Бак амортизатора подстраивал плавучесть, поэтому Элви ощущала не столько перегрузку, сколько давление сверху, словно ее прижимало невидимым тяжелым кулаком. Красные информационные сообщения предупреждали, как ненадежна ее позиция. Выжить при ускорении тридцать g в обычном амортизаторе было бы не вероятнее, чем уцелеть, свалившись с орбиты в груду ножей.
В поворотной точке «Сокол» отключил двигатель, перевернулся и начал торможение – все меньше чем за минуту. Элви испытала только короткое головокружение, да перед глазами расплылись черные пятна, но зрение тут же прояснилось. Она загнала внутрь вновь вспыхнувшую панику.
«Не в восторге я от этих ощущений», – передала она Фаизу. Ужасно обидно было, что нельзя с ним заговорить или услышать его голос.
Он почти сразу ответил. «Понимаю. Сам не разберу, паникую я или скучаю. Оч. сбивает с толку. Читал аварийную инструкцию. Оказывается, мужчинам категорически не рекомендуют мастурбировать в геле при ускорении. Хотел бы я посмотреть на протокол испытаний».
Смеяться в жидкости было трудно. Ее муж мало кому подошел бы в пару. Зато ей – идеально.
Через несколько часов они прошли кольцо и попали в пространство, которое до сих пор называлось медленной зоной. «Сокол» дернулся: маневровые уводили его с математической траектории от ворот к звезде. В идеале амортизатор должен был трижды сменить жидкость, постепенно разжижая ее, и только потом удалить, но Элви была сыта по горло. Она выбрала в меню системы «Немедленный выход», отменила предостерегающую надпись и услышала басовитое «чук-чук-чук» насоса, выкачивавшего жидкость, чтобы заменить ее обогащенной кислородом смесью. Стало можно задыхаться, заходиться кашлем и ощущать, будто выздоравливаешь после нескольких часов тяжелого бронхита. Ей, честное слово, было наплевать.
И адмиралу Сагали тоже, потому что первым, что услышала Элви, когда, щелкнув клапанами, открылся амортизатор, был его холодный голос:
– …немедленной эвакуации. У нас имеется особый мандат верховного консула.
Элви подтянулась и села. Мышцы ныли так, будто их обработали кувалдой. Она поплыла к рубке. Когда ухватилась за скобу, решила, что все суставы руки вывернулись не в ту сторону. Амортизатор Сагали был открыт, но на волосах и на руках у него еще блестела пленка жидкости. Запах был слишком сложен для обработки сознанием. Мозг подбирал и отбрасывал сравнения – виноградное желе, корица, ацетат, мускатный орех… – и еще, и еще. За спиной у нее простонал Фаиз. Сагали хмуро оглянулся на них.
– Вам не следовало покидать амортизатор, майор Окойе, – сказал он, и, прежде чем она успела ответить, включился канал связи.
– Ваше требование учтено, – произнес знакомый голос. Элви точно знала, что должна его помнить. Как видно, перегрузка подействовала на нее сильнее, чем думалось. – Сделаю все возможное.
– Губернатор Сон, – сказал Сагали. – «Сокол» выполняет жизненно важную для империи научную миссию. Если мы рвали задницы, спеша сюда, чтобы умереть от старости в очереди…
«Ага», – сообразила Элви. Чжа-Юн Сон. Губернатор станции Медина. Они никогда не встречались, но слышала она эту женщину не раз.
– Адмирал Сагали, – ответила та. Странно было оказаться так близко к чужому кораблю, что световой лаг не мешал перебивать собеседника. – Меня никто не предупреждал. У меня в зоне было шестьдесят четыре корабля, включая станцию Медина и «Тайфун». Я сократила это число до двадцати восьми, хотя вы, ввалившись в мои врата, перебаламутили мне всю очередь. Не дадите ли вы нам минуту, чтобы закончить расчеты?
Лицо Сагали отразило смесь обиды и ярости, но голос остался профессионально ровным:
– Понял вас, губернатор. Не хотел наступать вам на пятки.
Он отключил микрофон движением бьющего в челюсть боксера.
– Что?.. – начала Элви, но тут же захлебнулась, выкашляв вязкий сгусток дыхательной жидкости. Фаиз подставил полотенце. Элви в него сплюнула. – Что происходит?
Сагали вывел на главный монитор объемную схему. Станция чужаков сидела точно в центре между 1373 вратами, равномерно распределенными на поверхности сферы, вне которой ничего не было. Иконки отмечали превращенный в старейшую из межмирных станций корабль поколений и лаконское судно класса «Магнетар» – новейшее достижение. Кроме них в пространстве меньше земного Солнца светилась россыпь кораблей. На изображении в точном масштабе они выглядели бы пылинками. Менее ста пузырьков воздуха в объеме миллиона Земель.
– Губернатор Сон пытается, согласно моим рекомендациям, эвакуировать пространство колец, – пояснил Сагали. – А также переместить станцию Медина подальше от опасности на случай выброса гамма-лучей из врат Текомы. Однако подготовка станции оказалась затруднена: для нее требуется остановить вращение барабана и включить двигатели, не использовавшиеся несколько десятилетий. Учитывая все это, я запросил внеочередной транзит на Лаконию.
– И?.. – заинтересовался Фаиз.
– И ее команда теперь ломает голову над расчетами, – заключил Сагали, словно откусывая каждое слово зубами. Ему было страшно. И не без причин.
Элви тоже было страшно.
– Где Джен? – спросила она. В груди вспыхнула острая боль. Еще один сгусток на подходе.
– Остальные спят, – сказал Сагали. – Незачем их будить.
– Она могла бы мониторить поступающие с Текомы данные, – возразил Фаиз. – В смысле смотреть мог бы и я, но Джен их еще и поймет.
– Предпочту сохранить ее живой, чтобы было кому разбираться впоследствии, – отрезал Сагали.
– Ударит по станции, да? – спросила Элви. – Звезда, врата, та чужая станция, что управляет пространством колец, – они все на одной линии?
– Да, – сказал Сагали.
Фаиз поднял руку, как ученик в классе.
– Гм, можно уточнить? Мы действительно хотим уйти на переход до того, как это произойдет? Потому что, как мне помнится, корабль класса «Магнетар» здесь затем и держат, чтобы в случае чего врезать по этому шарику массивным импульсом энергии, создав растущий по экспоненте выброс гамма-излучения за все врата.
– Да, мы могли бы использовать этот эффект для одновременного закрытия всех врат, – согласился Сагали. – Эффект «пушек на утесе».
– А вы не думаете, что, когда пушки станут палить, лучше оказаться от них по эту сторону? – с излишней поспешностью выговорил Фаиз. Элви взяла его за руку, пожала пальцы, надеясь успокоить. – Я просто спрашиваю, потому что мне не нравится мысль рвануть в безопасное место только для того, чтобы нас там тут же поджарили.
– Мы идем на рассчитанный риск, – сказал Сагали. – Нет уверенности, что станция переживет этот выброс. И мы не знаем, что произойдет, если она не переживет.
Элви видела, как в глазах мужа встают новые картины катастроф. Если не выдержит станция. Если коллапсирует медленная зона. Каждая идея тут же отвергалась как немыслимая.
– Ну да, – сказал Фаиз. – Тоже верно.
По связи раздался голос губернатора Сон:
– Адмирал Сагали?
– Да, – ответил он и только тогда вспомнил о выключенном микрофоне. И включил его снова. – Да, губернатор, я слушаю.
– Мы втиснули «Сокол» на внеочередной переход во врата Лаконии. Я посылаю вам данные диспетчерской. Не торопите события. Мы и так у самого предела. Никому не нужен новый летучий голландец.
Сагали чуть откинул голову, словно удивился этой мысли. И заговорил ясным голосом:
– Понял вас. Спасибо, Чжа-Юн.
– Если выживем, поставите мне выпивку, – ответила губернатор Медины. – Перед вами идет «Иорданская долина» через врата Кастилии. Прошу мониторить его и согласовывать свои планы. Хорошей скорости, Мехмет.
Сагали занялся панелью управления, и спустя секунды прозвучало гравитационное предупреждение. На борту больше некому было его услышать. Элви едва справилась с порывом выкрикнуть: «Аварийная эвакуация!» – приказать остальным кораблям спасаться как могут.
– Сколько у нас времени? – спросила она и тут же рассмеялась. Это прозвучало как вопрос, сколько им осталось жить, и, хотя отчасти о том и шла речь, все равно получилось забавно.
