— А никто и не говорит про меня.
Алекс отступает пока не натыкается на кресло, только усевшись в него она оглядывается по сторонам. Керри и Стейси оставили ее одну, несмотря на то что знают обо всем. Она благодарна им за это. Женщины желают ей добра и не собираются злорадничать, предвкушая семейную склоку.
— То есть вот это, по-твоему, — она проводит рукой вдоль тела, имея ввиду образ в целом. — От человека?
— Ну, почему же?
Джейк подходит к ней и садится на корточки рядом, гремит столом, отодвигая его как можно дальше, словно есть на нем что-то, что может помочь ей промолчать или избежать ответа. Он держит ее за колени и очень пугает тем жестоким взглядом что излучают его глаза.
— Расскажи мне что ты натворила.
Алекс проглатывает подкативший к горлу ком волнения и неуверенности.
— Почему натворила?
Ей незачем тянуть, но, однако она делает это, потому что ей стало страшно. Она и не знает, чего страшится больше — этого чувства или его реакции.
— Я встретил вампиров и твоего обожаемого Хеллингера… Молчи!
Она поспешно кивает, соглашаясь. Пусть продолжит, а она наберется сил, потому что она наивная дура, которая все равно надеялась на другую встречу, а не на то, что происходит сейчас.
— Хочу знать: почему все эти твари, — он мотает в сторону выхода, имея ввиду Керри и МакКена, — знают больше, чем я?
Она все еще молчит, видя, что это не всё. Вопрос о том, а рад ли предстоящему отцовству, уже и не возникает в ее голове.
— Почему моя сестра называет мою женщину шлюхой, а другие откровенно глумятся надо мной?
Алекс закрывает глаза. Она не верит в это. Но этого следовало ожидать.
— И-и-и… и ты поверил?
Она клянет свою слабость. Голос предательски дрожит и уже выдает ее с головой.
— Я прочитал твои письма.
Алекс кивает, признавая, что писала их.
«Письма! Почему он говорит во множественном числе?»
— Этот мудак даже и не думал отрицать хоть что-то. Что ты так смотришь? Хочешь спросить почему и не думал?
— Нет!!! Нет! — она зажимает рот ладонью, не веря брошенной ей догадке.
— Да. Я убил его!
— Нет! Ты лжешь! Зачем? Почему ты сделал это?
Джейк кивает. Алекс качает головой, понимая, что этого он и добивался. Вот этой реакции.
— Я убил его, но сначала он признался мне в том, что поимел тебя стоило вам только отстать от берега! Спроси меня еще раз: почему?
Она не верит ему и не спросит. Рафаэль он не мог этого сказать! Все было не так и он не такой!
«А какой?» — шепчет спрятанная внутри змея и тут же затыкается,
Он ведь видел и знал про ее убежденность! Неужели она обидела его настолько, что он решился на месть только бы отравить его радость, их первую встречу и их будущую жизнь?
— Расскажи мне правду, милая моя Александра! Скажи, что мой поступок не был напрасным и его остатки на руинах Крайслер Билдинг — это всё не зря?
Она проглатывает соленный ком, подступивших к горлу слёз, еще и еще раз стараясь прогнать этим жестом подступающие рыдания.
— П-прежде, — она вновь заикается, чувствует сильный толчок изнутри, вздыхает, успокаивая себя, — Прежде, чем делать что-то и слушать посторонних людей, тем более твою озабоченную Серсею Ланистер может быть стоило выслушать меня?
Это ничего бы не изменило. Если все так как он говорит… Не знай он что произошло, не догадываясь и не подозревая вся его злость и ярость достались бы именно ей.
Нет.
Подозрения у него были всегда.
— Ты даже сейчас защищаешь его. Это не правда? Я жду твоего рассказа, милая.
Кто бы сказал ей еще пару дней тому назад, что ее затошнит и бросит в дрожь от этого некогда любимого слова «милая», которым он так часто обращался к ней в минуты нежности и страсти?
— Хочу знать, как я ошибался и кем ты была на самом деле.
— Да мне, пожалуйста, попить?
Он качает головой, тем самым предлагая не тянуть и побыстрее начать свой рассказ.
— В первый день мы отправились в Нантакет. Он не был обозначен на карте, потому что я не думала, что мы будем уходить вот так. Я решила, что надо пополнить воды и поискать что-нибудь из провизии. Я посчитала, что Карен могла отправить кого-нибудь за нами и ждать в первом попавшемся порту.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Она судорожно вздыхает, откидывая лезущие на язык подробности. Алекс и раньше не хотела заострять на них внимание, но сейчас уж больно сильно хочется рассказать об этом, но это лишь оттянет момент неизбежного признания. Она в ужасе! Ей всегда удавалось договориться с ним, как-то отвести в сторону самый накал ссоры, сместив нюансы. Сейчас же, Алекс понимает, что этого не нужно и ей это не удастся, потому что она собирается рассказать правду. И только.
— Мы зашли почти что каждый порт, что был отмечен на карте. Раф… Хеллингер признался с каким условием Карен отпустила его в это плавание. Она и не собиралась давать нам шанса. Он бы убил меня, а ты бы потом его. Мы не находили ни тебя, ни следов твоего пребывания. Я все больше хотела вернуться назад и понимала, что эта идея безумна, дождалась, когда Раф уйдет охотиться подняла якорь и направилась обратно.
Ей не нравится то, что он сейчас гладит ее. Это не успокаивает, а настораживает и кажется плохим знаком.
— Не вышло. Я ударилась и упала в воду. Он нашел нас по кровавому следу.
Алекс прикусывает губу, поражаясь себе в эту секунду, что и сейчас выгородила девчонку.
«Ладно! Пускай!»
Это ничего не изменит. Плохие новости не в ударе кружкой, а в другом. Ей не стоит путаться и уточнять показания.
— Он обманул меня. Я узнала об этом позже, сравнила показания приборов.
— Ты этого не заметила? Не ты ли говорила мне что отлично управляешься с яхтой и у тебя опыт на зависть капитану Немо?
— Я плохо чувствовала себя. Перепутала таблетки и не посмотрела, что упаковку попала не та, что должна быть.
Он кивает. Его взгляд, светлые глаза, что стали совсем светлыми, губы, превратившиеся в узкую полоску и выделившиеся скулы, не говорят ни о чем хорошем.
— Это правда! Правда, что я переспала с ним, но, прежде чем ты скажешь еще что-то.
Ей удается зажать его рот ладонью и тут же одернуть ее от резкой боли, порезавшись от выступивших наружу клыков.
— Есть еще что-то?! — Он отталкивает ее вместе с креслом. — Что-то что должно оправдать твой поступок?
Креслу и ей в нем как-то удалось сохранить равновесие. Она поспешно качает головой, прижимая к губам кровящую ладонь.
— Никто не знал об этом. Если кто-то что-то сказал тебе. Это всего лишь злость и насмешка и ничего больше!
— Никто кроме меня?!
Она знает о чем он говорит — о своих прошлых подозрениях.
— Я не спала с ним! Джейк! Это случилось только раз и то на яхте! Я не знаю, что нашло на меня! Это было похоже на безумие! Не было и дня, чтобы я не сожалела о том дне! Это правда!
— Безумие?! Безумие?! Поэтому ты отправилась на другой конец света вместо того, чтобы отправиться ко мне? Несмотря ни на что? Или Карен остановила тебя? Или это твое «безумие»?!
— Нет.
Она узнала, что беременна и поверила в самообман, уверилась в мысли, что он поверит ей.
— Почему я должен верить, что ты не спала с ним раньше? Ответь мне, Алекс! Сейчас же!
— Потому что это твой ребенок, — говорит она, ужасаясь тому, как наивно это звучит теперь.
Она понимает, как это звучит со стороны с этой его болезненной ревностью. Она тянет к нему руки и тут же отпускает их, потому что он приближается, резко, стремительно. Больно. Он сжимает ее колени, прижимая их к друг другу.
— Зачем? Зачем мне надо было писать тебе письмо? Просить быть здесь? Мне проще было бы спрятаться и не появляться в твоей жизни больше никогда!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Потому что ты одна из тех мамаш, что печется за жизни своего ребенка? Потому что Хеллингер отказался сохранить жизнь сотворенному монстру?
Вот как?! Он рассказал и об этом? Или он просто сложил два плюс три?
— Нет! Я надеялась!.. Я не знаю на что надеялась, — признается она просто. — У меня нет доказательств кроме сроков. У меня уже были схватки, и я просила Стейси, чтобы она отсрочила их. У меня есть только это.
