заседали в бывшем кабинете Его Величества.
– Ну, что, Иван, доложи, как настроения в Ялте, – попросил Батя.
– В каком смысле?
– В буквальном. Что тебе молодой человек сказал, то нам и повтори.
– В Ялте все плохо. Понаехали непонятно кто, непонятно откуда, с местными задираются. Уже резать друг друга начали. Одно хорошо, у них теперь до жителей руки не доходят.
Магистры удовлетворенно переглянулись, а Батя подытожил:
– В общем, все идет по плану. Сейчас, когда спустишься вниз, подкинь ему идею с Алуштинцами разобраться. Они уже обнаглели, пытаются Симеиз доить.
Убедившись, что других поручений нет, я направился к выходу. Вновь проскользнула мысль: «Где же Батя познакомился с Вованом? И, самое главное, что он ему продемонстрировал, раз парень так впечатлился?». Ответная мысль Бати догнала меня уже за дверью.
– Главное, не что сделано, а то, что он урок запомнил.
Я остановился. Впервые Батя общался со мной мысленно. До этого, я только ощущал, что меня зовут, ну и по мелочам, иногда я думал, что других способностей у меня – ноль.
– Растешь, парень! – одобрение учителя окончательно добило меня, – А сейчас, хорош расслабляться! Выполняй приказ!
Покачав головой, я пошел вниз.
Вован сидел за столом в доску пьяный и заплетающимся языком мычал песню: «Постой, паровоз!».
– Вован, у меня хорошая новость, ты можешь ехать.
– Тогда на посошок! – среагировал Вован и еще раз плеснул по полной.
Он выпил и попытался встать. Попытка не удалась. Я помог ему и повел к выходу.
– Брателла! – душевно вещал Вован, – Как только какие проблемы, сразу, того, ко мне! Я на раз все решу!
– И как ты это сделаешь? – ехидно поинтересовался я, – Если дома порядка навести не можешь. Вон, Алуштинцы уже твои точки в Симеизе доят. А ты и не знаешь.
Я не был уверен, что в замутненном алкоголем мозгу, эта фраза останется, но Вован, к моему изумлению, немедленно протрезвел.
– Что за гнилой базар? – почти нормальным голосом спросил он.
– Зуб даю! – серьезно ответил я.
– Лады! Я твой должник! Разберемся! Ну, козлы! Всех замочу!
С этими словами он уселся в «бумер» и умчался.
Глава 13
Я улыбнулся и пошел назад. Мимоходом отметил, что охрана натаскана хорошо. Мои бойцы действовали, как в разведке. Подпуская нарушителя как можно ближе, а потом, сваливаясь на него неизвестно откуда. Но кто бы знал, чего мне это стоило. Беда с этими ребятами, которых инициировали в мирное время, в мирной стране. Самое главное чего они не знают и знать не хотят – дисциплина… Они никак не могли понять, что недостаточно просто изначально заложенной сверхсилы и неуязвимости. Необходимы постоянные тренировки и… тренировки. Трудно доказать человеку, который бегает стометровку быстрее олимпийского чемпиона, что ему нужно бегать и бегать, и так абсолютно во всем. Но после приватной беседы Магистра с их учителями и пары моих лекций, ребята начали входить в меридиан.
Совсем все уладилось после того, как в начале лета прибыла моя группа и Каркаладзе с Покрышкиным, во главе своих бойцов. Теперь охрану дрессировал не только я, и результаты были на лицо.
Вспоминая первую неделю нашего пребывания в Массандре, я невольно поежился. Жить под прицелом мне было не впервой, но не дома. А учитель, словно не обращая внимания на опасность, и не думал прятаться, и это при том, что наших омоновцев я только-только взял в оборот.
Слава богу, ребята не задержались. Сперва появились мои бойцы. Я им обрадовался словно родным. Как-то совершенно забылось, что я младше всех их минимум на 50 лет. Они немедленно взяли объект под свое крыло, и я слегка успокоился. Потом нагрянули Вано с Казимиром…
…К слову сказать. Получив их личные дела, я узнал много нового о своих товарищах. Каркаладзе, например, оказался выходцем из старинной грузинской семьи, которая перебралась в Москву еще при Екатерине II. Так что он был коренным москвичом и Грузию знал только по бабушкиным сказкам и редким поездкам в гости к дальним родственникам. Там он научился виртуозно имитировать акцент, ездить верхом и еще кое-чему, что полагалось уметь настоящим горцам. К слову сказать, я так и не понял, почему Каркалыга дома вел себя так, словно никогда в Москве не был.
Начало войны Вано встретил пятнадцатилетним подростком. В семнадцать он приписал себе год и ушел на фронт добровольцем. Молодого бесшабашного солдата, неплохо знающего немецкий заметили и перевели в разведроту. Через год службы его пригласили в особый отдел, где представили бравому капитану. Он провел с Вано несколько бесед и, под конец, предложил ему перейти в группу особого назначения. Этот капитан и стал учителем и наставником Вано.
После войны, Вано с учителем, как и большинство воевавших вампиров, остались в Европе, добивали остатки банд. Потом, передохнув несколько лет, они вновь отправились в зоны локальных конфликтов. К слову сказать, за время отдыха Вано успел окончить не только военное училище, но и консерваторию. Оказалось у него отличный тенор, и его приглашали в столичную оперу, но он отказался, объяснив, что поет только для души. Вот ведь, в жизни не догадался бы. За все время нашей совместной службы он не спел ни одной песни.
В Афганистан он попал после того, как учитель решил, что птенец полностью оперился. Правда, у меня возникло стойкое убеждение, что решился он на этот шаг только тогда, когда убедился, что за ним присмотрят Ермоленко и Батя. Но подтверждения этой догадки я не нашел.
С Казимиром было еще интересней. Он принадлежал к поздней польской шляхте. Инициировал его в конце девятнадцатого века Гжибовский, с которым он познакомился на одном из тайных собраний. Узнав фамилию учителя Казимира, я только покачал головой. Конечно, кого еще мог встретить мелкий шляхтич в обществе созданном для борьбы с Царской Россией.
В освободительном движении Казимир, который тогда был Пеньковским, принимал участие до семнадцатого года. Во время Советско – Польской войны учитель погиб и ученик остался один. Освобождение и самостоятельность Польши Казимир встретил с восторгом, но, увидев, что началось на Родине после победы, вспомнил слова Гжибовского о том, что Речь Посполита сильна раздорами, и решил, в таком случае, жизнь свою связать с Россией. Перебравшись в Союз, сразу ушел в армию, предварительно
