также присоединилась к экспедиционному корпусу.
В январе 1970 года лицо, на которое в то время возлагалась высшая ответственность во Фракции Красной Армии, подало в отставку по собственному желанию, поскольку не могло ее возглавить. В то время я осознала крах Фракции Красной Армии, уйдя, даже не проведя митинга.
Цунэо Мори (впоследствии лидер Объединенной Красной Армии) взял на себя руководство с 1975 года в качестве ответственного лица. До сих пор я не мог договориться с г-ном Мори, поэтому мне было трудно работать под руководством г-на Мори, и я думал, что и ему будет трудно. В частности, он чувствовал себя в долгу за то, что покинул линию фронта после инцидента 6 июля, и мне было тяжело, когда он слишком заботился обо мне, который знал о времени. Эта новая ситуация в отношениях была одной из причин, по которой я присоединился к диспетчерскому подразделению, наряду с задержкой доктора в подготовке. Однако незадолго до отъезда г-н Мори попросил меня отменить поездку через другого человека. Я не. Если вы хотите изменить решение организации, это Мори.
Вы сами должны объяснить причину. Я уже был готов идти и не хотел менять своего решения не ради Фракции Красной Армии, а ради возвращения прежней борьбы. Кроме того, г-н Мори попросил приостановить выезд через людей, заявив: „Не выполнять приказы — это организационный оппортунизм“.
Но он не хотел приходить поговорить со мной. Я восстал против г-на Мори еще больше, не задумываясь о себе.
Делал. Я попросил его передать г-ну Мори, что я покидаю Красную Армию и ухожу. Затем я передал собранные мною пожертвования для того, чтобы отправиться отрядом, а для того, чтобы отправиться в одиночку, я получила пожертвования своих личных друзей и сделала все приготовления. Мы уже уведомили палестинскую сторону о своем отъезде через арабских экспертов и не собирались менять свои планы.
В конце концов, за день до моего отъезда я получил сообщение от г-на Мори, в котором говорилось:
„Если ты собираешься зайти так далеко, иди как член Красной Армии“. Я извинилась перед г-ном Мори за то, что могу говорить о политическом конфликте только как о личном конфликте.
Преодолев таким образом различные ограничения, Такеши Окудаира выехал из Японии в Бейрут, Ливан, 28 февраля 1971 года в качестве первого палестинского диспетчерского подразделения Фракции Красной Армии. Так я стал участником палестинской освободительной борьбы. В конце концов я только объясняла вещи вокруг себя, но это очертания предыстории моего участия в Палестине.
Я действительно рада, что встала на путь борьбы, но я просто оглядываюсь назад и удивляюсь, почему я не могла сражаться лучше?
* * *
Но скажем пару слов о том, что в это время происходило в Японии.
* * *
Эксперимент по объединению всех движений кампуса в рамках Национального дзенкиото в 1969 г. Завершился если не драматическим провалом, то довольно бесславным угасанием. Совет вскоре распался из-за нашей старой знакомой — междоусобицы. К концу 1970 года конфликты в кампусе были в основном исчерпаны. Но для многих Дзэнкёто был лишь ступенькой, разминкой. Как показали различные подфракции Дзэнгакурена годами ранее, в 1960-е, они были полностью готовы к насилию, а для некоторых это и было целью. Вооруженную борьбу открыто пропагандировали и пропагандируют мыслители и риторы молодежи.
Возьмем, к примеру, такого ренегата, как Осаму Такита — псевдоним Нобухиро Такемото, влиятельного и популярного радикала, который впоследствии был объявлен подозреваемым в террористическом акте и вынужден был долгие годы жить в бегах. В 1971 г. Он выпустил сборник „Пропаганда насилия“, в котором утверждал, что страна находится в эпохе, предшествующей восстанию. Такита заявил, что настало время отказаться от дзэнкиото со всеми его раздражениями и морскими размышлениями. Вместо дзэнкёто, возглавляемого студентами, и его экзистенциального самоотречения, дзэнкёто должно быть создано вооруженными массами. Настало время открыть движение для рабочих и государственных служащих, создать „временное революционное правительство“. Одним словом, Такита издал боевой клич: активисты должны сформировать партизанскую армию, протест должен быть милитаризован. Буржуазная университетская система и империалистическое гражданское общество должны быть разрушены. Учеба — это оружие, а насилие — это обучение. Учитывая то, как развивались события на улицах в 1969 году, все это было не так уж невероятно, как может показаться сегодня. Гламурность такого человека, как Такита, усиливалась его мощной риторикой, тем, что его манифесты выходили в издании с обложкой в стиле манга, оформленной художником Генпеем Акасегавой (о нем подробнее позже), и его появлением в документальном фильме Нориаки Цутимото „Предыстория партизан“, рассказывающем о захвате студентами зданий Киотского университета в 1968 году. Такие „фанатики“, как Такита, теперь выступали за прямые действия вне кампуса. Конец „Дзэнкёто“ не был концом. Его гибель лишь положила начало новой главе, в которой главными героями стали не нонпори, а кагэкиха. Это понятие часто переводится как „экстремистская“ или „воинствующая“ группа, но, возможно, лучше было бы перевести его как „радикальная“ или „агитационная“.
Сэкигун-ха (Фракция Красной Армии) была образована в 1969 г. Как отколовшаяся от Кансайской группировки „Сэгакудо“ группа, состоявшая из закаленных членов Бунда. После того как Сэкигун-ха (или Сэкигун) стала независимой, короткий период единства Второго Бунда закончился, и он снова раскололся. Лидер Сэкигун-ха Такая Сиоми, студент-философ, бросивший учебу в Киотском университете, несмотря на то, что расходился с Бундом по вопросу о степени допустимости насилия, изначально не хотел создавать еще одну раскольничью группу. Но было неизбежно, что новая организация перейдет Рубикон, совершенно отличный от остальных „новых левых“.
Первоначально она насчитывала около 300 центральных членов и еще большее количество подкреплений, а благодаря тому, что студенческие городки и студенческие советы были объединены в единую структуру, очень быстро ее численность сравнялась с численностью крупной корпорации. Основу активистов составляли выходцы из элитных колледжей и подсобных хозяйств. Она ставила своей целью троцкистскую одновременную мировую революцию насильственным путем, вдохновляясь тем, что происходило на Кубе, в Северной Корее, Палестине и Китае. Одним из маршевых песнопений было „Корея, Куба и Палестина! Там взорвутся цветы нашей тройной мечты“. Она делала выпады в сторону „Студентов за демократическое общество“ — американских радикалов, которые также устраивали беспорядки внутри страны, хотя мы можем только предполагать, к чему мог привести такой союз в долгосрочной перспективе. Пока же идеология организации была ясна: мир вступил в период перехода к глобальной революции. Агитация со стороны обученной партизанской армии приведет к предреволюционному „вооруженному восстанию на ранней стадии“ (zendankai busōhōkiron). Основными общими крестовыми походами „новых левых“ в это время были борьба с предстоящим обновлением Анпо и условиями возвращения Окинавы. Но
