Вспоминая прошлое, Джейми понимала, что Джозеф иногда пытался что-то объяснить ей, правда, не называя вещи своими именами, убеждал ее не забывать отца, верить тому, что подсказывает ей сердце. Может быть, он не решался ей сказать главное, думала она. Ни в чем не было смысла. Кто другой, глядишь, и поверил бы всем этим байкам, но Джейми знала своего отца. Она знала, что ее отец никогда не покинул бы ее, если бы предполагал, что больше не вернется. Никогда!
У самого дома внезапно вспыхнули автомобильные фары, и она услышала, как заработал мотор. Машина двинулась к въездным воротам, и Джейми, не желая быть замеченной, соскочила с ограды, плюхнулась в «джип» и успела удрать на несколько минут раньше, прежде чем машина выехала за ворота. «Когда-нибудь я вернусь сюда», — пообещала себе Джейми.
Но только после того, как ноги их здесь не будет.
— Уличные бандиты, — громко возвестила Джейми.
— Что? — Бен Роллинз, коренастый, лысоватый толстяк в очках с толстыми линзами, оторвал взгляд от желтого блокнота, в котором он неразборчивым почерком делал пометки перед предстоящей летучкой.
— Я напишу о них статью, — сказала она, беря кофейную чашечку. Кофе она никогда не пила, поэтому в ее чашечке всегда был либо фруктовый сок, либо «диет-кола». — Все как обычно — фотографии, комментарии полиции и люди, которые стали их жертвами…
— А кто на этот раз стал жертвой полиции? — влез в разговор Майк Тернер.
— Никто, — резко оборвала его Джейми, — ты, как всегда, слышишь звон, да не знаешь, где он.
— Нет, я слушал тебя внимательно, — возразил он. — Ты сказала, что собираешься проинтервьюировать полицию и людей, которые стали их жертвами.
— Сделай одолжение, — попросил его Роллинз. — Накатай «Историю восхождения на крышу Эмпайр-Стейт-Билдинг по наружной стене». — Потом он повернулся к Джейми. — Так что ты предлагаешь?
— Можно сделать потрясный материал, Бен, — горячо начала она. — Вдруг мне удастся поговорить с кем-нибудь из бандитов…
— Но ведь это, по-моему, опасно? — осведомился Роллинз.
На другом конце длинного стола для совещаний раздался сдавленный смешок.
— Хотите покончить счеты с жизнью, мисс Линд? — с обычной язвительностью спросил Тиренс Хильер. Хильеру было тридцать семь, но выглядел он на сорок семь, а уж вел себя на все восемьдесят семь, как частенько подтрунивал над ним Майк Тернер. Длинный, невообразимо худой, Хильер славился немыслимо прямым пробором и постоянным нерасположением ко всем и вся. Он был не прочь рискнуть, но только чужой шкурой.
— Ах, ты и это хочешь зарубить, да, Терри? — спросила возмущенная его сарказмом Джейми.
— Да как тебе сказать, — тотчас парировал он. — Если тебе надоело жить и ты решила пожертвовать рукой или ногой ради статьи в газете, я ничего не имею против. — Неприязнь возникла между ними с первых дней работы Джейми в газете, сразу после того, как она осмелилась оспорить его решение, ну а уж когда Хильера повысили, война между ними приобрела невиданные масштабы.
Вмешалась Кэрин Барнс, заместитель Тернера.
— А я считаю, что Джейми права! — Она метнула убийственный взгляд в сторону Хильера. — Это очень актуально, на такой материал читатель накинется с жадностью.
— Это может быть даже репортаж с места преступления, — подхватил Бен Роллинз. — А с талантом Джейми нащелкать неожиданных беспристрастных снимков ничего не стоит, и газета получит заряд, которого давно не хватает. — Он повернулся к Джейми. — Валяй. Считай, что тебе дали зеленую улицу.
— Спасибо, Бен, — улыбнулась Джейми.
Совещание закончилось на пятнадцать минут позже из-за споров о том, что писать о прогрессе, и о том, как оживить устаревшие рубрики. Когда Джейми собирала карандаши, блокноты и диктофон, к ней вновь прилип Майк Тернер.
— Счастливого пути, Рыжая, — широко осклабился он.
— Спасибо! — Она даже не подняла головы.
— Вот уж удивила так удивила! — тихо произнес он, не обращая внимания на то, что она явно не хочет с ним иметь дела.
На этот раз она взглянула на него:
— Это еще почему?
Тернер сунул руки в карманы.
— Ну еще бы — женщина и берется за такую тему!
Джейми спокойно отложила собранные ею вещи и резко повернулась к нему:
— И что же из того?
Да ладно, Рыжая, брось нападать на меня, — усмехнулся он. — Просто интересуюсь, вот и все. Почему девушка вроде тебя вдруг собирается гоняться за бандитами по сомнительным кварталам?
Джейми прикусила кончик языка, пытаясь взять себя в руки.
— Вроде меня? — переспросила она осторожно.
— Ну да.
Глаза ее сузились от гнева.
— К твоему сведению, мистер Развязный-заведующий-искусством, пока ты сидишь в своем роскошном офисе с кондиционером и что-то там такое кропаешь, за что тебе почему-то платят денежки, я из кожи вон лезу, чтобы раздобыть материал для очередной статьи. И к твоему сведению, я даю репортажи с места самых ужасных событий. Авиакатастрофы, политические манифестации, грабежи, разбои, убийства — вот моя специальность еще с тех пор, когда тобою здесь и не пахло! Так что нечего болтать: пристало или не пристало делать подобный репортаж «девушке вроде меня»!
— Да подожди же… Я никогда не говорил… — начал было он.
Она ожгла взглядом.
— Знаешь что? Мне всегда казалось, что твои выходки объясняются недостатком остроумия, — сказала она ледяным тоном, вновь берясь за свои вещи. — Но я ошиблась. Ты обыкновенный ублюдок. — Она вышла из комнаты, оставив его — и всех прочих — с раскрытыми ртами.
Дело в том, что они не принимают всерьез женщину-фотожурналиста — они меня не принимают всерьез, обиженно думала Джейми, пока шла по западной Тридцать четвертой улице к станции метро «Пенсильвания-стейшн»; большая сумка, висящая у нее на левом плече, била ее по бедру в такт быстрому, спортивному шагу. Они не видят в ней серьезного журналиста. Для них — во всяком случае, для большинства, — она всего лишь избалованная богатая девчонка, которая может позволить себе иметь хобби. Для них не важно, что она сирота, что у нее были опекуны, что она предоставлена самой себе с детства и научилась быть независимой, пусть в этом и не было большой необходимости. Она была для них внучкой Гаррисона Колби — человека не из самых богатых, но в свое время одного из самых влиятельных в Вашингтоне. Каких только преимуществ у нее не было, — так они думают, мрачно размышляла Джейми.
Ей приходилось работать в два раза больше, чем остальным, чтобы доказать, что и она чего-то стоит. Она знала, что преуспела в своей профессии, ее снимки чаще, чем чьи-либо, появлялись на страницах «Уорлд вьюз», за последние пять лет ей трижды присуждали премии. Одна манхэттенская галерея предложила ей даже сделать авторскую выставку своих лучших работ. И все же некоторые из ее коллег — вроде Тернера или Хильера — считали, что все ее успехи — лишь случайность или объясняются магическим именем и влиянием Колби. Джейми вновь заулыбалась: Тернер ни одну женщину не принимает всерьез, пока не переспит с нею. Да и тогда тоже, подумала она рассеянно.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
