то ни было, Сара, вероятно, тоже увидела в нем это
что-то. По мнению Альвы, благосклонность Сары любого мужчину заставила бы остепениться, но Оливер по-прежнему вел себя, как студент – гулял и распутничал до глубокой ночи. Ее тревожило, что он плохо влияет на ее мужа. Вилли в присутствии Оливера становился другим человеком, будто его подменяли. Если он уходил куда-то с Оливером, то домой обычно возвращался, сильно проигравшись, и от него несло спиртным и духами.
– Доброе утро. Доброе утро, – поприветствовал их Оливер, отпивая глоток кофе из чашки Вилли. – Проспал, – объяснил он, беря ломтик тоста, который намазал толстым слоем сливочного масла и сверху – джемом. – Пришлось убегать из дома, не позавтракав. – Оливер приподнял тост, будто бокал с вином.
Альва из вежливости улыбнулась.
– Ну что, пойдем? – Вилли вышел из-за стола и водрузил на голову котелок.
– Я уже говорил, что всегда смотрю на тебя снизу вверх? – Оливер запихнул в рот остатки тоста. – Впрочем, – рассмеялся он, – при моем росте на всех приходится смотреть снизу вверх, – все так же со смехом добавил он. Мужчины попрощались с Альвой.
Оливер Бельмон постоянно демонстрировал самоуничижительное чувство юмора, что Альве тоже в нем не нравилось.
После ухода мужа и его приятеля Альва налила себе еще одну чашку кофе и, просматривая почту, наткнулась на конверт, адресованный ей знакомым почерком Герцогини. Много месяцев она не получала известий от подруги, потеряла счет своим письмам, которые остались без ответа. Альва вскрыла конверт и, развернув письмо, начала читать.
Прежде всего Герцогиня принесла извинения за то, что не написала раньше, а затем поздравила Альву с тем, что та организовала строительство нового оперного театра. «Из твоего рассказа следует, – писала она, – что ты заставила тех важных джентльменов есть у тебя с руки. Твой свекор вообще сообразил, что ты крутишь-вертишь им, как фигурами на шахматной доске? Ты всегда была умна, как лисичка. Сначала Билли Вандербильт, дальше, очевидно, миссис Астор…». Если бы, подумала Альва. Она до сих пор не знала, как подобрать ключик к этой женщине. Альва продолжала читать и, когда дошла до постскриптума – «Приеду на второй неделе марта…», – ею овладело волнение. Это была не просто радость из-за того, что скоро она увидится с подругой. Нет, это было нечто более грандиозное. В голове, как искра, мгновенно вспыхнула новая идея. Альва чувствовала, как все тело покалывает от возбуждения.
Виконтесса приезжает в Нью-Йорк! Виконтесса приезжает, чтобы повидаться с ней! Все – Кошечка, Тесси, Офелия, Пенелопа, Лидия – буквально все захотят встретиться с Консуэло. А те, кто с ней не знаком, пожелают познакомиться.
И ведь как вовремя! Новый дом Альвы уже будет достроен. Это ли не повод для торжества? Кто откажется посетить бал, на котором будет присутствовать виконтесса Мандевиль? Альва уже испробовала массу разных способов, чтобы добиться от общества признания Вандербильтов, и все было тщетно. Но теперь она пойдет другим путем. Наконец-то выход из положения найден. Колесики уже закрутились. Ее подруга права: она действительно умна, как лисичка. Если ей удается манипулировать Билли, ту же тактику она может применить и в отношении миссис Астор.
Благодаря визиту Герцогини и своему новому дому Альва наконец-то получила возможность привлечь к себе внимание света и заставить элиту прийти к ней.
Глава 26
Светская хроника
1883 год
Как только Альва сообщает нам, что весной она дает бал-маскарад, по сравнению с которым балы миссис Астор будут выглядеть, как танцульки на сельском празднике, мы начинаем придумывать себе костюмы. Встречаемся с портнихами и постижерами, ювелирами и бутафорами. В книгах по истории выискиваем знатных особ прошлого, которые могли бы послужить источником вдохновения для наиболее интересных нарядов.
Тесси желает появиться в облике королевы Елизаветы I, равно как и Мэйми с леди Пэджит. Непонятно, почему многим дамам импонирует образ незаконнорожденной особы и девственницы. Пенелопа с супругом намерены изображать Джорджа и Марту Вашингтон. Лидия и ее муж задумали нарядиться политическими бунтарями периода Великой французской революции – прийти босиком, с кольцами на пальцах ног, в греческих туниках. Пенелопа остановила свой выбор на образе Жанны д’Арк, а значит, Офелии придется поискать для себя другой костюм.
Поговаривают, что это будет самый грандиозный бал из всех, что когда-либо давали в частных домах, и что почетным гостем станет виконтесса Мандевиль, которую мы помним просто как Консуэло Иснага. Те, у кого есть дочери, понимают, что этот бал – прекрасная возможность найти им достойных мужей.
– Надеюсь, я получу приглашение, – сказала Мэйми.
– Тогда постарайся хотя бы раз воздержаться от оскорблений в ее адрес, – заметила Тесси.
– Я? А сама-то? – огрызнулась Мэйми.
Их перепалка заставляет всех нас задуматься о наших предыдущих встречах с Альвой. Некоторым соблюдать правила приличия мешала мелкая зависть. Другие вообще не утруждали себя вежливостью. А такие, как Мэйми и вовсе относились к ней с пренебрежением. Но теперь всем ясно, что Альва – фигура внушительная, ее положение в обществе неуклонно укрепляется, и лучше с ней не враждовать.
Изо дня в день мы только и думаем что о костюмированном бале Альвы, пока однажды холодным зимним утром, на первой неделе января, открыв газеты, не видим заголовок: «С дома семейства Астор снято траурное убранство». Читаем дальше: «Период траура официально завершен, миссис Уильям Б. Астор готовится дать свой ежегодный бал. По словам информированных источников, приглашения 400 наиболее почитаемым гостям доставлены сегодня утром курьерами…»
Глава 27
Альва
Альва снова взглянула на заголовок и затем прочитала статью, от начала до конца. Миссис Астор вернулась в свет. Сидя за столом, Альва чувствовала, как все ее тело напрягается, челюсти сжимаются, пульс учащается.
Отложив газету, она принялась просматривать почту, которую некоторое время назад принес ей дворецкий. Перебирала конверт за конвертом в безрассудной надежде увидеть приглашение от миссис Астор. Но приглашения, разумеется, не было.
Альва наскоро совершила утренний туалет и велела заложить экипаж. Но улице шел снег, но было не очень холодно, снежинки на земле сразу таяли, превращаясь в слякоть. Из окна кареты она увидела мальчиков, торгующих прессой. Они стояли на углу рядом с кипами намокших газет.
Наконец доехали до отеля «Гленэм». Альва велела кучеру остановиться. Хорошо, что Джеремайя оказался дома. Он впустил ее в свой номер, где воздух был спертый, а на поверхностях лежал тонкий слой пыли. На нем был атласный халат до пола, в котором она его раньше не видела. Выглядел в нем Джеремайя весьма эффектно.
– А халат откуда? – скептически поинтересовалась Альва, бросая на кровать шляпку и перчатки. – Я думала, ты завязал с азартными играми.
– О, не волнуйся. Мне сейчас везет.
– Это я слышала и раньше. – Альва повернулась к нему. От него исходил слабый запах виски, хотя было довольно рано – середина дня.
– Я разбогател. Существенно, – сказал он, пафосно взмахнув рукой.
– Не забудь, ты теперь ограничен в средствах.
– Я как раз собирался скрутить сигаретку. Покуришь со мной? – Джеремайя взял щепотку табака из синей помятой коробки, что стояла на полке, и принялся рассказывать Альве о своей вчерашней игре в покер. – … Потом у меня флеш и сразу же – невероятно – моя сдача, ты
