковку ваты, она отодрала здоровенный клок и наспех вытерла ноги. Вата… великое изобретение человечества! Даже и без крылышек…
В итоге всё получилось вполне сносно. Морщась от мокрых прикосновений внутренней поверхности штанин, Мёрси натянула их на ноги, застегнулась, подпоясалась ремнём и влезла в ботинки. Ну, слава Богу, теперь всё будет более или менее в норме.
— Сейчас! — зашнуровываясь, крикнула она в туман, где ворчал уже заждавшийся Илья.
И уже потом, когда они прошли Дворец и тихо брели к невидимой трамвайной остановке, Мёрси тронула Сашку за руку и сказала:
— Спасибо!
— Чем это вы там вдвоём занимались? — спросил Илья. — Сашка, я ревную!
Мёрси не успела ответить, как вдруг Кондрат-квадрат громко заявил:
— Кто-то колбасу жарит!
И только сейчас до Мёрси дошло, что некоторое время назад в тяжёлом и мёртвом воздухе действительно появился живой аромат чего-то очень вкусного.
— Блазнится… — неуверенно сказал Илья, озираясь.
Словно в опровержение, пласты тумана колыхнул лёгкий, почти незаметный ветерок. Запах усилился.
— Костёр, — сказал Сашка. — Пахнет.
— «Мой костёр в тумане светит», — пробормотал Илья. — Не нравится мне это…
— Может, там кто-то, как и мы? Кто в живых остался? — с надеждой спросила Мёрси.
— Это тётенька! — заявила слегка осмелевшая Леночка. — Она нам книжки читала.
— И у неё соба-а-ака! — Эллочка показала руками, какой величины собака была у тёти. Дети закивали головами. С головы Феди упала его красная бейсболка с удивительно аляповатым «GO!». Он торопливо поднял её и нахлобучил обратно.
— Ты-то откуда знаешь, наказание ты моё? — спросил Илья.
— Пойдём, — сказал Сашка, вглядываясь куда-то вверх. — Пойдём!
— Действительно… — сказал Илья. — Чего мы теряем? Может и впрямь кто живой? Только мы тут неделю плутать будем!
Впрочем, плутать им не пришлось. После часа ходьбы черепашьим шагом, приноравливаемом к скорости Ильи, они встретили Анну, напряжённо сидевшую у мангала.
