Пижон заверял народ, что хромая лощина требует изменений. Он желал, чтобы старые устои отошли на задний план и чумы со всех ярусов объединились. Пару раз даже проскочили слова про мотылёк и его полезность и то, как он может послужить на благо народа. Когда этот урод начал заявлять об этом во всеуслышание, я чуть не оглох от того гула, что поднялся. Большая часть людей пыталась кидаться в пижона чем-то поувесистей и повонючее, но всё это отскакивало от барьера и падало обратно в толпу, вызывая ещё большие возмущения.
Когда толпа утихла, в центр вышел ещё один человек, которого я до этого не видел. Это был плечистый мужчинапочти под два метра ростом со смуглой кожей. На его лице почти не было волдырей, за исключением нескольких почти у самой шеи. Он был одет в обычную одежду и если бы я увидел его в толпе, то ни за что бы не обратил на него особого внимания. Но даже так, от него чувствовалась сила и уверенность. Но смутил меня не этот факт, а то, что он вёл за собой Аврору. И она явно была против этого, но поделать ничего не могла.
Нахмурившись, я принялся пристальней следить за происходящим и вслушиваться в речи с большим интересом. Вышедший вперёд мужчина вежливо попросил пижона отойти и сам встал на пьедестал, поставив рядом с собой Аврору. Окинув толпу взглядом, он мило улыбнулся и это выглядело так, словно волк напялил овечью шкуру, стараясь сойти за своего. С первых секунд я не верил этому ублюдку и не хотел верить ни единому слову, которое он скажет.
— Друзья мои! Вижу, что речь моего товарища Рамиля, вызвала у вас весьма противоречивые чувства. Склонен предположить, что вы просто не совсем уловили его посыл. Да, он обладает весьма красивым голосом, его речь поставлена, и он долго учился в прошлой жизни, чтобы влиять своим голосом на людей, залезая им в самое сердце. Но у него нет того, что есть у меня. Я знаю, что ваши сердца неумолимо жаждут свободы! И я жажду того же самого! Я желаю освободить хромую лощину от того гнёта, что навис над вами за последние годы. Мои желания такие же, как и у вас, но наши взгляды различаются. Я вижу цель и знаю, как её достичь, но… я так же знаю, что многим мои методы придутся не по нраву. И сегодня я собрал вас всех здесь, чтобы доказать вам, что мои методы — это единственный возможный способ для того, чтобы спасти хромую лощину!
Его речь оказалась настолько мощной, что народ на некоторое время остолбенел. Да что там… даже я на мгновение застыл в ожидании того, что он скажет дальше. Его слова меня заинтересовали, но я быстро пришёл в себя, прекрасно понимая, что это всё фарс. Но народ… не все смогли так быстро прийти в себя, хоть таковые и были.
— Да кто ты вообще такой?! Мы тебя не знаем, почему мы должны тебе верить?!
— Вы хотите напичкать нас мотыльком и проводить эксперименты! Мы не дадим этого сделать с нами и нашими детьми!
После этих выкриков, толпа начала понемногу приходить в себя и почти все начали выкрикивать слова поддержки и поливать грязью того, кто стоял на пьедестале.
— Убери свои руки от Авроры, жалкий паршивец!
— Мы не дадим тебе завладеть лощиной!
— Вылечите Тати, нам бухать нечего!
— Ироды, из-за вашего мотылька я потерял жену!
— Мой ребёнок чуть не погиб, когда спустился на нижние ярусы!
Толпа бесновалась и не утихала. Даже отсюда я видел ликование Авроры при виде того, как взбесился этот мужчина, чья речь должна была повлиять на людей совершенно иначе. Конечно, он старался этого не показывать, но по малейшим признакам в виде вздувшейся лобной вены и едва уловимых мимических реакций, можно было это безошибочно понять.
— Тишина! — вдруг закричал мужчина и все тут же замолчали, словно за неповиновение их ждал расстрел.
Аура, испускаемая этим мужчиной, и в самом деле заставляла слушаться.
— Меня зовут Джейкоб. Многие из вас слышали моё имя. Многие видели меня раньше в другом виде… Обшарпанном, худощавом и гнусном. Сейчас всё изменилось. Как вы можете заметить… я почти избавился от признаков того проклятья, которое нас поразило. Я больше не страдаю из-за него и не боюсь показываться на глаза, скрывая своё лицо и тело. Я стал значительно сильнее, и даже смог развить новые способности. И всё это благодаря моему детищу — мотыльку! И конечно же, людям… Не чумам, как вы привыкли их называть, а людям! Тем, кто помогал мне от начала и до конца. И, конечно же, достопочтенным старейшинам нашего поселения, которые сейчас сидят позади меня.
Толпа загалдела, но Джейкоба это не остановило. Он продолжал говорить и толпа постепенно затихала. Хотя, выкрики всё же были, пускай и редкие:
— Ты убил Силкина, мразь!
— Ты за это ответишь, ублюдок!
Джейкоб, слыша эта, только улыбался и разводил руками:
— Я его не убивал. Если кто-то с этим не согласен, может попытаться доказать обратное. Все вы уже прекрасно знаете, кто это сделал. Это был некий Цербер, обычный странник, пришедший к нам извне. Он убил Силкин и отправил Тати в кому. Он повинен в этом и никто другой. Силкин был хорошим правителем, но глупым! Он доверился незнакомцу, поставил на кон наше поселение и поплатился за это. И если бы не наши старейшины, то рано или поздно, пришлось бы поплатиться нам всем! Именно это и побудило меня выйти из тени! Я больше не могу скрываться и просто обязан взять на себя тяжелую ношу, которую могу унести лишь я. Я стану новым правителем Хромой лощины и приведу вас всех в лучший мир! Тот, который был вами забыт! Тот, где все мы сможем дать отпор любому, кто посягнёт на наши жизни и права! Тот мир, где нет места насилию и нет места боли! И чтобы это сделать, я женюсь на Авроре! Единственной наследнице Силкина, на чьих плечах сейчас лежит тяжелая ноша управления Хромой лощиной! И вы как никто должны понять, что девушке не справится с этой задачей! Только я могу раз и навсегда решить наши проблемы и уничтожить всех, кто будет этому противостоять!
Толпа замолкла, чтобы через секунду завопить и оглушить меня овациями, вперемешку с рукоплесканиями и радостными криками. Признаюсь, чесал этот урод так, что потом век не расчешешь. Не поверить в его речь было сложно и в особенности тем, кто уже отчаялся жить и видеть одни и те же лица. Люди все по натуре свободолюбивые, да и все существа такие. А значит и этим тоже нужна свобода и за неё они готовы убивать. И когда какой-то левый мужик, прямо при всех провозглашает себя Моисеем, который проведёт всех по дну морскому в земли обетованные… Шансов на то, чтобы не согласиться с ним, у них попросту не было.
Цокнув языком, я ударил по крыше кулаком:
— Вот ведь сукин сын… Да тут же и ежу понятно, что он сам Силкина убил! Мотив на лицо! Точнее кто-то убил, а он просто скомандовал. И я даже знаю кто, но как теперь это доказать? Мне теперь и в город пути нет… Если горожане узнают, что я — это я, то мне конец… Меня же на части разорвут…
— На твоём месте, я бы больше переживала за то, что будет сейчас, а не потом. — позади меня послышался женский голос, а у горла вдруг почувствовала холодок от острого лезвия.
Я тяжело сглотнул слюну и аккуратно повернулся, чтобы разглядеть того, кто приставил мне кинжал к горлу. Этим кем-то оказалась та самая паладинша, которая до этого в меня стреляла.
— Вас мне только не хватало… — прошептал я.
— Мы тоже тебя искали, дружок. — ответила она и, улыбнувшись, отправила меня в глубокий нокаут, ударив по затылку чем-то тяжёлым.
Глава 21. Допрос с пристрастием
И вновь головная боль, трясущиеся от спазмов затёкшие конечности и сильное головокружение. Всё это сопровождало меня наряду с громким разговором двух собеседников, находившихся рядом со мной. Открыв глаза, я увидел лишь их очертания за плотным слоем ткани. Попытавшись двинуться, я ощутил боль в районе запястий и лодыжек. Меня привязали к стулу, причём привязали так крепко, что мне легче было разбить стул, чем пошевелить чем-то.
— Тихо! — один из собеседников увидел, что я двигаюсь. — Он проснулся.
