Регина смотрела «Секретные Материалы», и ей не сильно пришлось напрягаться, чтобы поверить, что все это взаправду. Особенно легко она поверил, что вот она, истина, прямо тут, когда клыкастые твари рассыпались на её глазах в «Персике».
— Я посмотрел получше на эту девочку и, как думаешь, что увидел?
Собеседник Асгрима сжал кулаки.
— В ней кровь феникса и человека. После этого я расспросил Дидье, и тот подтвердил, что Комитет держал у себя феникса и её ребенка, — продолжал Асгрим. — Единственный феникс, о котором я знал — это Фламма. А ты, как бы ни притворялся, кто угодно, но не человек. Так что, если ребенок твоей жены не от тебя, то возможно… Возможно, мы нашли дочь Фламмы.
На этом моменте Регина капитально зависла.
— Дай мне её увидеть, — едва слышно сказал его собеседник. — Моя девочка, моя Регина, — он замолчал, будто ему тяжело было говорить. — Она же моя дочь, какая разница, по крови или нет?
— Конечно, ты её увидишь, Магнус. Зачем же еще я тебя привел? — ответил Асгрим.
— Но ты чего-то хочешь взамен, — тон этого Магнуса заставил Регину поежиться.
— Пусть она выступит перед кланами на совете, — не стал отпираться Асгрим. — Нападение на феникса — это не то, что они смогут проигнорировать. Убеди её.
— Какое тебе вообще до всего этого дело? Я знаю, зачем моя жена потребовалась Энтару, но ты?..
— Я ей должен.
Если эта Фламма, про которую они говорили, и есть её мать, то эти двое ее знали. И этот говнюк, этот Асгрим, он ее тоже искал!
— Ты ведь встретился с Фламмой еще до сожжения Общины. И ты работал на Комитет, — медленно проговорил Магнус.
От его голоса инстинкты Регины велели бежать и прятаться.
— Я знал, что в мире остался всего один феникс — Фламма, которая больше не могла найти себе пару, — заговорил Асгрим, не дожидаясь вопросов. — Возможно ли, что феникс может понести от других магических существ? Или от человека, который обладает значительным запасом духовных сил? Только такими вопросами задавался мой разум ученого и исследователя.
Асгрим говорил словно бы отстраненно, но Регина — коп, её так просто не проведешь. Да и руки у этого типчика дрожали так сильно, что он даже сцепил ладони в замок.
— Я думал, она пришла за помощью к Комитету. Думал, у них договор.
— Ты…
— Не торопись меня убивать. Когда мы поговорили, я понял, какую ошибку совершил, и устроил ее побег. К сожалению, я не мог помочь ничем больше, а через год покинул Комитет, разорвав все связи с ними.
— Все эти годы ты знал и ничего не сказал.
— Ошибаешься. Я говорил, не связывайся с ними. И когда у тебя появился тот мальчик, Свейн, я понял, что они не отказались от своих планов.
— Каких именно?
— Не просто использовать нечисть, но и создавать ее.
Асгрим замолчал, а Магнус разжал кулаки.
— С тех самых пор я следил за Комитетом и старался сделать все, чтобы его разрушить. Кто, как ты думаешь, поставлял Агнии сведения о захваченных существах?
Регина снова перестала понимать, о чем они говорят. Но ясно было одно — оба знали её мать и могли помочь в поисках. Так что, не сомневаясь больше, она толкнула дверь посильнее.
— Тут же щиты! — возмущенно начал Асгрим и осекся.
Регина вошла в комнату, так и сжимая в руках дурацкую ножку от стула. Магнус замер и глядел на неё во все глаза, а потом почему-то перевел взгляд на этого извращенца Асгрима.
— Ты выросла, Регина, — беспомощно сказал он.
Еще одна жизнь
— Открой глаза!
Чужой голос звучал то ближе, то дальше, порой пропадал совсем, словно его хозяин беспокойно ходил туда-сюда.
— Не можешь ты сдохнуть, не притворяйся.
Агния изо всех сил старалась выплыть из дурманящего моря беспамятства, но веки казались неподъемными. Губы пересохли и слиплись, и она с трудом сглотнула. Понемногу стали приходить ощущения — вывернутые руки ныли, накатывала тошнота, тело лихорадило. Ресницы склеились, но Агния все же разлепила их и попыталась разглядеть говорившего.
Перед ней стоял Свейн. Все-таки Свейн.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Заметив, что пленница пришла в себя, тот грубо схватил её за подбородок и задрал, всматриваясь в лицо, словно и правда видел через свою повязку. В другой ситуации Агния держалась бы из последних сил, но тут не отказала себе в удовольствии и позволила тошноте взять верх, радуясь тому, как ублюдок поспешно отскочил от неё.
По губам текла горечь, тело дрожало от высокой температуры, которая контрастировала с холодом камеры, но разум Агнии прояснился, и она в упор посмотрела на предателя.
— Опять! — голос Свейна звучал яростно, но сквозь него пробивались нотки бессилия. — Неважно, сколько раз мне придется влить в тебя это зелье, я добьюсь своего.
Свейн метался по камере, то и дело бросая взгляды на Агнию.
— Ты — мертвая! Нечисть не оживает вот так, по-настоящему.
С этим не поспоришь, Агния и сама не понимала, что именно с ней произошло и как долго продлится эта «жизнь». Дурочкой она не была, понятно, что её тело так среагировало на… Редьярда. И если от простых прикосновений Агния чувствовала тепло, боль, удовольствие, то более интенсивное взаимодействие подарило иллюзию настоящей жизни. Наверняка через день-другой это все рассеется, как было тогда, перед наказанием от Комитета. По-другому и быть не могло.
Агния не фантазерка и всегда презирала пустоголовых мечтателей. Она умерла, в конце концов. Как бы она ни хотела снова поесть горячий ужин и выспаться, как бы ни хотела вдыхать запах цветущей яблони, греться под первым весенним солнцем или полно чувствовать прикосновения Редьярда, она об этом не мечтала. Убрала все эти глупости в самую маленькую коробку, заперла на ключ, а ключ выбросила.
И как не вовремя вся эта имитация жизни.
Железные браслеты врезались в кожу, нос щекотали запахи металла и соли, а по вискам катился пот, словно Агния и правда превратилась в живого человека. Внутри, там, где прохлада темной энергии била ключом, остался только пересохший колодец. С момента создания пространственного разрыва прошло достаточно дней, Агния должна была восстановиться, но огонь, который подарил ей Редьярд, иссушил её силы.
Только один раз она была беспечной — еще при жизни — и больше таких ошибок не совершала. Она так думала. Агния и представить себе не могла, что снова попадется в эту ловушку. Стоило ей захотеть Редьярда, только для себя, и все равно, что на это скажут другие…
И чем все закончилось?
Редьярд!
Перед тем, как оказаться в этой камере, наедине с Свейном, Агния точно слышала голос Редьярда. Сердце забилось быстрее, а по горячечному телу потек ледяной пот.
— Глупо… думать, что меня не найдут, — с трудом выдавила из себя Агния.
Зубы стучали от холода, а мысли метались от тревоги.
— Но кто тебя будет искать? У Магнуса все мысли о собрании, а твой любовничек в соседней камере. — Увидев, как Агния вздрогнула от его слов, Свейн приподнял брови в притворном удивлении и добавил: — О! Ты ждала, что за тобой примчится Разор, верно?
Свейн никогда не звал Редьярда Разором.
— Кто ты такой? — спросила она, прищурившись.
— Я не представился? Орм, — мужчина изящно склонил голову. — Но мое имя тебе ничего не скажет. Я не так знаменит, как бессмертная Виндикта.
— Свейн?..
— Он жив, — ответил Орм так, будто этот факт его неимоверно злил. — Но это легко исправить.
Яснее ясного, как и все прочие похитители, своими действиями Орм транслировал Агнии: «Делай, что я скажу, и никто не пострадает». Только она вдоволь насмотрелась на таких за время работы в Бюро. «Делай, что я скажу, и пострадает еще больше людей», вот чем это обычно заканчивалось.
— Тогда сними маску, притворяться нет нужды.
— Но это мое лицо, — сказал Орм и погладил себя по щекам кончиками пальцев. — Разве я виноват, что ты слишком глупа и обманулась только из-за того, что у нас с этим змеенышем одна внешность?
— Он и правда попал в беду тогда, — прошептала Агния, вспомнив сигнал тревоги, который послал Свейн.
