же на него и ответил: - Пластуны – это разведчики. Ну, вот мы его завтра на разведку и отправим!
- Это на какую такую разведку ты меня отправить собрался? Нет ли в округе шуралеев?
- Ну, что ты? Как можно рисковать таким ценным и бесстрашным офицером?! Не-е-ет. Ты пойдёшь проверять просохли дороги или не просохли!
Вот святая простота! Да я отойду на версту, лягу вздремнуть минуток на триста, а потом ворочусь и доложу, что дороги размокли на двадцать вёрст во все стороны. Так я подумал. Но вид сделал, словно опеча-а-але-е-ен…
- А как ты собирался все тригонометрические расчёты за один вечер произвести? – поинтересовался Алёшка.
- Фу-у-у-у! – я выдохнул так, как будто огромный камень, которым пытался придавить мою тушу Сизиф, рухнул-таки вниз. – Я уж боялся, что не спросишь!
- В каком смысле боялся? – уточнил поручик.
- В смысле отошлёте меня завтра в разведку, а сами под шумок и смотаетесь. Ищи вас потом! Ветра в поле!
Как будто для меня это была проблема! Больно надо, искать их ещё! Баба с возу, она ведь не далеко падает.
- Что? Боишься один? – заулыбался Алёшка.
Ага! Так боюсь, ащь кушять ны магу!
- Вы уж меня не бросайте! – с самым серьёзным видом, на который хватило таланта, произнёс я. – Как я без вас? Тут же шуралеи разные, и косолапые, и парнокопытные… да, почитай, в каждой деревне по кузнецу. А если у кого какие нюрки на выдане… тут мне и вовсе конец! В воду!
Поручик не выдержал и расхохотался. Алёшка последовал его примеру. А я… я лишь снисходительно усмехнулся: дети!
- Нет! Ты давай скажи: как ты посчитать всё собирался, да ещё за один вечер? – не унимался Алёшка.
Я решил дать на этот вопрос самый настоящий ответ, и подождал, пока они оба не угомонятся.
- Или, может быть, ты пошутил? – снова спросил Раков, по-прежнему улыбаясь.
- Лёша, ты, правда, хочешь знать, как я собирался это делать?
- Конечно! – лыбясь во все тридцать два, заверил он.
- И даже готов серьёзно к этому отнестись? – поинтересовался я.
- Готов! – усмехнулся он.
- Тогда съешь лимон, - предложил я.
- Зачем? – удивился он и, наконец, перестал скалиться.
- Да рожа у тебя уж больно весёлая.
Раков не просто перестал улыбаться, он стал серьёзным, как никогда. Зато Роме так понравилась шутка про лимон, что теперь мы с Алёшкой ждали пока командир проржётся.
- Ты показывать-то будешь или нет? – осведомился поручик, всё ещё усмехаясь.
- Даже и не знаю, стоит ли? Вы, я смотрю, всё в шутку обратить норовите. Не верите мне, так и скажите – я на вас и время тогда тратить не буду. Полежит машинка до князя.
- Какая машинка? – тут же ухватился Раков.
Я задумался, глядя на них, какими словами подготовить их к появлению калькулятора. Да ладно бы ещё самого калькулятора, а то ведь целый телефон показывать придётся.
- Значит, так, господа офицеры, попрошу к моим словам отнестись серьёзно. Не просто серьёзно, а предельно серьёзно. Если вы сейчас позволите себе хотя бы намёк на улыбку, то забудьте про то, что я вам вообще что-то обещал показать. Будете потом себе локти грызть и думать: «Нахрена я ему не поверил?», - я снова обвёл их взглядом. – Повторяю: никаких ухмылок и никаких вопросов про то, что это и откуда, понятно? Понятно, я спрашиваю???
- Ну, ты что-то совсем уж запугал! – произнёс поручик. – Словно сейчас чудо какое-то покажешь.
- Да, Рома, да! Именно так! Именно чудо. Только это не магия какая-нибудь, не волшебство занюханное, а вещь, сделанная человеческими руками. Просто очень далеко отсюда.
- Ты показывать-то будешь? – поинтересовался Алёшка.
- Буду, только держите себя в руках, - я встал и пошёл к рюкзаку. – Ничего не бойтесь, - и тут мне в голову постучалась одна мысль. – Лёшка, дверь запри.
Глава 14
Глава четырнадцатая
Я всегда думал, что словарный запас у меня богатый, а вот и нет, ошибался. Хотя, какими словами можно описать удивление людей восемнадцатого века, или какой у них здесь, при виде смартфона?
Какие расчёты?! На кой они спёрлись, когда тут такое? Раз двадцать я им напомнил, что на вопросы о происхождении волшебного гаджета буду отвечать завтра, в бане, без лишних ушей. Свечение экрана в полумраке комнаты являлось чудом само по себе. А когда эта штуковина ещё и запиликала… Хорошо, что в их времени уже изобрели музыкальные шкатулки, я так и обозвал свой телефон, для простоты.
Я начал листать экраны, эти двое смотрели как заворожённые. Ну, правильно, а как бы вы смотрели на… да, ну, хотя бы на летающую тарелку у себя на балконе? На свете, наверное, чудеса и подиковиннее встречаются, только навскидку ничего в голову не приходит.
Наваждение начало проходить, когда добрались до калькулятора. Сначала ни тот, ни другой не могли поверить, что любые их синусы, и даже заветное число Пи можно за полсекунды посчитать до тридцатого знака. Ну, это ещё туда-сюда, но квадраты, квадратные корни! Это было за пределами понимания офицеров. Заметьте, морских офицеров, штурманов, то есть отнюдь неглупых людей, а очень даже продвинутых в разного рода вычислениях и формулах.
Старинов не выдержал и кинулся за тетрадкой. Раскрыв её на странице с синусами, мы начали сверяться. И тут Рома меня неприятно удивил косностью мышления и упрямством характера. Уж не скажу почему, но я точно помню, что синус шестидесяти градусов – это ноль восемь шесть шесть, а не ноль восемь пять девять, как у Ромы в тетрадке. Я ему сразу туда и показал, а для наглядности сразу же нажал соответствующие кнопки. Калькулятор не подвёл и выдал значение функции прямо как надо, даже лучше: я насчитал сорок знаков после запятой.
Что вы думаете, сделал этот баран? Я имею в виду Рому. Он не придумал ничего умнее, чем уличить калькулятор в неточности. Каково? Он с пеной у рта доказывал мне, что у него в тетрадке записано самое что ни на есть точнейшее значение синуса шестидесяти градусов, какое только возможно. Потому что его рассчитал какой-то там хрен из их навигационной школы,
