А чуть погодя на экране его компьютера появились данные на всех пассажиров, которые ехали в одном вагоне с Ахмедом. В том числе фотография с паспорта Аиды Мансуровой — пожилой чеченки, которая вербовала Зару на кладбище.
И в это же время в отделении милиции на Курском вокзале работала вторая бригада ФСБ. Получив «Нокию» Ахмеда, они в этом телефоне, в определителе вызовов, обнаружили последний вызов с телефона Зары…
Между тем радио, которое слушала дежурная платного женского туалета «Атриума», принялось рассказывать о праздничных мероприятиях в Москве — вечерних концертах, гулянье и параде машин в «Эрмитаже», ночном салюте.
Стоя в кабинке туалета и прислушиваясь к этим сообщениям, Зара вставила в детонатор свежую батарейку… Индикатор блока взрывателя тут же загорелся. Зара осторожно надела свой «лифчик»… Застегнула джинсовую курточку… Спустила шумно воду и вышла из кабинки. Проходя мимо дежурной, спросила на ходу:
— Извините, а где сад «Эрмитаж»?
— А в центре, — охотно объяснила та. — Проще всего до метро «Маяковская» или «Пушкинская», а там пешком.
— Спасибо…
Выйдя из туалета, Зара пошла по галерее к эскалатору, прикидывая, где же ей эффективнее взорваться — здесь или в саду «Эрмитаж»? Наверное, в «Эрмитаже», ведь по радио сказали, что там народное гулянье, парад машин и салют. К тому же утром на последнем инструктаже этот «Эрмитаж» ей называли в перечне целей номер два…
Взвешивая эти варианты, Зара автоматически или, точнее, по зову желудка зашла в кафе «Friday’s», где все тот же лилипут-администратор встретил ее как родную.
Но Зара грубо отшила его, у стойки самообслуживания набрала себе на поднос какую-то еду, прошла в зал, села к окну и стала есть.
И заметила неподалеку женщину, которая утром делала в салоне красоты укладку волос, и ее трехлетнего сынишку-велосипедиста. Мальчик устало спал на стуле рядом с грудой пакетов с покупками, а мамаша, сидя за столиком с бокалом сока, говорила по мобильному:
— Никуда мы не поехали! Он смотрел кино — как я могла его вытащить? А после кино он уснул… Да я уже сама обалдела от этого «Атриума»… Ну как я могу ехать, когда он спит? Ты когда будешь? Но ты помнишь, что у нас годовщина?.. Ну, хорошо, ну что за паника?.. Ладно, сейчас разбужу его и поеду… Какой секрет? Как мальчишек рожать? Ну, знаешь! Ты сначала полковника получи…
Между тем теперь, когда оперы с двух сторон взяли следы Ахмеда и Зары, весь аппарат АТЦ ФСБ и Управления «Т» МВД заработал на полную профессиональную мощь:
копировальные машины печатали фоторобот Зары, сделанный по словесному описанию муэдзина… и портрет Ахмеда, сделанный с кадров видеозаписи на эскалаторе в момент кражи… и портрет Аиды Мансуровой…
телетайпы и электронная почта рассылали эти портреты и Зарины приметы (рост, описание одежды) по всем отделениям милиции…
начальники ОВД лично развозили эти портреты по маршрутам и постам несения патрульной службы…
сотрудники ГАИ клеили эти портреты на своих постах и на боковых стеклах своих машин…
по компьютерным базам всех силовых структур были установлены адреса не только всех пассажиров вагона номер 6 поезда «Гудермес — Москва», но и их родственников, в том числе родственников Аиды Мансуровой в Чечне и в Подмосковье. И по этим адресам — в Чечне на БТР и БМП, а в Подмосковье на милицейских машинах — буквально ринулись силовики. Одна из таких опергрупп вломилась в подмосковный дом, где ночевала Зара перед выходом на свою операцию.
— Ни с места! Руки вверх! — И перепуганной Аиде Мансуровой, которая дернулась было к окну, чтоб сбежать: — Стоять! Вы арестованы!
А подполковник Климов, майор Юртаев и машина с полевой радиолокационной аппаратурой «Обь-7» для обнаружения устройств, имеющих полупроводниковые элементы, неслись в это время к метро «Театральная», откуда Зара в последний раз позвонила Ахмеду.
И три голубых «Автожира А-002» (мини-вертолеты фирмы «Иркут») с видеокамерами под крылом взлетели с крыш МЧС и монолитного дома на проспекте Вернадского и на высоте 150 метров полетели над московскими улицами, передавая на экраны АТЦ все, что видели их лупоглазые, как у пчел, телеобъективы…
А прогулочная карета с десятилетней Катей и ее отцом мирно катила себе по Москве — вверх по Пушкинской улице… направо по бульварам…
Нарядно убранная лошадь цокала подковами по асфальту.
Катя, прижимаясь к отцу, восторженно смотрела по сторонам и просила:
— Папа, позвони дяде Климову.
— Да неудобно… — отвечал он.
Звуковые индикаторы аппаратуры «Обь-7» уже пищали на полную мощь.
Микроавтобус с надписью «РЕМОНТНАЯ» резко затормозил у входа в метро «Театральная». Климов, Юртаев и два техника с ручной аппаратурой поиска выскочили из машины и лихорадочно заметались из стороны в сторону в поисках источника возбуждения индикатора.
Индикаторы привели их к мусорной тумбе.
На глазах изумленных прохожих Климов и Юртаев схватили эту урну, высыпали содержимое на тротуар и принялись рыться в мусоре.
Прохожие возмутились:
— Совсем оборзели!
— Ну до чего дошли!..
Юртаев нашел в мусоре телефон Зары, взял его носовым платком и положил в пластиковый пакет.
А в карете Катя снова попросила отца:
— Ну позвони, папа!
Отец вздохнул, достал мобильник, набрал номер.
— Алло! Алексей Петрович? Здравствуйте, это Катя и Егор Сорокины. Помните?
Климов, садясь в «ремонтный» микроавтобус и передавая пластиковый пакет лаборанту для снятия отпечатков пальцев, ответил в мобильный:
— Конечно, помню. А вы где? — И встревоженно повысил голос: — В Москве?? Где именно?
Но отец Кати не обратил на это внимания, сказал в трубку:
— Катенька хочет с вами поговорить, даю ей трубку.
А Катя, взяв трубку, запищала от радости:
— Дядя Климов! Мы в Москве! Мы катаемся в карете!
— Молодец, Катюша, — сдержанно сказал Климов и попросил: — Отдай папе трубку.
— Дядя Климов! Я хочу сказать — я уже почти совсем ничего не боюсь, почти! Только бородатых…
— Умница, — снова сдержанно ответил ей Климов. — Дай папе трубку.
Катя отдала трубку отцу, тот сказал:
— Алло, слушаю вас!
— Где конкретно вы едете? — требовательно спросил Климов.
Отец Кати спросил у кучера:
— Где мы едем?
— Цветной бульвар, — откликнулся кучер.
— Цветной бульвар, — повторил Катин отец.
— Так. А где вы остановились?
— О, вы не беспокойтесь, мы в «Туристе», в гостинице.
— Понятно. У вас есть чем записать? Пишите. Улица Скобелева, 7, квартира 39. Это мой адрес. Срочно берите такси и езжайте туда. Ни в какую гостиницу! Вы поняли меня?
— Да, конечно… А что случилось?
Но Климов не ответил — именно в этот момент к микроавтобусу «Ремонтная» подкатила милицейская дежурная машина, кто-то из ментов на ходу сунул «ремонтникам» Климову и Юртаеву пачку листовок с портретами Зары, Аиды и Ахмеда.
И Климов буквально остолбенел: с одной из листовок на него смотрела та самая девушка, которой он утром в «Атриуме» пытался помочь взойти на эскалатор и которая затем сидела в салоне красоты рядом с его женой и сыном.
Каким-то заторможенным жестом Климов взял этот портрет одной рукой, а второй дал отбой на мобильном и стал набирать другой номер.
Сидя у окна кафе «Friday’s» в «Атриуме», Зара, заканчивая еду, смотрела с высоты второго этажа на Садовое кольцо.
Что-то подозрительное происходило на нем: несколько милицейских машин с включенными мигалками и ревунами пронеслись в разные стороны…
Две милицейские машины с дюжими парнями отъехали от «Атриума»… А еще одна, наоборот, подъехала, и какой-то мент передал вышедшему к нему охраннику «Атриума» несколько листовок. И, садясь обратно в машину, внимательно обвел глазами стеклянные стены «Атриума»…
Заре показалось, что его взгляд даже задержался на окне кафе «Friday’s», и она невольно отшатнулась…
Только без паники! Это какая-то случайность. Как говорят русские, у страха глаза велики. Но какие-то меры предосторожности принять необходимо.
Зара встала, подошла к женщине с трехлетним сыном, который продолжал спать в кресле. Тоскливо глядя в окно и посасывая апельсиновый сок, женщина терпеливо ждала, когда он проснется.
— Извините, — сказала ей Зара. — Мне нужно позвонить, вы не дадите свой телефон? На минутку…
— Конечно. Пожалуйста. — Женщина протянула ей телефон. — Мы с вами были утром в салоне. Да?
Зара кивнула и набрала номер, который запомнила: 789-43-42.
— Алло… — тут же осторожно ответил Ахмед.
— Это я, — быстро, чтоб не дать ему вставить слово, сказала Зара по-русски. — Я еду в «Эрмитаж», встретимся там, пока!
