В АТЦ на Вернадского подполковник Климов, выйдя от руководства и направляясь к лестнице, первым делом набрал номер на мобильном:
— Алло! Лера, вы где?
В темном кинозале «Атриума», сидя с сынишкой среди детворы, упоенно глядящей диснеевскую мультяшку, его жена Лера прикрыла трубку ладошкой:
— Мы смотрим кино…
— Немедленно в такси и домой! — негромко приказал Климов.
— Зачем? — удивилась жена в кинозале.
— Это не обсуждается. Срочно! А где моя мама?
— Ну где? На рынке. У нас же вечером гости…
— Я знаю, что у нас вечером! А твоя где?
— Так они вместе…
— Значит, так! Слушай! Бросаешь малого в такси, и за любые деньги — домой! Срочно! И родителей запереть! Ты слышишь?
Климов вышел из коридора на лестницу и увидел, что здесь еще как минимум дюжина офицеров, отвернувшись друг от друга, названивают по мобильникам своим женам и детям.
А в «Атриуме», в кинозале, его жена Лера пожала плечами, дала отбой и, обняв сына, стала с не меньшим, чем сын, удовольствием смотреть дальше диснеевский мультфильм и есть поп-корн.
Метропоезд с грохотом ворвался на станцию и, кажется, летел прямо на Зару.
Отшатнувшись, она смотрела, как пассажиры заходят в вагоны.
И уже после всех осторожно шагнула к открытой двери.
Но в тот миг, когда в вагоне прозвучало «Осторожно, двери закрываются», с эскалатора ссыпалась шумная толпа подвыпивших футбольных фанатов, они буквально внесли Зару в вагон. При этом один стал враспор двери, задержал ее и впустил в вагон еще два десятка парней и девиц с пивными банками в руках, эта ватага протолкнула пассажиров (и Зару) еще глубже в проход и сдавила Зару со всех сторон так, что она — в панике за свой ранец со взрывчаткой — стала остервенело отталкивать кулаками этих парней.
— Девка, ты чё? Офуела? — изумился один из них.
— Блондинки — они вообще суки! Дай ей по рылу! — посоветовал второй.
Вагон дернулся, отправляясь, толпа покачнулась, Зара, не устояв, упала на какую-то девку с крашеными, как петушиный гребень, волосами. Та возмущенно пнула ее от себя кулаками в ранец.
— Сука, стой на своих гребаных!
От ее толчка Зара повалилась в другую сторону, и парни, забавляясь, стали пинать ее по кругу.
У Зары глаза налились бешенством, а рука потянулась к кнопке взрывателя, но от толчков со всех сторон Зара никак не могла попасть рукой в карман…
Тут поезд затормозил, голос по радио объявил: «Станция “Лубянка”», и компания футбольных фанатов, оставив Зару, устремилась к выходу.
Очумев от пережитого, Зара опустилась на освободившуюся скамью, откинула голову и опустошенно закрыла глаза.
— Дочка, ты их прости, — вдруг сказал ей пожилой сосед. — Козлы! Но пусть Господь их накажет, а ты не бери грех на душу, ладно?
Зара поглядела на него с изумлением и испугом.
Между тем город уже наполнился полнокровной жизнью:
потоки пешеходов запрудили центральные улицы…
потоки машин покатили по главным артериям…
мамаши выкатили коляски на аллеи Чистых прудов…
звезды эстрады — Кобзон, Пугачева, «Любэ», Жванецкий и прочие — прибывали в своих лимузинах к служебному входу в Большой…
и Катя с отцом приехали на такси к Театральной площади.
Одновременно ожили подмостки на центральных городских площадях, собирая вокруг себя огромные толпы детей и взрослых — на Пушкинской, на Триумфальной, на Манежной… На одной Газманов пел «Москва — златые купола», на другой дети хохотали от мимики трусливого клоуна на слоне, на третьей тысячная толпа хором пела с Митяевым: «Как здорово, что все мы здесь сегодня собрались…»
И в эту многотысячную празднично-шумную толпу прямо из-под земли возносилась на эскалаторе Зара с ее смертоносным грузом. Спрашивая дорогу к Большому театру, вышла из метро «Театральная».
Здесь, на площади перед Большим театром, тоже была толпа, детский танцевальный ансамбль на подмостках.
Зара остановилась в этой толпе, взвешивая, не взорваться ли прямо здесь, или все-таки идти в Большой. Но во-первых, она уже купила билет, а во-вторых, Большой — это звезды, это Кобзон, Пугачева…
Пробираясь сквозь толпу, Зара направилась к Большому и… наткнулась на милицейское металлическое ограждение площади перед театром.
Впрочем, в этом ограждении было два прохода, в них стояли молодые солдаты и менты, пропускали по билетам на праздничный концерт.
Зара остановилась, наблюдая.
Да, похоже, это для нее безопасно — люди предъявляют билеты и проходят к театру, никто их не обыскивает. Правда, из-за скопления публики в этих узких проходах уже давка…
Мысленно произнеся короткую молитву и вспомнив мотив песни Муцараева, Зара достала свой билет и решительно двинулась вперед. Но чем ближе к проходу, тем сильнее толпа сжимала Зару, и какой-то мужчина, прижатый грудью к ее ранцу, недовольно сказал:
— И чё у тебя в этом ранце гребаном? Кирпичи, что ли?
Извернувшись, Зара чуть высвободила ранец, протянула ментам свой билет и — прошла к театру.
— Мужик, это твой паспорт?
Ахмед опасливо посмотрел по сторонам.
Он стоял в офисе службы безопасности «Атриума», рядом на телеэкранах был весь торговый центр, и на одном из экранов, центральном, крутился, повторяясь, эпизод на эскалаторе — как пацаны, якобы случайно, толкнули Ахмеда и как Ахмед, сойдя с эскалатора, стал в панике хлопать себя по карманам.
Отказываться было нелепо, но Ахмед еще молчал.
Молодой конопатый парень, дежурный сотрудник службы безопасности, посмотрел в его в паспорт и прочел:
— Кадыров Ахмед… Тезка твой, что ли? Или родственник?
— Чей? — спросил Ахмед исподлобья.
— Ну чей! Кадырова.
— А-а. Ну да, родственник. Двоюродный брат.
Конопатый стал куда приветливей, даже перешел на вы:
— Значит, ваш паспорт?
— Мой.
— А чё ж не обращались? Мы что, сами должны и ворье ловить, и пострадавших? Держите свой паспорт и дуйте к ментам на Курском вокзале, в 37-е отделение. Мы эту шпану туда сдали. Со всем, что они у вас стырили. Много там денег было?
Ахмед, взяв паспорт, молчал.
— Ну, идите, — сказал парень. — Что ж вы стоите?
— Я могу идти? — недоверчиво переспросил Ахмед.
— А вы хотите остаться?
Поглядев конопатому в глаза, Ахмед повернулся и ушел.
Парень покрутил головой:
— Ну, люди! Ни спасибо…
За кулисами Большого театра ведущий администратор с программой обходил гримерные:
— Иосиф Давыдович, вы открываете!..
— Алла Борисовна, что вы исполните?..
— «Любэ», вы готовы? Десять минут до начала!..
Тем временем лимузины с правительственными мигалками швартовались у служебного входа Большого театра. Это прибыли мэр города, министры и другие высокие должностные лица…
В штабе «Перехват шахидки» все офицеры сидели на телефонах… работали «прослушки»… Но нервозность нарастала.
— Уже полдня шахидка в городе, а у нас никаких данных!..
Десятки ментов и особистов с собаками и переодетые в гражданское оперы «наружки» блокировали все ворота в ЦПКиО, где ни о чем не ведающая публика продолжала массовое гулянье, и модная «Фабрика звезд» зажигала с эстрады многотысячную толпу…
И то же самое — в Лужниках, где Андрей Макаревич с «Машиной времени» признавался многотысячной аудитории, что «маленький шрам на любимой попе — глубокая рана в моей душе»…
А в Торговой палате на Моховой подполковник Климов беседовал с группой московских чеченцев, выходцев из Шатайского района — молодых и пожилых, стильно одетых и ухоженных.
— Как ваш бизнес? В порядке?
— В порядке… Все в порядке… — заверяли его чеченцы.
— И налоговая служба не имеет к вам претензий?
— Нет, мы платим налоги! Все хорошо, слава Аллаху.
— Аллах акбар! — подтвердил Климов. — Но мы также знаем, что через посредников вы отправляете откупные в свой район, а точнее — тамошним бандитам, чтоб они там не трогали ваших родственников. — И, упреждая протесты, Климов поднял руку: — Нет, я вас не осуждаю, я сам только что оттуда, видел Кожлаева и других зверей. Но! Если вы хотите и дальше не иметь проблем с налоговой службой, нам срочно нужна информация обо всех, кто в последние дни появился оттуда в Москве. Любой новый человек — мужчина или женщина. И я честно предупреждаю: если потом выяснится, что эту информацию кто-то скрыл, не сообщил или скажет, что не придал значения…
На площади перед Большим театром Зара двигалась в толпе к колоннам главного входа… зашла под колонны…
Здесь перед дверью стояли охранники:
— Побыстрей!.. Приготовьте билеты!.. Все пройдут!.. Приготовьте билеты!..
Показав билет, Зара прошла и…
