на здоровье (правильности –
А. И.) слов посланника и речей доверенных гонцов, ибо посол говорит то, что говорит он, с языка царского, и слышит то, что слышит из ответов, слухом царским. А теперь я стёр это слово из письма, ибо оно – не из моих речей, и не нахожу я пути к отнятию языка посла твоего“. И когда посол вернулся и Искандер прочитал письмо, то вызвал первого посла и прикрикнул на него и сказал ему: „Горе тебе, кто поставил тебя на погибель одного из царей при помощи этого слова, которое ты произнёс?“ И признался посол и сказал: „Ибо урезал он права мои и грозно обошёлся со мной“. И сказал Искандер: „Великий Боже! Думаешь ли ты, что мы послали тебя, дабы ты улаживал твои собственные дела и губил наши дела и нарушал права других людей?“ Затем он повелел, и вырвали ему язык из затылка его» [271].
* * *
Чтобы подобных вещей не случалось, посланник должен был удовлетворять ряду обязательных требований: быть сообразительным и проницательным; уметь говорить ясно, доходчиво и красноречиво; обладать доказанной прошлыми своими делами верностью властелину и доброжелательностью по отношению к нему; быть честным и неподкупным; уметь внимательно слушать и правильно передавать услышанное; быть способным хранить тайну; не быть корыстолюбивым; не быть развратником; не пить вина [272].
Перечисленные черты – полный набор требований к идеальному посланнику, которому можно поручить любое дело. Но не стоит стрелять из пушек по воробьям. Поэтому возможна дифференциация. От «Тайны тайн» до «Чудес на пути» Ибн-аль-Азрака прослеживается рекомендация выделять среди посланников три группы. Первая – это те, которые были охарактеризованы в предыдущем абзаце. Таким посланникам ставится только общая задача, которую нужно осуществить в интересах державы и государя. Его не унижают детальными рекомендациями. Функции его сравнимы с задачами посла. Впрочем, «посол» и «посланник» – это и есть одно и то же.
Посланники второй группы могут обладать усечённым набором перечисленных черт (верность, точность, осторожность). В их задачу входит донести в точности сообщённый им устный текст (такая его форма могла вызываться особыми условиями секретности) и принести обратно тоже устный ответ.
Третий, самый низкий разряд посланников, – это те, кто обладает только верностью, т. е. таким свойством, которое не позволит им совершить предательства. Им доверяют доставку письменных посланий и ответов на них [273].
Не случайно то, что верность – это первое, с чего начинается характеристика визиря, и последнее, что остаётся после редукции всех характеристик посланника. Для «государевых людей» эта черта должна быть главнейшей. Правда, и здесь не всё так однозначно.
Спор между Верностью и Компетентностью
«Чиновник способный и верный к тому же – нечасто услышишь об этаком муже» [274]. Эта рифмованная пословица – констатация той проблемы, перед которой оказывался властелин. Понятно, что идеальное сочетание характеристик приближённого и чиновника – это и знание им своего дела, и надёжность, возможность доверять ему и не подозревать ежеминутно, что он имеет свой интерес, который может расходиться с целями и намерениями властелина. А если этого сочетания нет – что предпочесть?
Аристотелю в «Тайне тайн» приписываются слова о том, что «лучший визирь – тот, для кого религия – твоя жизнь и повиновение тебе, кто гневается на себя самого и на весь мир, лишь бы ты был доволен, кто вверяет твоей воле безраздельно своё имущество и самоё жизнь, кто ничего от тебя не желает, кто днём и ночью не отходит от твоей двери» [275].
Но другое произведение, тоже, кстати сказать, ориентировавшееся на античное наследие, излагает иную и значительно более нюансированную позицию[43]. Ахмад Ибн-ад-Дая в своих «Греческих заветах» особо выделяет критерий компетентности человека, которого предполагается назначить на чиновничью должность. Это условие является для него главным, если не единственным. Даже добрые отношения с кем-то не должны заставить властелина назначить человека на должность, «превышающую его способности». Такой человек к тебе расположен. Но в действительности он оказывается из-за своих некомпетентных действий в одном ряду с твоими злейшими врагами. Он «станет покупать твоё удовольствие за гнев подданных», т. е. ради того, чтобы угодить своему начальнику, он станет совершать действия, вызывающие возмущение людей; «он будет достаток в казне осуществлять через обиду подданных и отвращение их от освоения стран; своим бездумным повиновением властелину способен он принести вред царству: произвол в осуществлении приказов по отношению к тем, кем он руководит, приведёт к обиде добрых людей, а людям злым даст повод выступить против тебя (властелина – А. И.) под предлогом обиды на него (этого чиновника) и обвинения его в несправедливости» [276].
Ибн-ад-Дая описывает тактику, которую избирают бесталанные и некомпетентные для того, чтобы протиснуться в чиновники[44]. «Такой муж, будучи не в состоянии продвинуться у тебя вперёд благодаря способностям и выделиться среди твоих чиновников познаниями, одевает платье добросовестности, терпит то, что не стерпели бы они (люди способные – А. И.), переносит то, что они отвергли бы. И тем самым он внушает тебе, что у него есть некое превосходство перед теми, и сам того не замечает, что не соответствует требованиям, предъявляемым к чиновнику, и тому, что от него требуется» [277].
Автор «Греческих заветов» сравнительно долго не оставляет своим вниманием некомпетентных чиновников или претендентов на эту должность и рассматривает проблему с несколько неожиданной стороны. Избегай назначать в чиновники, предупреждает он, того, кому больше повезло с бесхитростностью и непорочностью, чем с одарённостью и остротой ума. Такой человек, т. е. бесхитростный и непорочный, продолжает Ибн-ад-Дая, принесёт больше потерь, чем достижений, больше вреда, чем пользы. «Воистину глаголю, – не без пафоса провозглашает Ибн-ад-Дая, – лишь самое малое постигнет тебя от нечестного – утрата денег, принадлежащих тебе, которые он присвоит. Ведь он, коли со способностями, использует уловку для осуществления собственных планов в том, что он себе оставляет». Хуже, значительно хуже обстоит дело с неспособным. Если чиновник ущербен в своих способностях, то он, бесхитростно присваивая принадлежащее властелину, подлаживается к тем из подчинённых чиновников, кто ясно видит, чем он занимается, и из страха быть разоблачённым покрывает многократно большее, присваиваемое теми чиновниками. При этом он страшится, что ты обратишь на него внимание, проверишь его. И он тебе такое желает, что не примстится ни врагу твоей державы, ни злому твоему завистнику. Другими словами, ущерб оказывается больше, и вдобавок ты приобретёшь врага [278].
Властелину решать, кого выбирать – верного, но некомпетентного, или компетентного, но неверного. Или не такого уж большого знатока своего дела, но и не полностью
