- Важно, чтобы нас хватило. А темнота? Что темнота! Слепые в кромешной тьме, но живут, а у нас звезды будут. Неиссякаемые источники света. Позволят нам дождаться ребят с Земли.
- Пока они там соберутся... - начал было Галлей, но командир прервал его:
- Пусть нам годы лететь надо, выстоим! А ребята прилетят! Обязательно прилетят! Однако при раскрытии твоей тайны кое-что выяснится. На Земле вроде бы все ускоренно для нас произойдет?
- Это как же? - заинтересовался штурман.
- Я еще не раскрыл вам тайну, Алексей Иванович, а вы уже выводы делаете.
- Это не ты открыл, а я могу тебе ее сам открыть. Штурман! Передавать сигналы на Землю двенадцать раз, ежечасно, а потом - спать! Жизнь на звездолете "Скорость" продолжается даже при световой скорости. Расписание прежнее.
Двенадцать раз выходил Федоров в эфир, передавая сигнал бедствия на Землю.
- Не может быть, чтобы нас не услышали, - заключил он, покидая свой пост у радиоаппаратуры.
Ложились спать в спальном отсеке на своих койках. Чтобы удержаться на них в условиях невесомости, решили обвязаться ремнями.
- Ну, командир, - обратился к Крылову Федоров. - Какую же вы тайну нашего Васи Галлея открыли?
Звездолетчики не говорили о том, что обречены на вечное скитание меж звезд в темноте и холоде отсеков, не обсуждали, как будут один за другим умирать от голода и низкой температуры, когда кончатся запасы еды и энергии, они беседовали, казалось бы, о совершенно постороннем, о какой-то личной тайне одного из них. Но в этом, пожалуй, выражалась общая для всех троих черта характера, приведшая их в звездный рейс.
Однако тайна оказалась не такой уж посторонней для каждого из них.
- Твою тайну, Вася, не так трудно было разгадать, - говорил, обращаясь в темноте к молодому человеку, Крылов. - Наблюдал я за тобой, когда ты бывал у меня дома. Зачастил ты по довольно понятной причине, юношам свойственной.
- Нет-нет, конвенсия моя не из-за вашей Нади!
- И это знаю, что не из-за дочурки моей рыженькой, а скорее всего из-за подружки ее, недоступной красавицы чернокудрой, Звездочки.
- Да, Кассиопея, - со вздохом признался Галлей.
- Постой, постой! - вмешался еще не спавший штурман. - Выходит дело, несчастная любовь нашего доброго молодца Васю Галлея нам подкинула? Звездочка какая-то его к звездам привела?
- Выходит, так, - согласился Крылов. - Но я заметил в тебе, Васенька, еще и теоретические колебания между профессором Дьяковым и академиком Зерновым.
- И что же! Почему, в таком случае, вы взяли меня с собой?
- То, что ты решил вернуться на Землю в другом столетии уже без гордой и недоступной теперешней красавицы, догадаться нетрудно было. Ну а я-то считал, что мы вернемся в рассчитанный академиком Зерновым срок, а что касается Галлея, то такая голова...
- Эх, Галлей, Галлей, - с укором пробасил штурман. - Непутевая твоя голова!
- Вот эта "непутевая" голова нам в рейсе нужна будет, рассудил я. Но виду не подал, что тебя разгадал.
Аварийная лампочка из экономии была давно погашена, и трудно было разобрать, как "непутевая, но нужная" голова Васи Галлея поникла у него на грудь, а сам он старательно цеплялся за койку, на которой сидел, чтобы не взмыть в воздух.
- Вот и вся твоя тайна, - закончил Крылов.
- Моя, может быть, и вся, но наша общая, Алексей Иванович, еще впереди, - сказал наконец Галлей.
- Что ты имеешь в виду? - поинтересовался Крылов.
- Что Закон Природы описывается не теорией абсолютности, это я еще на Земле понял, как вы догадались, а теорией относительности. И только ее мы должны учитывать теперь при всех наших расчетах.
- И это я уже усвоил, Галлей. Жаль, что мы с тобой раньше не догадались.
- Жаль, - согласился Галлей.
- Тогда давай сообразим, а то Федору это так и не понятно, почему обрыв буксира произошел?
- Можно выдвинуть гипотезу, Алексей Иванович, вполне достоверную. Я как-то сразу подумал... Вот штурман говорил о пустоте. Но почему из этой пустоты мы энергию извлекаем, от нее отталкиваемся? Почему? Да потому, что она материальна и в известных условиях может становиться вещественной.
- Ясно, материальна, - вставил басом очевидно все слышавший Федоров. Но почему вещественна?
- В вакууме проносятся электромагнитные бури, даже тайфуны! При малых скоростях возбужденные ими кванты вакуума незаметны, но при субсветовой скорости они ощутятся как возникающее в пустоте вещество с его физическими свойствами.
- Стоп, стоп, Вася! Не забегай! Тут и без банальной бури все объяснить можно. Похитрее! - вмешался штурман. - Мы, радисты, флюктуации скорости света в различных частях вакуума уже сто лет учитываем. Не в ней ли дело? Если скорость света становится то больше, то меньше, это приводит к рывкам. Вот и причина обрыва буксира. Рванулся технический модуль. И все!
- Нет, Федор Нилыч! Не выйдет! - возразил Галлей. - Мы с вами не радиоизлучение, а физические тела, разгоняемые до скорости света. Мы достигаем этого предела, а не скорость света разгоняет или притормаживает нас. Это флюктуация предела, а не физическое его воздействие на наш полет. Так что никаких рывков от этого быть не может.
- Так уж и не может, - упрямо возражал Федоров.
- А вы поймите, что кванты вакуума - это как бы на пружинках вибрирующие под влиянием электромагнитного излучения протоны и антипротоны. При банальной электромагнитной буре этот процесс для нас отнюдь не банален, ибо в своих крайних положениях частички вещества и антивещества уже не полностью компенсируют физические свойства друг друга... Тогда и начинают проявляться эти скрытые в "состоянии пустоты" физические свойства материального вакуума, появляется некая его плотность, молниеносно возникающая и исчезающая. И эти песчинки как бы "жалят" летящий в вакууме предмет (при магнитной буре, разумеется, и при субсветовой скорости движения).
- Это как же выходит, - начал сдаваться штурман, принимая объяснения физика. - Вроде комары появляются на нашем пути. И жалят проклятые.
- Не столько комары, сколько "космический наждак". При малых скоростях он незаметен, но при субсветовой скорости за единицу времени приходится столько столкновений с "ожившими" квантами вакуума, что они в состоянии перетереть буксир.
- Может быть, и так, коли не врешь, - окончательно сдался штурман, поворачиваясь на другой бок, хотя в условиях новой для них невесомости в этом, казалось бы, не было смысла.
- Любопытно, - вставил теперь Крылов. - Я вот развиваю твою гипотезу и прихожу к выводу о чисто физическом пределе, что возникает в вакууме при световых скоростях.
- Правильно! - обрадовался Галлей. - И я так же думаю. При световой скорости проницаемость вакуума, его "свойство пустоты" исчезает! Тело не то что упрется в преграду, но, достигнув скорости света, будет ощущать уже иные свойства вакуума, который становится непроницаемым, и тело сможет двигаться лишь с субсветовой скоростью. Потому-то и невозможно превышение движущимся телом скорости света.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
