Как и славянофилы братья Аксаковы, Достоевский, Лесков выступает против беспочвенности части русской интеллигенции, отрыва ее от народных корней, западного «обезьянничанья» (К. Аксаков), которые грозят бедою порабощения.
«Следуй за мной, ибо я следую за Христом»
Предупреждая о грозящей России опасности: «Придут, может быть, немцы, шведы, какие-нибудь новые норманны и завоюют нас», Лесков вместе с тем не любил «безуповательности», верил в лучшее будущее страны, когда «всё будет хорошо у нас: и обязательное образование… и национальные вопросы — всё устроится к общему благополучию».
Писатель придавал огромное значение вопросам духовно-национального воспитания, связывая его с противодействием разрушительному нигилизму, «сеянием духовных семян на ниве человеческих сердец». Последние слова взяты из книги «духовно-нравственного чтения для народа, школы и семьи» «Духовные посевы», выходившей несколько раз еще при жизни Лескова (под ред. протоиерея Г. Дьяченко). И что это за душеполезная книга! В ней — отрывки из житий святых, творений святых отцов (немало поучений, например святителя Тихона Задонского), стихи А. Хомякова о молитвенном подвиге, сочинения других русских поэтов; рассказы о героях русской истории (Иван Сусанин, «крестьянин дворцового села Домнина», его «смерть за Царя»; герои-севастопольцы с их «самоотвержением на войне»…). Рядом с этим — поучительные житейские истории, живые эпизоды из взаимоотношений родителей и детей*. Хорошо, что эта содержательная книга переиздана в наши дни.
Вот еще один новый сборник — «Уроки русской литературы» (М., 2004). В статье «Россия сегодня и славянофилы» профессор Московской Духовной Академии А. Осипов, сопоставляя два типа образованности — западной и древнерусской, видит преимущество второй в том, что в ней, в отличие от западной с ее «материализмом и эгоизмом», преобладает такая благодатная черта, как духовная цельность человека, то, что составляет душу славянофильства. Такой взгляд на русское просвещение в сущности близок и духу лесковского творчества.
«Надежды наши, — пишет Осипов, — на „всенародное возвращение умом и сердцем к тем духовным основам жизни, которыми жили наши святые праведники, которые не перевелись и ныне на русской земле“».
С тревогой говорится здесь о нашей культуре, школе, еще совсем недавно — лучшей в мире. «Они разрушают Россию, — пишет педагог о тех, у кого в сокровищнице сердца хранится злое (Мф. 12, 35). — При этом особенно отчетливо просматриваются два принципа, последовательно проводимые в жизнь: „Разделяй и властвуй“ и „Разнуздать, чтобы взнуздать“». Хорошо известна мысль, что нет такой вещи, которую нельзя было бы извратить. Так вот и «свободой» разделяют, и разнуздывают, и взнуздывают Россию, всё русское. Почему и зачем? Первой причиной этого «взнуздывания» России, неприязни, ненависти антихристианских сил к ней автор называет то, что в России они видят самую большую твердыню христианского идеала.
«Свободой» нынче манипулируют, как крыловская мартышка очками: «То их понюхает, то их полижет, то их на хвост нанижет» (кстати, любимый образ Лескова). Чем больше говорят о «свободе», тем больше выкидывают из школьных программ Крылова, Тютчева, Гоголя, Достоевского, Есенина, Шолохова, Леонова. Провозгласив альтернативный лозунг «свобода или патриотизм» («по выбору»), «реформаторы» под видом «толерантности» вытравливают любовь к Отечеству и под видом «общечеловеческих ценностей» внедряют воинственный космополитизм. Последовательно проводится в жизнь и такой принцип: антисоветское приобретает неизменно характер антирусского. Из школьного учебника по литературе ХХ в. (Агеносова и др.), по верному замечанию одного из педагогов, словно какая-то невидимая цензура вычеркнула писателей круга русской традиции, представленных Союзом писателей России, такими журналами, как «Наш современник».
Такого же ориентира придерживаются и авторы вузовского учебника «История русской литературной критики» (М., 2002), которые пишут: «Вневременное, общечеловеческое — то, что составляет теперь подлинную, общечеловеческую сокровищницу литературных оценок, мнений» и т. д. Впрочем, сочинителей интересует вовсе не «вневременное, общечеловеческое». Следуют они, как сами и говорят, «либерально-демократической ориентации» с чёткой границей, где — свои и где — нет. («Свои» — это критика «Знамени», «Нового мира», либеральная «тусовка», которая ведёт атаку на наше почвенничество и практически в каждой публикации считает важным «подать знак своим»). Среди «своих» персонажей этого учебника — и переинтерпретаторы русской классики (вроде Аннинского с его «иронией» и «парадоксами»), а также — множество (типа вышеупомянутого Лямпорта) бывших граждан России, ныне — американцев генисов-вайлей-парамоновых*.
И в вузовском учебнике «Русская литература ХХ в.» (2002 г.) намеренно извращена эта патриотическая, почвенная традиция, зазвучавшая еще в 1960-е годы в «Молодой гвардии». А ведь деятельность писателей этого направления композитор Г. Свиридов (в книге «Музыка как судьба») связывал с «эпохой глубоких предчувствий», в которой «вызревала большая национальная мысль, находившая сильное творческое выражение». Так, один из упоминаемых здесь композитором русских писателей, М. Лобанов, в статье «Просвещенное мещанство» («Молодая гвардия», 1968, № 4) писал, что в будущем «рано или поздно смертельно столкнутся между собой две непримиримые силы — американизм духа и нравственная самобытность» народа.
О весьма насыщенной духовной жизни в тот период, в советское время, говорил недавно один из членов прибывшей в Россию делегации Русской Православной Церкви за рубежом, настоятель Свято-Троицкого храма в Торонто протоиерей Владимир Мальченко. По словам пастыря, не раз бывавшего у нас в 1960-е годы, посещавшего наши храмы, монастыри, «тогда благочестие в России просто потрясло» его: «Россия всегда была богата духовностью и молитвой, и это нельзя было не почувствовать».
Ныне мы всё больше убеждаемся, насколько опасен разрыв со своими традициями, разрыв с почвой. Русская классика, вершины советской литературы (хотя и не отождествлявшей себя с православием, но сохранившей ту же систему координат) — это, по выражению Ф. Кузнецова, — высшее проявление нашего «цивилизационного кода». О созидающей роли нашей литературы, причем не только русской классики, но и лучших произведений советского периода, в которых сохранилась традиционная система ценностей, прекрасно сказал и митрополит Смоленский и Калининградский Кирилл (в СП России, например, на юбилее В. Ганичева в июле 2003 г.)
У нас сегодня происходит массовая дезориентация сознания, смещается, разрушается ценностная шкала. Из учебников стало изгоняться всё, что связано с патриотизмом, нашими героями. Вот И. Клямкин, из тех, кто считал, что «иного не дано», изрекает: новые реалии таковы, что без Запада Россия сегодня не выживет, «не сможет существовать», что «Россия может сохраниться, только став частью западной цивилизации, только сменив цивилизационную парадигму»* — то есть сменив свое лицо, душу, державную осанку.
Борьба между национальной самобытностью и западничеством, американизмом духа стала узловой в наше время. Это подтверждает, к примеру, и выступавший на Международных Рождественских образовательных чтениях митрополит Черногорско-Приморский Амфилохий, говоривший об особой опасности именно американизма духа, американского гедонизма, убивающего понятие святости. По его словам, духовное опустошение, эпидемия потребительства, идущая к нам с Запада, помноженная на нашу бедность, — это страшно, «от этого брака будут рождаться такие чудовища!» Владыко не только говорил о жизненной необходимости введения основ православной культуры в школе, но и делился опытом преподавания Закона Божьего в школах в Черногории, Боснии и Герцеговине, напомнил о необходимости формирования национального самосознания, единения славянских православных народов.
Исторический опыт России имеет общечеловеческое значение. Вот и митрополит Антоний Сурожский считал, что нужно изучать опыт тех страданий, обретений и поражений, которые были в нашей стране в минувшие десятилетия. Он высказывал мысль, что сегодня в результате всех пережитых трагедий на нашей земле случилось какое-то новое восприятие Евангелия, Христа, Церкви — как чего-то живого и совершенно нового.
Поистине — вызревшая «большая национальная мысль» есть в творчестве русских писателей, публицистов, хранителей национального духовного начала. Эта наполненная новым содержанием мысль-душа есть и в музыке — того же великого Свиридова. Или, к примеру, в исполнении Е. Смольяниновой песен, записанных ею во глубине России у наших деревенских бабушек-певуний, великих народных певиц (послушайте колыбельную «Бай-бай, пусть приснится рай» или песню «Замело тебя снегом, Россия», пронзительно-современный романс «Молись, кунак» или собственную песню исполнительницы на стихи русского офицера С. Бехтеева «Русь зовет»…) Здесь — вся наша нынешняя жизнь, с ее радостями, муками и надеждами…
