Вечером Анна, устав от размышлений, вышла во двор с медвежонком в руках.
«Лучший способ снять стресс — это перекусить чего-нибудь вкусненького!» — твёрдо сказала она себе. На шампурах поджаривались охотничьи колбаски, распространяя упоительный запах, от которого у знакомого пса давно уже должны были потечь слюнки. Но пёс, видимо, крепко спал в своём киоске… или бродил где-то в призрачных мирах. Потрескивало весёлое пламя.
— Куда я столько готовлю, мне же за три дня это не съесть?! А собакам, говорят, жареное нельзя. Я бы, конечно, не отказала бы… да он всё равно не ест ничего. И молоко в блюдечке не тронуто. И ветчина подсохла. Может кот всё-таки ряженку попробует… надо налить сегодня вечером. А может вообще мне показалось… бред кошачий… собачий! Сколько я тут уже живу… всё что угодно, мерещиться будет. Анна задумчиво смотрела на язычки пламени и вдыхала запах жареной колбасы. «События сегодняшнего дня крепко долбанули по нервам! Пытаясь анализировать увиденное, Анна чуть не свернула свои бедные мозги», — записала она сегодня в своём дневнике. Умирающий незнакомец и его последние (мысли) слова не выходили из головы.
— Надо всё на бумаге записать и по полочкам разложить. Может тогда понятнее станет? — вздохнула Анна, когда принималась за дневник.
Увы… не помогло. Мысль о том, что где-то возможно продолжается жизнь, где происходит что-то невероятно интересное и тревожное, но, в то же время, обыденное… в прежние времена даже изрядно надоевшее вечной рутиной, была так томительно прекрасна! Ей-богу, сейчас бы Анна с удовольствием пропылесосила ковры и с огромным счастьем побежала в магазин за картошкой и луком, встретив по пути старую нудную каргу-соседку, вечно жалующуюся на троих «детей-паразитов»!
— А тут, сидишь как курица в курятнике. Ко-ко-ко, блин… в тумане. Того и гляди, снова появится этот… в бейсболке с лыжными палками…Анна поёжилась и плотнее закуталась в плед. Мысли в очередной раз пошли по кругу, ставшему уже почти привычным:
…я жду его? Нет… нет нет нет нет! я боюсь…
…он появится и опять начнёт заползать прямо под кожу, как…
…препарировать мысли…рентген души с садистским вывертом наизнанку…
…так мерзко…
…и так сладко…
…бр-р-р-р… мазохизм какой-то…
Анна достала несколько листков бумаги и, прищурившись, стала перечитывать то, что написала сегодня:
«Всё-таки странно устроен человек! Как будто в нём всегда имеют место две сущности, и только от тебя самого зависит, какая из них возьмёт верх при определенных обстоятельствах. Всю жизнь тебя загоняют в рамки каких-то обстоятельств… слово-то какое «об-стоят-ельство». Вот кто-то ставит тебя перед фактом — на тебе проблему, человечишко. А человечишко стоит столбняком и думает — ну и что теперь с этим делать? Я вообще-то и не просил! На фига мне этот выбор: менять или не менять эти об-стоят-ельства.
Ну, предположим, суетливый ты, инициативный… такой весь из себя, просто ах! Не устраивает тебя предложенное положение вещей. И что? А опять вилка: перекраивать жизнь аккуратно и целенаправленно, оставаясь при этом человеком, поступать согласно, как бы это сказать, кодекса добра… или ломать всё вокруг подчистую — ураган, тайфун, ломиться через чужие поломанные судьбы, плевать на себя и на всех, беспощадно… это — зло? Между прочим, говорят, что любая дерготня бесполезна — всё равно судьбу не обманешь. Что тебе уготовлено, то и будет, как не трепыхайся.
А если я, вот, к примеру, не в состоянии менять об-стоят-ельства? Вот такая я — смиренная, да. Так ведь опять получается вилка, ёлки-зелёные!
Можно конечно, искать виноватого, жаловаться на судьбу, рвать волосы на голове, биться головой о стену, оторвать себе нос и уши (ха!). А результат? Психоз, милая, да-да! Упасть духом, опуститься в пучину депрессии, превратиться в мерзкое существо, ненавидящее всех и себя в том числе. Знаю я таких — они обычно всякие анонимки пишут… гадости соседям делают. Это что? По мне, так это и есть Зло. В самом его неприглядном виде.
А если по-другому? Если подчиниться этим… обстоятельствам, и выстоять в них? Каламбурчик — не забыть! А что? Вполне возможно. Научиться жить в предложенных условиях. Как там говорится: «Не можешь изменить ситуацию, измени своё отношение к ней». Верно! И остаться человеком. Поступать по совести, по чести, себя не уронить, другим помогать по мере сил. Это — Добро. А за добро — воздастся, может быть. И всё со временем устаканится. И поймёшь ты, Анна, зачем вообще это дело с тобой приключилось…
Да. На этом и остановимся. Хватит дёргаться, Анна Сергеевна. Живи, и принимай всё как есть!»
Ух, ты! Целое философское эссе написала. Так и колбаса подгорит… с мудрствованиями. Анна встала и осторожно отодвинула шампуры на край мангала — подальше от раскалённых углей. Появившийся невесть откуда меланхоличный пёс подозрительно понюхал воздух и недовольно отвернулся.
— Что, не нравится? Опять ты ниоткуда заявился. А слюнки-то текут, поди? — Анна наклонилась, пытаясь все-таки погладить пса по голове, но тот неожиданно вскочил и уставился на проём арки, ведущей с улицы во двор.
…с-с-с-с-с… ш-ш-ш-ш-ш… с-с-с-с-с…
…шаги?!
Там, в вечерних сумерках маячило несколько силуэтов. На мучительно долгое мгновение, даже ещё не разглядев лица… новых призраков?.. Анна сразу увидела красную бейсболку с дурацкой надписью GO!
…нет! Только не это!
…лыжные палки…неееееет…
А затем…двор наполнился криками и визгом. Дети! Боже мой, сколько детей! Откуда? Под левой грудью предательски кольнуло, сердце зашлось бешеным пульсом, У Анны перехватило дыхание. Чтобы не упасть, она опустилась на колени и в отчаянии закрыла лицо ладонями. Господи! Она только что разобралась со своими мыслями — и вот опять…
— Тётя, ты что, плачешь? — теплые детские ручки оторвали её ладони от лица. Белокурая девчушка стояла напротив, хлопая пушистыми ресницами, обрамляющими ясные синие глаза. Двое мальчуганов — один в той самой, красной бейсболке, а второй в комбинезоне с растянутыми лямками — уже ухватили по шампуру и попытались откусить горячую колбасу. Пара девчушек переминалась с ноги на ногу поодаль, держась за руки и опасливо косясь на пса.
— Соба-а-ка… — ещё одна малышка смело погладила пса по спине. Тот покрутил головой, шевеля ушами, но не стал возражать.
— Это мой мишка! — мальчик с грустными карими глазами прижимал к себе медвежонка и тыкал ему в мордочку огрызок печенья.
Неподалёку стояли трое взрослых. Угрюмого вида девушка, одетая до ужаса нелепо в какие-то не то солдатские, не то охотничьи, брюки и вытянутую футболку, держалась за рукоять пистолета, висевшего подмышкой в жёлтой кобуре. Большой, неуклюже сгорбившийся под тяжестью огромного рюкзака, парень с добродушной улыбкой на странном лице…
…шрамы, ожоги?..
…робко улыбался, поправляя на плече ружьё-двустволку.
Немного особняком нелепо раскорячился молодой мужчина, показавшийся Анне почти юношей. Он тяжело опирался на лыжные палки, явно выбившись из сил.
…Господи, что у него с ногами? Лицо! Он удивительно похож на недавнего гостя! Нет — это не он, конечно, но как же похож!.. Его брат?..
В голове Анны, всё ещё держащейся за сердце, пронеслась целая вереница образов… от удивительно страшной картинки того, как здоровяк стреляет ей в голову, а голодные дети радостно набрасываются на её упавшее тело и пьют кровь, бьющую пульсирующим фонтанчиком из дырки во лбу… до видения долгих лет жизни небольшой дружной коммуной… свадьбы со здоровяком, усыновлением детишек и покойной старости…
Она как-то сразу поняла, почувствовала всем своим бешено бьющимся сердцем: все они — и дети, и странная троица взрослых — живые, настоящие люди!!!
— Почему ты плачешь? — снова спросила её белокурая пигалица, явно самая младшая во всей компании.
— Нет, девочка моя, я не плачу, — всхлипнула Анна, обнимая белокурую девчушку — Я радуюсь, деточка!
…и очень боюсь!..
— Здравствуйте! Меня зовут Анна. Будем знакомиться?
— Будем! — солидно сказал мальчишка в комбинезоне, с трудом проглотив огромный кусок колбасы. Щёки его уже блестели от жира, капавшего прямо на нагрудник с весёленькой аппликацией… и совершенно непроизвольно, на самом что ни на есть глубинном женском уровне, Анна отметила для себя, что первым делом надо заняться стиркой детского.
