— Они правы. Обстановка сейчас напряженная. Ты часто с гордостью отзывался о рыцарстве, об их совести и чести. Сейчас настал момент доказать, что это были не пустые слова.
— Я не отказываюсь воевать, но я против вступления в орден тамплиеров.
— Почему? Чем тебе не понравились эти достойные люди?
— Мне не нравятся те ограничения, которые они ввели для своего братства. Их устав требует отдать все свое имущество ордену и жить в нищете. Запрет на женитьбу тоже не радует. Я всегда хотел иметь много детей.
— Я тебя понимаю. Но есть одна проблема, которую возможно с помощью ордена мы сможем решить, — поделился своими надеждами Григорий. — Меня очень волнует, кем мы стали? Я не могу спокойно жить, пока не найду ответ на этот вопрос. Нам не к кому обратиться за советом. Поэтому все свои проблемы мы должны решать сами.
— При чем же здесь монашеский орден? — не понял Гуго.
— Тамплиер, который нас сопровождал до Иерусалима, говорил, что в их монастырях есть хорошие библиотеки. Там собирают книги из разных стран. Рукописи умнейших людей, путешественников, священные книги разных религий — все стекается в их библиотеки. Я очень надеюсь, что в этих рукописях мы найдем ответы на наши вопросы.
— Я не умею читать, — покраснел Гуго. — Поэтому, в этом вопросе помочь не смогу.
— Пожалуй, он прав, — подвел итог Григорий. — Ему не место в монастыре.
— Ладно, обойдемся без него, — согласился Бертольд. — Осталось решить вопрос с имуществом.
— Что здесь решать? — удивился Гуго. — Раз монахи ведут скромную жизнь и деньги им ни к чему, то все остается у меня.
— Мы с Робертом решили свою долю пожертвовать ордену, — заявил Бертольд.
— Бесполезное разбазаривание средств, — фыркнул Гуго. — Разве монахи могут разумно распоряжаться деньгами?
— Тамплиеры каждый день кормят тысячи паломников. Тебе не помешало бы поучиться у них милосердию, — пристыдил своего друга Бертольд.
— Каждый волен своей долей распоряжаться по своему усмотрению, — согласился Григорий. — Мы с Гугой будем вашим капиталом на черный день.
— Постой, а разве ты не собираешься вступить в орден? — удивился Гуго.
— Ты забыл, что я не католик, а православный, — напомнил Григорий. — Свою веру я менять не собираюсь. Поэтому, меня в орден не примут.
— Не поверишь, но мне тоже очень симпатично православие, — Гуго посмотрел в потолок. Сейчас он был очень похож на святого мученика.
— Если не прекратишь кощунствовать, то я сверну тебе шею, — пообещал Бертольд.
— Мусульманином он уже хотел быть, — припомнил Роберт. — Теперь хочет стать православным. Может еще какая-нибудь религия тебя привлекает?
— Когда это я хотел принять ислам? — возмутился француз.
— Когда позавидовал магометанскому многоженству.
— Шуток не понимаете? — насупился Гуго.
— В каждой шутке есть доля шутки, — скаламбурил Григорий.
— Вам всем необходимо принять постриг, — заявил Гуго, глядя на хмурые лица своих друзей. — Уж очень вы кровожадны. Рядом с вами стало опасно находиться. Я прямо чувствую, что вас обуревает желание вцепиться мне в горло. Может в стенах монастырей, благодаря молитвам, вы станете более милосердными?
— Как истинный христианин, ты просто обязан поделиться своей кровью с ближним, — Роберт обнял француза за шею.
— Григорий! Тебе не кажется, что эту парочку нельзя отправлять в монастырь? — вдруг переменил свое мнение Гуго. — Они же съедят там всех монахов. Такого богохульства мое ранимое христианское сердце не выдержит.
— Чтобы этого не случилось, им необходимо вступить именно в орден тамплиеров, — не согласился Григорий, который серьезно отнесся к шутке француза. — Членам ордена разрешено ночевать в городе. Здесь же мы с тобой приготовим им нужную пищу.
— Всю жизнь мечтал стать поваром, — проворчал Гуго.
— Еще нам надо будет приобрести в Иерусалиме собственный дом, нанять прислугу, которая позаботится о его сохранности в наше отсутствие.
— Куда это ты собрался? — удивился Гуго.
— Собираюсь отправиться на свою родину. Потом посетим твои родные края.
— Зачем? Там у меня нет ни своего дома, ни родственников, — пожал плечами Гуго.
— Думаю, что тебе необходимо приобрести дом и купить землю в тихом уголке Франции, — настаивал Григорий.
— Я не собираюсь заниматься земледелием и тратить свою молодость, прозябая в провинции. Ты меня сегодня точно вгонишь в могилу. Сначала требуешь, чтобы я стал монахом. Потом предлагаешь отправиться в изгнание, чтобы я разделил участь крестьян. Кто-нибудь представляет меня среди пастухов и их стада? Благородный рыцарь в сверкающих доспехах сражается с коровами и овечками. Большего посмешища представить себе трудно. Лучше оторвите мою несчастную голову и подарите королю Иерусалима. Буду, как вы до этого мечтали, веселить придворных дам. По крайней мере, осуществится моя мечта быть при дворе достойного короля.
— Это нужно сделать для того, чтобы однажды, когда тебе понадобится убежище, было куда отправиться. Нам нельзя долго находиться в одном месте. Наша вечная молодость всегда будет вызывать у окружающих недоумение. Однажды нас объявят колдунами или слугами дьявола и начнут преследовать. Нам нужно много домов и тайников, где мы будем хранить сокровища.
— Пока мы будем путешествовать, наши дома могут ограбить, сжечь или захватить местные феодалы, — не согласился Гуго.
— Эту проблему легко решить, — заверил Григорий. — Отдашь свою усадьбу под управление церкви. В твое отсутствие монахи будут заботиться о твоем жилище и вести хозяйство. Многие рыцари, отправившиеся в крестовый поход, оставили свои поместья и замки под залог церкви. Всем это выгодно.
— Боюсь, что чужой управляющий может довести хозяйство до разорения, — скептически отнесся Гуго к предложению Григория. — Будет воровать, и думать только о своем обогащении.
— Даже если твои владения будут разорены или сожжены в результате междоусобных войн, то останется земля. Ты сможешь, на правах хозяина, вернуться и заново отстроиться. Если мы собираемся жить вечно, то следует позаботиться о постоянном доходе.
— Хорошая идея, — одобрил Бертольд.
— Желательно, чтобы ты Бертольд и ты Роберт, сделали то же самое в Германии и Англии, — продолжил Григорий.
— Но ведь это невозможно. Если мы вступим в орден тамплиеров, то должны будем находиться всегда при монастыре, — напомнил Бертольд. — Ни о каких путешествиях не может быть и речи.
— Ничего страшного не произойдет, если вы вступите в орден через год. Сначала решите все свои мирские проблемы.
— О каких проблемах ты говоришь? — не понял Роберт. — Мы с Бертольдом решили посвятить свою жизнь служению Богу. Одновременно будем искать в святых книгах ответы на наши вопросы. Нам не нужны богатства, собственный дом или поместье. Наш путь предначертан на века.
— Ты, по-моему, так и не понял серьезности проблемы нашего долголетия, — вздохнул Григорий. — О каких веках ты говоришь? Уже через пятнадцать-двадцать лет твои братья по ордену начнут удивляться твоей неувядающей молодости. Потом начнут задавать вопросы. Что ты им ответишь?
— Все, что с нами происходит, угодно Богу, — уверенно заявил Роберт. — Думаю, что в скором времени мы получим ответ на главный вопрос.
— А если нет?
— Григорий, почему тебя все время терзают сомнения? — спросил Гуго. — Сколько тебя знаю, ты все время чего-то опасаешься.
— Не люблю неожиданностей. Поэтому предпочитаю просчитывать каждый свой шаг. Это помогает выжить в нашем жестоком мире.
— Неожиданность влечет за собой приключение. Это всегда интересно. Это делает нашу жизнь насыщенной и увлекательной. Поэтому я никогда ничего не планирую на долгие годы вперед, — сказал Гуго. — Ты же своим прагматизмом напоминаешь старика, который потерял вкус к радостям жизни.
— Не можем же мы уехать сейчас, — подал голос Бертольд. — В ближайшее время предстоят кровопролитные схватки. Я считаю своим долгом принять в них участие.
— Я с ним согласен, — поддержал германца Роберт. — Мы не должны в трудную минуту оставлять своих единоверцев.
— Согласен, — не стал спорить Григорий. — Присоединимся к какому-нибудь войску в качестве странствующих рыцарей. Покажем свою удаль, заслужим уважение, получим рекомендательные письма. После этого отправимся в Европу для сбора средств на пополнение войска. В это время и решим свои финансовые и другие дела.
— Значит, разбежимся в разные стороны? — спросил Роберт. Грусть слышалась в его голосе.
— Мы обязательно встретимся, — пообещал Григорий. — Именно в этом городе и в этом доме.
Глава тридцатая
Тридцать рыцарей ордена Храма медленно двигались по дороге. В ее пыли утопали копыта их сильных лошадей. Все сохраняли молчание, сберегая силы для будущих схваток. Беспощадное солнце раскалило их доспехи, но никто из рыцарей не помышлял о том, чтобы их снять. В любую минуту на их пути мог попасться блуждающий отряд сарацин. Поэтому все были начеку. Поднятые забрала позволяли рассмотреть мужественные суровые лица монахов-воинов. На всех были белые плащи с красными крестами. По этому одеянию их узнавали издалека. Плащи тамплиеров не раз наводили на врагов ужас. Все знали, что воинственные монахи искусные и смелые воины. Поэтому разбойники, промышляющие в этих краях, никогда не нападали на караваны, охраняемые тамплиерами. С ними могло справиться только хорошее многочисленное войско.
