Ника угрюмо посмотрела в его лихорадочно блестящие глаза. Тревожная догадка щекотала под ложечкой. Она прокрутила в голове их последний разговор. Да нет, этого просто не может быть!
– Ну и? – Егор стоял спиной к подоконнику, зацепившись большими пальцами за ремень джинсов.
Повернулась к нему. Ладно, перед смертью не надышишься.
– Да нечего рассказывать. Все как у всех. Была замужем. С Андреем не сложилось, и я решила развестись.
– Почему не сложилось?
– При всем моем уважении, Егор, но это только наше с ним дело… Я очень переживала, даже посещала психолога. Он-то и посоветовал сменить декорации, чтобы пережить кризис. Вот я и поменяла в жизни все, даже имя… Я педагог по образованию и действительно обладаю обширным опытом в этой сфере, потому и взялась за новую работу.
Правдоподобно?
– Правдоподобно. Только после развода женщины обычно фамилию меняют, а насчет имени – впервые слышу. – Его глаза смеялись.
Не верит! Имя – слабое звено.
– Ты прав, но дело в том, что… это модный психолог, эксклюзивная методика… Ай! – Разволновавшись, Ника махнула рукой и проехалась ожогом на запястье по спинке стула. – Содрала!
– Покажи.
Егор как-то весь напрягся, взял Нику за руку, несколько секунд смотрел на болячку, потом поднес руку к лицу и коснулся губами. Закрыв глаза, он провел ее ладонью по своей щеке. Щетина оцарапала запястье, но Ника не почувствовала боли. Только легкое головокружение, как на качелях. На талию легла сильная рука, и Ника ощутила на губах горячие губы. М-м-м, как же приятно от него пахнет! Да что же он делает?! Руки Егора исследовали ее тело, так стремительно и захватывающе, что мысли, шурша тараканами, закружились в безумном вихре…
– Время петь и играть! – вдруг обрушился на них громкий и веселый до идиотизма голос.
Открыла глаза и отпрянула от Егора, озираясь по сторонам. На подоконнике пел музыкальный заяц, которого они, видимо, случайно потревожили.
Тихо выругавшись, Егор выключил игрушку и взглянул на Нику. Его голубые глаза были черными.
Тяжело дыша, она отскочила на другой конец кухни.
– Ты же говорил, что я не в твоем вкусе?! – склочно крикнула она, уперев руки в боки. – Сушеной воблой называл, тощей, а сам что творишь?
Егор кашлянул.
– Ну, так ты вон, на человека стала похожа. После моих шоколадных муссов.
– Что?! Да я их в рот не брала! Светиного электрошокера на тебя нет, маньяк!
– Ты не сильно сопротивлялась.
– Да пошел ты!
Ника унеслась в свою комнату и закрылась на задвижку.
Болячка на запястье саднила, тело горело от прикосновений его рук. Хотелось принять душ, чтобы поскорее смыть с себя эти прикосновения и поцелуй, хорошо бы вместе с воспоминаниями.
Она потихоньку прокралась через детскую, высунулась из приоткрытой двери и снова юркнула в комнату – в коридоре послышались шаги. Бродит, как привидение! Она посмотрела на свое запястье, по телу пробежала сладкая дрожь. Теперь понятно, отчего у его жены были проблемы с сердцем. Одну в могилу свел, за другую взялся. Синяя борода!
У себя в каморке Ника переоделась и улеглась в постель, но сон не шел. На смену взвинченности и беспокойству пришло раздражение. На планах по поводу Катьки можно поставить крест. Андрей в любой момент способен ее разоблачить, и тогда вообще пиши – пропало. Мало того, теперь еще и собственное тело взбунтовалось! Этот Егор спутал Нике все карты! Почему он вообще посмотрел в ее сторону? Как посмел?!
С остервенением взбила подушку. Сна – ни в одном глазу! От нервного возбуждения ломило затылок, дрожали руки. Это все из-за полнолуния. Сейчас бы чайку попить, чтобы успокоиться. С тортиком, который валяется на полу большой комнаты. Или с шоколадным муссом. Ника проглотила слюну, выбралась из постели и выскользнула из комнаты.
Темный дом застыл в тишине, только из кухни доносилось уютное урчание холодильника. Ника осторожно открыла дверцу, на верхней полке притаилась заветная креманка. Взяла ее в руки, как усталый странник флягу с водой. Не удержавшись, макнула палец и облизала. Божественно!
– Упс! – В кухне материализовался Егор!
В свете холодильника его улыбка показалась какой-то зловещей.
– Ты испачкалась.
Провел пальцем по ее щеке и отправил его в рот.
Задрожали коленки, и Ника покачнулась. Егор ловко поймал ее и притянул к себе.
Хлопнула дверца, и Нику поглотила темнота, вязкая и сладкая, как горячий шоколад.
Тишину разрезала песня Стаса Михайлова. Телефон! Ника попыталась подняться, но не смогла. Они с Егором запутались руками-ногами, будто были заплетены в косу. Стараясь не разбудить его, Ника осторожно высвободилась, рванула с пола домашнее платье и вытащила из кармана мобильный.
– Ника, прости, что поздно. Ты уже спала? – виновато спросил из трубки Андрей.
– Н-нет, я… читала.
Сердце бешено застучало. Ника выскочила из постели, накинула платье и с телефоном у уха бросилась прочь из квартиры на лестничную клетку. Вдруг показалось, что Андрей сейчас застукает ее в постели с Егором, как в бородатом анекдоте. Сердце рвалось на части. Как будто они с Андреем все еще женаты, а Ника по глупости изменила любимому. Просто она не пришла в себя спросонья. Или все еще любила Андрея, но лишь во сне?
– Малышка, мне надо тебе столько всего сказать, я так перед тобой виноват! Не могу простить себе, что оставил тебя там, в его квартире. Сердце не на месте…
Ника стояла, закрыв глаза, вся обратившись в слух. Этот родной голос. Тот самый, который нашептывал милые глупости и важные слова, что Ника так бережно хранила в своем сердце. Казалось, она победила чувства к Андрею. А сейчас Ника поняла, что любовь просто притупилась, как боль, ушла в подсознание. Его голос прорвался в ее сон и вытащил эту любовь наружу…
– Не верь Егору, лучше вообще не приближайся к нему! Никуш, ты слышишь?
– Да, – хрипло прошептала она.
По щекам текли слезы. Что же она натворила?
– Приезжай домой завтра! Я все тебе объясню, это очень важно! Приедешь?
– Да, – нажала отбой и подняла глаза.
В окне под потолком темнело небо. Ника стояла в легком платье на холодной лестничной клетке и дрожала.
Утром она, как обычно, готовила кашу для Степки, когда Егор подкрался сзади и обнял, положив руки на талию.
– Вот ты где, беглянка, – прошептал он на ухо.
От его горячего дыхания по коже побежали мурашки.
Ника высвободилась из объятий.
– Хочешь кофе? – улыбнулась она.
Егор кашлянул и, отступив от Ники, уселся за стол.
– Валяй!
Он был красивый, как киногерой, только слегка растрепанный после сна. Смотрел настороженно, исподлобья и вдруг ужасно напомнил Нике Степку, когда тот обижался.
