class="p">Я подбежал к первому из жутких рядов мертвых, наклонился, взглянул в лицо… Лицион. Работал в соседней с нами группе, был одним из немногих, про кого можно было сказать, что он – весельчак. Казалось, ему вообще всё нипочём…
Сейчас лицо Лициона – уже немолодое, недавно ему стукнуло тридцать – не выражало вообще ничего. Закатившиеся глаза смотрели в небо, на развороченной груди виднелась засохшая кровь…
Дальше, Арьята. Горло разрублено чуть ли пополам, всё лицо перемазано в грязи. Её я знал уже не так хорошо…
Арво, Рикмонд, Колнэт… Знакомые перемежались неизвестными, товарищами, просто примелькавшимися лицами… Они все, все были здесь – с проткнутыми руками и ногами, разрубленной грудью, пробившей спину стрелой… Кто-то уже начал понемногу разлагаться, кто-то, убитый позже, был свеж… Весь Посёлок лежал сейчас у меня под ногами, в этих чудовищно-идеальных рядах. Или выше, на деревянных палаческих крестах…
Было дурно, хотелось тошнить – но я ни на секунду не останавливал своей работы. Перебегал от одного тела к другому, вглядывался в лицо…
Вот совсем молодой парень – наверное, ему не было и семнадцати лет. Бледное, словно у вампира, лицо, застыло в гримасе ужаса и боли – теперь уже навсегда. Что он увидел перед своей смертью, что так напугало этого, по сути, мальчишку?
Воланд… Наоборот, спокоен, как никогда – а тело убитого пробито сразу в трех или четырёх местах…
Следующий…
Дальше, дальше, дальше… Нужно обойти всех, взглянуть в глаза каждому, и найти – если они тут! – найти…
Я замер на месте, как истукан. Свен… На лице ожесточение и жажда боя, мертвые глаза, кажется, всё ещё горят… А между ребер светловолосого великана торчит обломок толстой стрелы… И, немного правее, ещё один – точь в точь такой же…
Они убили его издалека. Как трусы, как подлая шваль. Просто не смогли взять в нормальном, честном бою.
Вампиры…
Я опустился на колени и закрыл веки убитому.
Прощай, друг. Надеюсь в следующей жизни тебе выпадет доля получше, чем родиться в мире подобном этому.
Прощай…
Я шёл дальше. Вглядывался в лица, глаза. Прощался с теми, кого хорошо знал, говорил что-нибудь ласковое остальным… И – искал. Искал своих друзей.
Прошёл почти час, мои руки дрожали, в глазах застыли пустые слёзы… пока я не остановился перед двумя крестами – точно такими же, как и десятки до них. Остановился… и всё.
Ибо дальше идти смысла уже просто не было. Я нашёл тех, кого искал.
Виталика и Мэв.
Они висели рядом, в каком-то жалком метре друг друг от друга. Шляпки огромных гвоздей, вбитых в человеческую плоть до самого упора, были черны от засохшей крови. Дерево крестов тоже – наверное, когда палачи «работали», брызги разлетались очень далеко. На груди Мэв, помимо этого, виднелись следы раны – длинной, словно рубленной, но при этом ещё и какой-то неровной, чересчур рваной. Скорее всего, она попала сюда уже умирая. Возможно, даже не очень-то чувствуя боль…
Лохмотья вместо одежды, остекленевшие, потерявшие блеск глаза…
Вит так хотел быть с ней, хотел всегда – и вот добился своего. Они умерли рядом, на соседних крестах. Наверное и сражались вместе – да так, что вампиры посчитали их «заслуживающими» этой специальной, особо мучительной казни…
Я смотрел в лицо Вита и больше не видел там ничего схожего с убийцей из прошлого мира. Наоборот. Мой друг открылся мне, а я… я предал. Бросил, уехал, сбежал в самый ответственный момент. Это ведь так похоже на меня – прятаться от проблемы, убегать! Я должен был быть с ними, должен был сражаться плечом к плечу, должен был, наверное, умереть… Вот здесь, рядом, на этих самых крестах, с чудовищными гвоздями в ладонях и ногах. Должен был… но вместо этого снова сбежал. Спрятался. Совсем как тогда, на Земле, с Надей… История повторяется один в один, круг сделал свой полный оборот… Да, я сохранил жизнь – но кому она нужна? Жизнь предателя, оставшегося одного в этом чуждом и страшненьком мире? Ведь так уже было… всё было именно так…
Я протянул руку, осторожно коснулся лица Виталика.
Прости. Я оказался плохим другом, я предал.
Прости.
Фигуры убитых друзей вдруг стали какими-то странно размытыми, словно я смотрел на них сквозь стекло во время дождя. Ничего, я знал почему. Пусть текут. Так должно быть.
Так надо…
…Нескоро, очень нескоро я вернулся обратно – к месту, где раньше стоял наш Посёлок, а теперь была лишь зола. Вампиры по-прежнему не останавливали обходящих мертвых людей, не торопили и даже не устроили надзора. Или устроили, но так, что я этого не видел…
Не важно. Это не имело никакого значения – ни для меня, ни для многих из тех, кто приехал на Караване вместе со мной. Теперь мысли были совсем об ином…
Из всех своих я не нашёл лишь Бернарда – сколько не искал его тело среди других. Может проглядел, конечно, а может бородатый крепыш остался всё-таки жив. Мало ли, ведь доподлинно не известно, что же, в сущности, произошло. Был бунт, он был подавлен… Но, может, кто-то уцелел? Отступил назад, присоединился к другим, более удачливым повстанцам. Ведь в восстании должен был участвовать не только наш Посёлок, говорил Виталик. Или уцелевшие хотя бы просто убежали в лес… всё лучше, чем умереть под пытками кровососов… Может, где-то прямо сейчас идёт борьба.
Может быть всё…
Уже перед самым рассветом нас – людей – собрали, посадили в арестантские, закрывающиеся снаружи телеги – и повезли. Куда? Куда-то на запад.
Большего не знал никто…
* * *
Мы ехали две полные ночи. С остановкой во время дня, разумеется. Иногда нас выпускали в туалет, три раза кормили… но никто из провожатых не сказал ни единого слова по поводу того, куда же направляется этот новый караван. Вампиры вообще практически не разговаривали с нами, – впрочем, как и всегда.
После дневного привала телеги стали всё ощутимей забирать на север – после появления в Ночном мире у меня выработалось хорошее чутье на такие вещи. Это при том, что в Москве я вообще не мог сориентироваться – даже при висящем над головой солнцем. Очередная загадка мира вампиров… одна из многих и отнюдь не главная…
Итак, гипотетически мы двигались куда-то в сторону Свободных гор – хотя, конечно, достичь их не могли. И не достигли: в самом начале третьей ночи, всего через два часа пути, караван добрался до цели. Мы приехали.
Тут следует добавить, что во время
