напал⁈
— Вещие, господин!
— Кто это? — недоумевает Адольф. И Густав тоже без понятия.
— Вернее, Вещие-Филиновы, господин, — поправляется гвардеец.
— Филинов? — округляет алмазные глаза Адольф. — Но он же сдох вместе со всеми женами⁈ Кто мог отдать приказ напасть⁈
— Не могу знать, — гвардеец шумно сглатывает. — Разведка докладывает: на подъездах к усадьбе также замечены внедорожники Горнорудовых.
— И Жанна здесь⁈ Она с ума сошла⁈ — вскрикивает Адольф. — Я же заложу эту суку ее Царю! Она и дня не проживет после этого!
— Конечно, господин, — кивает гвардеец. — Но сначала вам нужно спастись!
— Выпускай оборотней! — рявкает Адольф, сжимая алмазные кулаки. — Обезьян тоже задействуй! И готовьте самолет к взлету. Запрягай моего летуна. Раз Охранки здесь нет, значит, воздушное пространство пока еще открыто, и я успею проскочить.
— Только ты, дядя⁈ — переспрашивает Густав. — Меня ты не берешь собой?
— Ты отправишься в аэропорт вместе с гвардией, — Адольф хлопает племянника по плечу и дружелюбно улыбается алмазными губами. — Летун выдержит только одного всадника, иначе скорость упадет, и зверь станет заметным. Но самолет дождется тебя, не волнуйся. Как только ты разберешься с Филиновыми и Горнорудовыми, мы все вместе улетим домой.
Еще раз хлопнув Густава по плечу, Адольф спешно покидает коридор.
* * *
За час до этого, усадьба Вещих-Филиновых.
Забавных зверюшек ко мне подослали. Вернее, даже не зверюшек, а химер.
В своем кабинете я задумчиво кручу в руке кристалл с сознанием немецкого морпеха. Пару часов назад Отто Гебман думал, что идет на легкую задачу, а теперь трясется от ужаса в моих пальцах. Благодаря импульсу псионики прочитать его мысли не составило большого труда. Как и связаться по рации от имени Гебмана со штабом и доложить об успехе миссии.
«Филинов мертв, герр фельдф’ебель».
И ведь ни слова не соврал. Филиновы, правда, давным-давно все мертвы. А вот Вещий-Филинов живой, здоровый, очень злой и очень веселый. Думали, что злость и веселье не совместимые эмоции? Да нет, очень даже.
С одной стороны, какие-то немчуры вздумали убить меня и моих жен в постели, за что колбасники очень скоро поплатятся. С другой — я столько нового и веселого для себя открыл.
— Даня, всё хорошо? — заглядывает в щелку двери беспокойная Светка.
— Да, нормально, — киваю. — Иди ложись. Завтра ведь в Академию.
— Хорошо…А ты поедешь мстить тем, кто на нас сегодня напал? — мнется она в дверях.
— Поеду, но вас с собой брать не буду, — сразу отрезаю, едва блондинка открывает рот, чтобы, конечно, предложить себя в боевые единицы. — Учить врагов как нельзя делать — обязанность гвардии и главы рода. А одна из обязанностей жен главы — выглядеть на людях выспавшейся, здоровой, счастливой и полной уверенности в завтрашнем дне. Так что иди спать, — строго смотрю на Светку, не мигая, и она под моим взглядом пятится назад, в конце прикрыв дверь.
— Ну вот блин! — раздается раздосадованное из коридора.
Так, о чем это я? Открытие, да. Шморцы придумали универсальных солдат. Способ простой и гениальный. Запихнуть разум вассала в кристалл, своего рода мини-Жартсерк, а потом ввинтить камушек в зверя. Например, настоящее тело Гебмана сейчас лежит в криокамере под Берлином и ждет возвращения своего сознания. Ну, конечно, уже не дождется.
Технология для несведущего выглядит новаторской. Но я-то знаю, откуда ноги растут. Поэтому достаю мобильник и вызваниваю Горнорудову. Гудок за гудком, пока она сонным голосом не произносит:
— Что случилось, спаситель?
— Только что случилось покушение Шморцев на мою жизнь, Жанна Валерьевна. Неудачное. Вы слышали о спецотряде Немезиды?
— Спаситель… — растерянный и испуганный возглас баронессы.
Ого! Я, конечно, ждал чего-то подобного, но всё равно удивительно слышать страх в голосе Жанны. А боится она, конечно, что я уже сдал Шморцев Красному Владу. Это ведь никакое несовпадение, что немцы используют те же методы контроля зверями, что и Горнорудовы. Их общие с Жанной секреты могут всплыть, тогда бо-бо будет именно баронессе.
— Я сейчас поеду мстить Шморцам, — продолжаю, как ни в чем ни бывало. — Не хотите присоединиться?
— Ты не сообщил о покушение в Охранку? — после паузы спрашивает Жанна.
— Нет, пока это только мое дело, — отвечаю. — Я лично отомщу мерзавцам. — И выкачаю память Шморцев, безусловно. Телепаты — слишком лакомые кусочки, чтобы их упускать.
— Можешь рассчитывать на мою поддержку, — заявляет баронесса. — Тридцать человек, десять из них маги, трое Мастеров.
Не окажется ли поддержка ударом в спину? От Жанны можно чего угодно ожидать.
— Прежде чем принимать вашу помощь, я бы хотел узнать, почему вы отказались выдавать Настю за Густава. Ведь ваш муж заключил с немцами договор.
Жанна вздыхает:
— Шморцы задумали сдружиться с ханьцами, поэтому я больше не хотела иметь с фрицами союз. Немцы стали мне противны. И Настю я им не отдам, — твердо заявляет баронесса.
— Сдружились с ханьцами? — переспрашиваю. — Зачем?
— Грядет война с Империей Хань, — делает откровение Жанна. — И Шморцы решили заработать на русских костях, чтобы когда-нибудь потом восстать против своего Кайзера. Я не приемлю такой позиции. Пусть я не в восторге от Львовых, но не до такой степени, чтобы гробить свою страну.
А ведь я недавно бился с чинками-рисоедами в казахских степях, когда они похищали Адию Калыйр. Ханьцы охотятся за условными двударниками, как и Странник. Такое ощущение, что всё это элементы одной мозаики.
— Вы не хотите предупредить Царя? — спрашиваю.
— О ханьцах Борис и без меня знает. Что же касается о замысле Шморцев, то… ты уже догадался?
— Ага, вы с ними повязаны секретными опытами на зверях, — киваю.
— Ты победил Горгону в Тагиле, — вздыхает Жанна. — А теперь Немезид. Конечно, ты всё понял, спаситель.
— Жанна, сейчас я даю тебе возможность реабилитироваться в глазах Царя, — перехожу на «ты». — Вместе с тобой мы разобьем Шморцев и сдадим немцев Охранке. Глупо сейчас бояться огласки. Царь должен знать о химерах, иначе ханьцы неприятно удивят наши пограничные войска. И, если согласишься, не вздумай ударить мне в спину, — добавляю. — Я такое не прощаю.
— Спасибо, спаситель, — хрипло произносит баронесса, как будто волнуется. — Я этого не забуду. Обещаю.
Так, принимаемся за сборы. Студень уже
