— Семнадцать лет — и поверь, каждый год был словно век. Так что я не собираюсь никого жалеть, — сказал Орм, а потом улыбнулся и добавил: — Приятного аппетита.
Агния не тратила время на сомнения.
Как только за Ормом захлопнулась дверь, она подползла к демону, опираясь на ослабевшие руки. Её пальцы были жалкими, абсолютно человеческими, и когти не отросли, сколько бы она ни пытался, так что у Агнии не получилось привычным образом вскрыть демона, чтобы добраться до его силы.
Агния обхватила его шею и сдавила изо всех сил, пальцы задрожали от напряжения. Она давила и давила, пока этот мелкий бес не захрипел в последний раз.
Но тот просто умер. Не отдав ни капли энергии.
Агния откатилась в сторону и распласталась на холодном полу. Она прижалась горячим лбом к камню, в попытке найти тот привычный холод силы внутри. Но в груди только полыхало, словно бы в такт сердцебиению. Было так горячо, что она даже потянула водолазку наверх — ей казалось, что она увидит яркое пламя, которое освещало изнутри её грудную клетку.
— Редьярд, — невольно позвала Агния, обхватывая себя руками.
***
Кадмус рядом с высоким гостем боялся дышать и все никак не верил, что ему позволено сидеть за одним столом с самим императором-драконом. Госпожа Лидия легонько поглаживала его руку и смотрела на гостя чуть прищурившись.
Угощения сменялись, Энтар причмокивал и хвалил каждое блюдо, Гера потягивала терпкий чай и больше внимания уделяла не десерту, а бывшему напарнику. Она привыкла к вороватому дракону с жадными лапками, хвастуну и насмешнику. Сейчас же, глядя на мужчину за столом, Гера чувствовала холод в груди. Не от страха, нет. Но вокруг Энтара воздух чуть потрескивал, пахло молниями и влажной землей — будь Гера в облике лисы, шерсть на загривке встала бы дыбом.
То ли все императоры с годами становились такими, то ли только такие и становились императорами, но даже улыбаясь, Энтарнахан внушал трепет. Черты его лица были угловатыми, а глаза — омутами, без отблеска смеха.
Гера всегда считала, что маленький дракон приукрашивал, рассказывая о былом величии, но, видя, как горный божок трепещет перед Энтаром, Гера резко переменила свое отношение.
— Спасибо за угощения, добродетельная госпожа, но теперь нам надо поговорить с глазу на глаз, — намекнул Энтар.
Кадмус радостно выдохнул и поднялся, утягивая за собой Лидию.
— Вот мы и добрались до дела, — сказала Гера и потянулась, закинув ногу на ногу.
Она не верила, что дракон пришел поболтать со старой подругой. Тем более, они и друзьями никогда не были.
Энтар улыбнулся ей и сказал:
— Видишь ли, дорогая Гертруда, Мое Величество собирается умереть.
— Прямо сейчас? — приподняла она брови.
Гера даже забыла огрызнуться в ответ на полное имя, которое ненавидела всей душой.
— Чуть позже, но сути это не меняет. Посмотрев на последние сотни лет в том жалком тельце, мне подумалось — уж умереть стоит на своих условиях.
Гера выпрямилась на стуле, отбросив насмешливость.
— Рассказывай.
— Ах, это будет долгая, но поучительная история.
Энтар повел над столом рукавом, и, словно по волшебству, на полированном дереве появился кувшинчик и две крошечные пиалы.
— Кадмус — видал, как трясся? Он еще помнит расцвет моей империи — сказал Энтар и мечтательно зажмурился, а потом вздохнул и налил им обоим выпить. — Драконы любят две вещи: золото и власть. И того, и другого у меня было в избытке. Чего драконы не любят — так это тех, кто власть у них пытается отобрать. Но в том молодом мире, в котором я жил, еще сильны были боги. Не как Кадмус, а самые настоящие. Знаешь, гневается такой, а небо аж грохочет, или вот дамочка у них там одна разозлилась на юношу, который ей отказал, и — хлоп! — Энтар ударил по столу ладонью, так что фарфор звякнул. — Целого города не стало. Такие тогда жили боги, ага.
Увлекшись рассказом, он позабыл о своем царственном именовании и перешел на вульгарное «я».
— Очень мне они не нравились, а я им еще больше, потому что был выскочкой и отнимал у них последователей. Только сделать они со мной ничего не могли. Боги не сдавались, я тоже. Не буду рассказывать, как именно, но приобрел я тогда замечательное, как мне думалось, умение.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Гера глядела на Энтара не моргая. Хоть она сама была существом насквозь волшебным, но поверить вот так сразу во всех этих богов, которые уже тысячу лет как не появлялись…
— Так вот, научился я заглядывать в будущее, — сказал Энтар таким тоном, будто разучил правила какой-нибудь игры. — Часами просиживал в уединении и смотрел, что там меня ждет, но вот незадача, сколько бы ни пытался я изменить свою судьбу, ничего не получалось. Да, разными путями, но я все равно приходил к предначертанному. К примеру, привиделось мне, что переманят моего советника и тот передаст планы нападения врагу. Я, как из медитации вышел, так голову советнику и того, срубил. И что ты думаешь?
— Опоздал?
— Нет, сын его, обозленный на меня, все врагам и отнес.
Энтар вздохнул.
— И так каждый раз. Сколько бы я ни бился, сколько бы ни следил за будущим, но итог всегда оказывался один. Жить стало невыносимо. Как будто заглянул в конец книги и узнал, чем закончилось, и теперь читать неинтересно.
Энтар опустошил пиалу, а Гера только пригубила жгучий напиток, ожидая продолжения.
— Столетие я провел в поисках, всю голову сломал, как мне победить богов, а все потому, что однажды я увидел свое поражение. Нет бы жить это столетие в свое удовольствие! А я все метался, людишек вот вырезал городами. Силы наращивал — и все без толку. Пришли они за мной, и я проиграл.
— Это они тебя прокляли?
— Ты про тот облик? Нет, они хотели меня убить, а перед этим отнять все силы и меж собой поделить. Поверь, убить взрослого дракона даже им было не по плечу, поэтому они устроили мне одну подлянку и при этом безо всякой меры потратили свои собственные силы. А я что? Я свою рассеял, только бы им не досталась, а сам дракончиком обратился — только такую внешность и смог удержать, чтобы не умереть.
Его губы чуть растянулись, но улыбка вышла не радостной, а мстительной.
— Тогда-то боги и закончились. Знала это?
Гера помотала головой.
— Сами-то они живы, только попрятались по норам, поджав хвосты. Они не могли больше поддерживать порядок в своих владениях, на людей обрушились несчастья, и те совсем перестали молиться и нести подношения. А без силы людей боги так и не смогли оправиться. Не знаю, что с ними стало дальше, но с тех времен по земле ходит только один бог. Не пошел он тогда на меня и братьев своих отговаривал. Ну, это он их братьями звал, те все больше смеялись над ним. Как глупо для бога — желать семьи, а не власти, правда?
Энтар снова наполнил пиалу.
— Не зря говорят, дай только старику заговорить о прошлом, и тот за деньги не замолчит, — он преувеличенно громко вздохнул. — В общем, быть всеведущим так утомительно, да еще бесполезно. Но времена нынче такие, что решил я заглянуть вперед.
— Что ты увидел? — спросила Гера пересохшими губами.
— Ничего, — пожал плечами Энтар. — Темнота и тишина, ни проблеска моего сознания. Я долго бегал от смерти, целую тысячу лет. Помогал вот вам потихоньку, жаль только, что Магнусу не смог. Я ведь чуть не увел у него жену, — с хитрой улыбкой добавил он.
— У директора Магнуса есть жена?
— Была, — с грустью сказал Энтар. — Мы с Фламмой виделись, еще когда я императорствовал. Я тогда решил, что последнему дракону в пару подойдет только феникс.
— Погоди, у Магнуса жена — феникс?
— И не подумаешь, да? Как она на него глянула с этой его бородой? Ладно. Так вот, госпожа Фламма мне отказала в очень грубой форме. Пылкая женщина! — мечтательно сказал Энтар и даже причмокнул от воспоминания. — Много позже я узнал, что она стала женой Магнуса, я тогда уже несколько сотен лет скитался по миру в своем унизительном облике и надеялся, что пламя феникса мне поможет. Увы, когда я нашел своего старого друга, его жена и дочь уже пропали.
