— Дыши, Анника. — Я сжимаю ее плечо. — Я в порядке.
Она сужает глаза, наблюдая за мной дальше, определенно не веря ни единому моему слову.
С тех пор как она родилась, когда мне было шесть лет, я считал своей миссией защищать ее своей жизнью. Тот факт, что я не смог сделать это прошлой ночью, отколол часть меня.
— Хватит обо мне. Ты в порядке, Аннушка? Тебе что-нибудь нужно?
— Кроме того, что меня освободили из моей башни Рапунцель? Я так не думаю.
Я взъерошиваю ее волосы.
— Это для твоей безопасности.
— О, пожалуйста. Тебе просто нравится держать меня взаперти. — Она отмахивается от моей руки. — И перестань относиться ко мне как к ребенку.
— Нет, — говорю я в упор, и она гримасничает.
— Давай, Джер. — Она берет мою руку в свою. — По крайней мере, позволь мне пойти в общежитие. Я так скучаю по девочкам, а они очень волнуются за меня после того, как узнали о пожаре.
Девочки. Включая Сесилию.
— Нет.
— Джер! — хнычет она. — Пожалуйста. Ты знаешь, как трудно мне было завести друзей, а этим девочкам я действительно нравлюсь, несмотря на мой статус принцессы мафии и мою фамилию. Я не могу просто потерять их.
— Возвращаться в общежитие, временно, нельзя.
— Ты такой бессердечный. — Она толкает мою руку, как будто это просроченный предмет. — Мне жаль девушку, которой придется выйти за тебя замуж.
— Я собирался позволить тебе пообедать с друзьями, но раз уж я бессердечный... — я пожимаю плечами.
— О, не глупи. Ты же знаешь, что я пошутила! — Анника смеется и набрасывается на меня с объятиями коалы. — Спасибо, Джер!
— Тебя будут сопровождать охранники, — говорю я, положив руку ей на спину.
— Хорошо! — она спрыгивает вниз и исчезает в своем шкафу, вероятно, чтобы выбрать платье из сотни фиолетовых, которые у неё есть.
Покачав головой, я выхожу и замираю, когда мой телефон вибрирует.
Имя на экране не должно быть там.
Оно должно было быть удалено, но это не так.
Я не должен был читать и перечитывать ее последнее сообщение о манге, которую украл из ее комнаты той ночью.
Это чертова одержимость, от которой я не могу избавиться.
Сесилия: Я слышала о пожаре. Ты в порядке?
Я смотрю на ее сообщение или, скорее, уставился на него.
Какого хрена она так волнуется, когда явно зациклена на ком-то другом?
Но опять же, с каких пор меня это волнует?
Я дал ей шанс сбежать от меня, но она им не воспользовалась.
Если я хочу владеть ею, я это сделаю.
Когда я покончу с ней, ни о каком другом гребаном мужчине она и думать не будет.
Глава 17
Сесилия
— Если бы я не знала тебя лучше, то сказала бы, что ты меня преследуешь, Сес.
Я отпиваю глоток своего энергетика и стараюсь оставаться спокойной и незатронутой, несмотря на то, что Лэн подталкивает меня плечом.
По приказу Реми и Авы наша группа друзей собралась вместе, чтобы выпить в пабе в центре города.
Большой стол в центре комнаты переполнен напитками, разговорами, толчками в бок и общей гиперэнергией, которая возникает всякий раз, когда мы вместе.
Реми потащил за собой Брэна и Крея, а Ава уговорила меня и Глин присоединиться.
Анни тоже хотела бы быть здесь, но она все еще не обрела полную свободу и должна постоянно находиться под наблюдением своих охранников. Она также живет в особняке Язычников.
Я бы предпочла не находиться в месте, где много людей, громкой музыки и хаоса, но я готова сделать это вместо того, чтобы позволить Аве напиться, а потом некому будет о ней позаботиться.
Кроме того, любое место лучше, чем моя голова.
Я просто не рассчитывала, что Лэн присоединится к нам, потому что А: он не тусуется в нашем кругу и у него своя свита; и Б: я действительно не хочу с ним разговаривать после эпизода с пожаром у Язычников.
Это было полторы недели назад, а я до сих пор чувствую жжение в горле, когда глотаю.
Еще одно прикосновение к моему плечу, едва заметный толчок, и я чувствую его дыхание на своей шее.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Я смотрю на Лэна, который в своей повседневной одежде выглядит щеголевато, не прилагая усилий. Это непринужденная ухмылка и аристократические черты лица. Он делит их со своим братом-близнецом, но Брэн выглядит элегантным и утонченным.
Он не более чем дьявол.
— Что тебе нужно, Лэн?
— Не дуйся из-за такого пустяка.
— Пустяк, — говорю я шепотом, чтобы остальные не услышали. — Ты только что назвал поджог пустяком?
— Никто не пострадал.
— Джереми пострадал. — Моя грудь сжимается, как это бывает всякий раз, когда я думаю о нем.
— Нет. Он выжил. — Пустой взгляд Лэна остается на месте, и я с горечью понимаю, что действительно не знаю этого человека.
Я провела двадцать лет в его орбите и около трех лет влюблена в него, и все же я понятия не имею, кто он, черт возьми, такой.
— Он был ранен, Лэн, — повторяю я. — Он был ранен и нуждался в медицинской помощи.
— Он все равно выжил, как кошка с девятью жизнями. И еще, подожди, почему ты так переживаешь из-за Джереми? Разве ты его не ненавидишь?
Переживаю.
Так вот как это выглядит со стороны? Что я переживаю?
Ава сказала нечто подобное, когда я продолжала задавать вопросы Анни, как только она смогла снова встретиться с нами за обедом.
— Почему ты так в это ввязалась, Сеси? — спросила она, сузив глаза.
Я отмахнулась от нее, но теперь посмотрела в лицо Лэна.
— Потому что я неосознанно вызвала пожар после того, как ты использовал мою добрую волю в сатанинских целях.
Он смеется, хлопая себя по коленям, но ни одна из эмоций не достигает его глаз.
— Не слишком ли ты драматизируешь? Это эффект Реми, не так ли?
И тут меня осеняет. Для Лэна все это — шутка, игра, в которую он играет, забава, которой он предается.
Его не волнует, кого нужно сокрушить, пока у него есть то, что он хочет.
Я всего лишь пешка на его шахматной доске, которую он использовал и выбросил.
— Кто-то произнёс имя моей светлости? — Реми вскочил рядом с нами. — Не говори за моей спиной, когда здесь все в сборе.
— О? — Лэн ухмыляется. — А я-то думал, что ты меня игнорируешь, Реми.
— Ерунда. — Он обнимает его по-братски. — Вот так, вот так, не чувствуй себя одиноким, приятель.
Брэн вздыхает.
— Он даже не знает значения этого слова.
— Не ревнуй, — говорит Лэн с ухмылкой и совершенно непринужденно, наслаждаясь тем, что его брат-близнец слишком сильно подзадоривает его.
Он такой, будь то с друзьями или семьей. Человек — это текучая материя, которую можно и нужно использовать.
Думаю, я только сейчас поняла, до чего он готов дойти.
— Вы что, боретесь за мое внимание? Не делайте этого, я не смогу выбрать! — Реми отпускает Лэна и садится рядом с Крейтоном. — У меня есть только один отпрыск, большое спасибо. Я знаю, что ты скучаешь по Анни, даже если не говоришь этого, но я составлю тебе компанию.
— Ты ему безразличен. — Ава поднимает свой бокал. — Может, тебе стоит спасти свое достоинство, пока ты можешь.
— О, прости. Мы все еще говорим обо мне? Потому что вся эта речь могла быть направлена на тебя. Твое достоинство рассыпается и умирает на полу, пока мы разговариваем.
— О, готовься к смерти сученок.
— Давай, сучка.
Ава вцепилась ему в горло, и они ссорятся без конца, случайно раскрывая секреты друг друга. Глин, у которой аллергия на конфликты, пытается выступить посредником и разнять их. Брэн предлагает им напитки, чтобы охладить их.
Ни то, ни другое не помогает.
Обычно я принимаю сторону Авы. Во-первых, это весело — раззадоривать Реми. Во-вторых, она может не подавать виду, но ее задели его слова, а я этого не допускаю.
Но я не могу заставить себя двигаться или говорить. Отчасти это связано с тем, что Лэн здесь.
Раньше, когда он приходил к нам, я всякий раз замирала от восторга и внутренне ахала. Теперь мне неловко.
