Гера хотела спросить, зачем ему пламя феникса, но Энтар выдал такое, что все вопросы разбежались, как тараканы на свету.
— Так что верну я тебе твои драгоценные хвосты, и закончим на этом.
Он кивнул, будто внутренние часы показали, что пришло время браться за дело, и разлил новую порцию выпивки.
— Видишь ли, моя рыжая драгоценность, сил у меня осталось на донышке, и пока они не рассеялись, давай выпьем еще по одной — и в путь.
Гера вскочила на ноги.
— Погоди! Надо идти к Агнии, к директору Магнусу!..
— Сядь. Сядь и выпей со мной.
И так он это сказал, что Гера замерла, а потом опустилась на стул и взяла протянутую пиалу. Она без слов выпила все до дна и подняла взгляд на Энтара: тот сидел, чуть откинувшись на спинку стула, поглаживал кончиком пальца кромку пиалы и улыбался.
Связь
Регина стояла перед ошеломленными мужчинами, скрестив руки на груди.
— Так, — сказала она. — Мне ваши байки слушать неохота.
Этот Магнус смотрел на неё с неверием, даже рот от удивления приоткрыл.
— И я не буду спрашивать, о каких таких фениксах и прочей гадости вы говорили. Главное — Фламма. Это ведь моя мама?
— Регина…
— Офицер Бланд, вообще-то.
— Офицер, — сдался бородатый, — разве все, что ты увидела сегодня, не показалось тебе… необъяснимо странным?
— Видала и страньше, — из чистого упрямства сказала Регина. — Так вы поможете?
— Ты действительно ничего не помнишь? — спросил вместо ответа Магнус и посмотрел с такой тоской, что Регине, непонятно с какой радости, захотелось его утешить.
Отмахнувшись от странных идей, она ответила:
— Я прекрасно все помню: и улицу, и приют, и ублюдскую патронажную семью. И что раньше было, тоже помню… — она осеклась.
Их с мамой очень долго держали взаперти, а потом та сказала ей бежать. Обещала, что пойдет следом, но так и не пришла. Позже Регина поняла — никто в здравом уме не поверил бы в то обещание, а она поверила и как дурочка убежала, пока вокруг все горело и сверкало. Её одежда пахла гарью и пестрела прорехами, оставленными огнем, но Регина как-то умудрилась избежать ожогов, а потом её нашел патрульный — грязную и испуганную. Но Регина полицейскому ничего не рассказала, как только смогла, так и сбежала из участка и долго искала место, где их держали, но когда нашла — увидела только обгоревший остов здания.
— Как бы пренебрежительно ты ни отзывалась о магических созданиях, — подал голос петух разряженный, — ты и сама эта «гадость». Феникс, а если точнее, то всего наполовину.
Регина, как и другие ребята, в детстве мечтала, что ей прилетит письмо из волшебной школы, но она не ожидала, что вместо совы новость о её избранности принесет павлин.
Регине даже захотелось притвориться, что она купилась, чтобы посмотреть, как Асгрим начнет хохотать и кричать: «Попалась!», но тот оставался серьезным, не отводил взгляд и будто ожидал, что ему поверят. Регина умела играть в гляделки, так что уставилась на Асгрима в ответ и через некоторое время поняла, что чужое лицо кажется подозрительно знакомым. Словно она видела его и не раз. Только где?
— Ладно, представим, что я поверила, — решила подыграть Регина. — И какие у меня суперспособности?
Магнус приподнял бровь и бросил взгляд на Асгрима.
— Как минимум способность раздражать даже самых спокойных, — пробормотал этот подлец себе под нос, а потом добавил на нормальной громкости: — Пока никаких. Ты упорно притворяешься человеком и не позволяешь пробудиться крови феникса.
Регина прислушалась к себе, но кровь с ней не заговорила, и все так же мирно текла по венам.
— И чтобы мне ее пробудить, надо перевести свои сбережения на твой счет, да? — спросила она.
В Академии их учили, как мошенники умеют обрабатывать людей — те всегда искали заветную мечту жертвы, и если находили… Все, человек попадал к ним на крючок и уже не соскакивал.
Асгрим потер переносицу. Вместо него заговорил Магнус:
— Надо просто захотеть вспомнить.
— Все я помню!
— Регина, — Магнус обреченно вздохнул. — Ты росла у меня на глазах и звала отцом.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
У Регины была только мама, а отца она не знала и встречаться с ним не горела желанием. То место… они бы не попали туда, будь у неё хороший отец, правда? По крайней мере, они были бы там втроем, но мама была рядом, а отца не было.
— Ты спрашивала о способностях… — Магнус потер лицо крупной ладонью и отвел взгляд. — Эта жизнь у тебя не первая.
Чтобы прожить еще одну жизнь, надо в прошлой умереть. Регина хоть и не верила, но все равно поежилась от этой мысли. Нет, если эта чепуха окажется правдой, то она себя прошлую очень даже понимала. Вряд ли кому-то понравится умирать, и если можно об этом не помнить, то почему бы и не забыть?
На самом деле она почти поверила этой парочке. А как не поверить, если ночью она видела страшномордого кровососа и целого демонюгу, который обернулся потом человеком. Видела офицера, которая Агния, и когти у той были совсем как взаправдашние. Регина хоть и артачилась, но уже поняла, что попала в какой-то магический мир, только без единорогов и добрых волшебников, а в такой «восемнадцать плюс» мир, про который детям знать не положено.
— Ладно. Только не думайте, что меня так легко развести.
Асгрим от её слов хмыкнул, но сдержался.
— И ты, — Регина ткнула пальцем в Асгрима. — Ты мутный какой-то, да еще работал на врага. Тебе доверять точно не стану.
— Ай, не говори так, — поспешил вклиниться Магнус, будто не он сам обвинял Асгрима раньше. — Пойдемте в Бюро, там все и...
Он замолчал, оборвав речь на полуслове, уставился в пустоту, словно видел то, чего другие не могли увидеть. Потом побледнел и воскликнул:
— Редьярд!
Регина и глазом моргнуть не успела, как фигура Магнуса пошла рябью, будто из человеческой оболочки пыталось вырваться что-то совершенно нечеловеческое. В комнате полыхнуло, и она зажмурил глаза, а сверху еще руками накрыла, но свет обжигал даже сквозь ладони. Регина услышала проклятья со стороны Асгрима, потом почувствовала толчок, и когда она уже был на полу, до неё донеслось:
— Простите! Простите!
Снова стало темно, и Регина с опаской открыла глаза. Магнус тяжело дышал и прижимал ладонь к груди.
— Беда, — хрипло сказал он.
***
Агния шла медленно, так, чтобы не опережать девушку в ярком наряде — та семенила перед ней, словно вела куда-то. Агния подняла руку и отвела в сторону перепачканную вуаль, а потом посмотрела на свои пальцы и поняла, что руки тоже в крови.
Проводница оглянулась, будто проверяя, идет она за ней или нет, и Агния даже под слоем краски увидела, что лицо у нее слишком молодое. Пусть на щеках лежали белила, а на губах и веках красная краска, но девушка больше походила на ребенка, нежели на женщину.
— Тут, — девочка остановилась перед кособоким домиком, окруженным такими же лачугами. — Тут жила, пока меня не забрали. Только мне все равно домой нельзя.
Девочка отдернула ветхую занавеску, которая заменяла в доме дверь. Не успела она и шага сделать, как навстречу вышел потрепанный, как и сам дом, мужчина.
Стоило ему увидеть девочку, как он заорал, размахивая руками:
— Куда приперлась?! Пошла вон! Обратно иди к хозяевам, дура, тебя же хватятся.
Мужчина схватил девочку за руку, не слушая ее жалобных криков, и только после этого заметил Агнию.
— Ты кто еще такая? — спросил хозяин дома.
Разглядев Агнию он опомнился; отпустил девочку, поклонился и совсем другим, блеющим голосом спросил:
— Госпожа выкупила мою красавицу?
Мужчина потер руки и снова поклонился.
Агния отбросила вуаль и сделала глубокий вдох. В воздухе смердело, словно энергия или дух — как ни назови, но сама суть этого мужчины протухла. От мысли, что придется это есть, Агния поморщилась. В конце концов, она уже сыта и может навести порядок, не пачкая губы этой гадостью. Она вернула вуаль на место, а потом взмахнула рукой, на которой в тот же миг выросли когти. Мужчина даже закричать не успел — только в горле забулькало, и он рухнул, поливая все вокруг кровью. Вместе с ней из тела вытекала и жизнь, но Агния сделала шаг назад, чтобы она её не коснулась. Убийцы и те пахли лучше.
