минут на улице уже красовалась небольшая горка из древних мумифицированных тел, вынесенных из комнат и подсобок старого общежития.
После этого школьникам разрешили располагаться. Коридоры и комнаты старой общаги были в преужаснейшем состоянии. Фонарики высвечивали многолетнюю пыль, битые стёкла, свисающие с потолка плафоны и краску, отходящую от стен большими шматами… Западным парням выдали на пятерых один блок, Тёма с Доцентом забрали себе комнату поменьше, а Саня, Кирилл и Антон расположились по соседству в большой комнате.
Тёма открыл скрипучую дверь их спальни и его передёрнуло. Обе кровати были расправлены, и, судя по всему, из них только что выволокли трупы. Подавляя тошноту, парни убрали постельное бельё мертвецов и вынесли его в общий коридор, а на голых железных кроватях раскатали свои спальные мешки.
– Жееесть… Когда нам говорили о тяжёлых походных условиях, я представлял всё несколько иначе, – поделился эмоциями Артём.
– Да, в этот раз совсем не романтично, -согласился Доцент, – но с другой стороны… Здесь же тонна трофеев должна быть! Они тут даже трупы ещё не убрали. Значит, будет, чем поживиться.
Тёму последнее время совсем не волновали никакие трофеи, он думал только о том, что ждёт его в грядущем Походе. Сколько ещё трупов ему предстоит самолично вытаскивать из кроватей и где ему придётся спать и мыться, когда они выйдут за черту города. Он поддакивал другу и даже что-то отвечал, но мысли его были далеко.
Ребята перекусили оставшимся в рюкзаках пайком, выключили фонарики и забрались в спальные мешки. А уже через несколько минут комната наполнилась мерным сопением мальчишек.
***
Тёма проснулся от сильнейшего стука в дверь и криков «Подъём!!! Подъём!!! Завтрак через пять минут!» Вскочил, несмотря на ноющую от усталости спину, и быстро оделся, пока Доцент пытался заставить себя выползти из спального мешка.
Завтрак проходил на общей кухне. За столами уже сидели восточные и уплетали растворимую кашу, запивая это дело горячим чаем. Тёма взял плошку и подсел к Сане из «А» класса.
– Здорова. Как оно?
– Да так себе, – вяло ответил Саня, размешивая комочки в каше.
– Аналогично, приятель, – сказал Тёма и нисколько не соврал. Всё было именно «так себе».
После завтрака волонтёров обязали протереться мокрыми полотенцами, что должно было заменить им душ, и отправили разгребать завалы вокруг общаги, пока «ищейки» заняты разработкой маршрута.
Школьники стройной колонной потянулись на улицу. Тёма с Насей не хотели афишировать свои отношения и поэтому лишь изредка обменивались тёплыми взглядами. Сейчас же, находясь в толпе, они незаметно взялись за руки. На сердце сразу стало спокойно и радостно.
Вдруг между ними возникла голова Доцента и быстро зашептала:
– Чуваки, у меня сейчас было сильнейшее и бредовейшее дежавю. По ходу, здесь не действуют глушилки…
– Конечно, не действуют! Их тут и нет. Здесь ещё останки от Катастрофы не убрали, а ты хочешь глушилок, – зашептал Артём в ответ.
– А что ты видел? – также тихонько поинтересовалась Нася.
– Это реально бред… Я даже не знаю, как это описать, чтобы вы поняли. Короче, мы были под водой, но живые. Мы жили под водой. У меня были красные руки без пальцев и такие же ноги… Тёмыч, ты… Точнее, я знал, что это ты, но ты выглядел, как какая-то жёлтая квадратная хрень с большими глазами и тоненькими ручками, ты держал в руке сочок… А Нася была белкой… И мы втроём шли ловить медуз. А потом всё исчезло.
– Трешааак! Что это было, интересно?
– Может, какая-нибудь странная книга или чей-то сон, – предположила Нася, всё ещё держа Тёму за руку.
– Чёрт его знает, но тут нужно быть осторожным, я слишком молод, чтобы с крышей прощаться! – Сказал напоследок Доцент и замолк прямо перед постом охраны.
Солдат в сером камуфле пристально следил за выходящими из двери школьниками, провожая каждого недолгим, но суровым взглядом.
– Ладно, ребят, я пройдусь по территории, мне нужно сосредоточиться, – сказала Нася и показала друзьям небольшую батарейку, которую ей вчера вручил командир.
Остальные занялись привычным сталкерством – расчищали дорогу от мелкого и среднего мусора, в специальные канистры сливали бензин из баков брошенных машин, вскрывали двери хозяйственных построек и покосившихся продовольственных ларьков. Как и в Западном Округе, тут находились заброшенные сетевые ресторанчики, только здесь за столами ещё сидели мумии и скелеты в ветхой одежде.
Пока волонтёры с горящими глазами набивали себе карманы находками из чьих-то старых сумок, пока солдаты сжигали тела, Тёма меланхолично разгребал завалы, не выказывая ни малейшего желания раздобыть себе какой-либо трофей.
В старом газетном киоске он наткнулся на стопку цветных журналов, обмотанную прозрачной плёнкой. В самом центре стопки журналы сохранились почти нетронутыми. Тёма полистал глянцевые страницы, в который раз удивившись былому облику человека. Раньше женщины были совсем другими: гладкие волосы, ровные белые зубы, кожа без прыщей и морщин. Мужчины были очень загорелыми, с рельефным телом и крепкими белыми зубами. В журнале, помимо фотографий красивых людей, новой одежды, часов и машин, были страницы с очень странными рецептами, где в ингредиентах не было практически ни одного знакомого слова.
Артём захлопнул журнал и взял стопку макулатуры для костра. Ему не верилось, что когда-то жизнь была такой. Блестящей, вкусной, улыбающейся белозубым ртом. Что можно было каждый месяц брать себе новую, чистую, никем не ношенную одежду. Можно было летать на больших белых самолётах и ездить на длинных электричках под землёй. Он представил себе, что ещё пятьдесят лет назад его ровесники гуляли по цветущим паркам, ходили на концерты любимых групп, ездили на метро в центр города. Что лето сменяла осень, а зимой шёл снег.
Артём тяжело вздохнул и понёс стопку газет и журналов к общежитию. Вечером можно будет пожарить зефир и порассказывать друг другу истории.
Под берцами хрустело стекло, на горизонте вставали столбы дыма, недалеко от общаги лысый восточный парень жадно стаскивал с пальца мёртвого мужчины серебряный перстень… Всё это было таким привычным, и Тёме долгое время казалось, что это нормально, что это и есть настоящая жизнь. Но сейчас, когда в голове были мысли о Походе, а в руках – стопка глянцевых журналов с улыбающимися красотками, ему вдруг стало тошно. Горько и тошно, и не хотелось убирать никакие завалы и искать эти дурацкие батарейки, не хотелось продлевать агонию. Осталось только одно желание – выбраться отсюда.
Вечером Тему вместе с остальными волонтёрами согнали в общую кухню чуть раньше ужина. Нася и ещё одна светленькая восточная девочка хотели сделать заявление. Они почувствовали, что в паре километров от лагеря на юго-восток некогда
