– Ты… Ты обалдел! Ты…
– Сюда смотри, дура!
Показываю сестре фото раздолбленной в хлам машины Серого.
Корзина выскальзывает из рук Тамары. Подхватываю ее в последний миг.
– Сергей в аварию попал, что ли?
Голос сестры начинает дрожать. Она спрашивает о друге с искренним беспокойством, уже без маски обиды.
– Попал.
– Поехали в больницу! – хватает меня за запястье. – Я быстро переоденусь. За секунду! Только без меня не уезжай!
– Не зачем куда ехать!
– Он… что… Что…
Никогда прежде не видел, чтобы слезы так быстро набухали и бежали по лицу сестренки. Это не просто капризные похныкивания, это водопад и совсем без слов. Без криков. Просто потеки слез по лицу.
– Авария стоит перед тобой! – обрываю, пока сестра не накрутила себя. – Я тачку Серого разбил. По роже тоже перепало. Его лицо, как эта тачка. Поняла?
– Ты… То есть… Он не разбился?!
Тамара даже не скрывает бурного облегчения в голосе.
Сестра быстро-быстро вытирает слезы рукавом пижамы, совсем без кокетства, шмыгает.
– Ты разбил машину Сергея? И побил еще?!
– Сама как думаешь? Он же тебя обидел. Так?
Сестра тушуется, в другой раз она бы точно выпалила кучу всего, наговорила колкостей и обвинила Серого во всех семи смертных грехах, но сейчас внезапно выдавливает скромно:
– Немножко. Зачем ты с ним так?!
– Ах, зачем? Вот теперь смотри и думай, блять, вот этим местом о словах и поступках, прежде чем будоражить! – стучу по ее голове. – Поняла?
– Я не просила тебя его бить. Я просто хотела…
– Пошла вон. Серый перед тобой извинится. Ты примешь цветы и игрушку, как положено, и отправишь открыткой сердечное спасибо. Усекла?
– А почему открыткой?
– Потому что я так решил. Запретил. Все запретил!
– Все-все? Но он же твой друг, часто в доме бывает. Я так ему скажу спасибо. Сама. Без открыток.
– Никаких сама. Два километра – твой поводок.
– От кого? То есть… от чего?
– От всего. Твой бзик стоил мне дружбы. Все.
– Это несправедливо. Несправедливо! Ты злишься не на меня, Ратмир! Почему ты злишься не на меня, а сорвался на мне?
– Я сорвался не на тебе. О чем уже сильно жалею. Больше ни слова. Ни слова, Тамара!
Сестра вновь начинает всхлипывать, только уже с другой тональностью. Она большая мастерица выводить слезные трели, целые серенады. Сейчас плачет с какой-то искренней досадой и глубокой обидой…
Пусть плачет, думаю неожиданно яростно. Ей полезно плакать не просто так, а по делу.
Первым делом основательно прячу спортивную сумку, запоминаю, как она выглядит. Есть хоть что-то изменится, хоть одна складочка будет не так смотреться или ремень криво ляжет, я узнаю, что Томка пыталась стибрить телефон или планшет.
– Зря ты так с ней! – слышится голос со стороны.
– Ааа… Здорово, предательница! – захлопываю дверцы шкафа.
Средняя сестра в нашей семье – Ксюша. Она стоит с в короткой пижаме, с болтающейся маской для сна на шее.
– Не могла сразу сказать, что Тамара дома не ночует?
– Как я уже сказала, я тебе несколько раз пыталась сообщить. Но как говорить с тем, кто не хочет никого слышать?
– Самая умная, что ли?
– Папа уверен, что именно так, – выдает с гордой улыбкой. – Он постоянно говорит, что я в семье среди всех самая умная.
– Угу. Умная. Горе от ума у тебя, прежде чем на практике не применишь.
– Вообще-то применяю. У нас начиная с этого курса, практика. Я у Закриева.
– Знаю, – отмахиваюсь. – Как там Леон Исаевич?
– Хорошо, – отвечает в ту же секунду.
Ксюша слишком быстро ответила, перевела взгляд за мое плечо. Внутри разгорается вспышка подозрения, но не успевает превратиться в костер, потому что сестра снова возвращает нас на исходную тему словами:
– Зря ты забрал у Томки телефоны. Она у меня будет выклянчивать написать кому-то.
– А ты не давай.
– Это же Тома! – закатывает глаза. – Как ей не дать?
– Никаких «это же Тома». Достаточно!
Ксюша делает осторожный шаг назад, смотрит на лицо с удивлением.
– Что стряслось? У тебя сложности? Ты вроде так сильно не был зол, даже когда папа тебе запретил на боях участвовать.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– Не твоего ума дело. Спать иди, скоро утро.
– Окей, как скажешь, Ратмир!
Ксюха разворачивается, легко и быстро вспархивает вверх по ступенькам.
Остаюсь один в большом холле.
Тишина. Пустота.
Порычал на всех, никто авторитет не оспаривает.
Вроде все ровно…
Но спокойствия в себе я не обнаруживаю. Лениво тащусь в свою комнату: все же в доме родителей я ночую чаще, чем во всех прочих ночлежках – так называю квартиры – свои и друзей.
Телефон плавно сам ныряет в руки. Открываю чат, в котором Лиля меня заблокировала. Глупо перечитываю ее острые и возмущенные смски. Ловлю себя на позорной улыбке и нах удаляю диалог без следа.
Забрасываю подальше, чтобы пальцы не подвели и не набрали ее со второго номера.
Сама напишет… Должна понимать, что мужику нужно идти навстречу. Не об этом ли я ей толковал на протяжении целой ночи?
Глава 27
Ратмир
Утро застает в постели с жестким стояком. Прикусываю губу, вспоминая вчерашние забавы с Лиличкой. Ствол в кулаке крепчает еще больше, чтобы передернуть, хватает совсем немного времени. Но с девушкой я бы провел время с гораздо большей пользой! Проверяю телефон, надежда разгорается при виде кучи пропущенных уведомлений, но среди них не находится ни одного от Лили.
Ладно.
Еще рано.
Спит, наверное!
Зато приходит прислуга, сообщив о доставке.
– Что там?
– Цветы и большой медведь.
– Тамаре сообщите!
Сам спускаюсь в холл, но мимо меня проносится юркая тень в пижаме белого цвета, скачет через ступеньку.
– Мля, куда скачешь, коза? Еще на перилах скатись! – закатываю глаза.
– Это мне же, да? – с довольной улыбкой спрашивает Тамара.
Корзина роз пиздецки огромная. Такой корзиной не то что извиниться, но даже сделать предложение можно. Рядом еще здоровая игрушка в подарочной упавкове. Золотистая, в белый горошек.
– Ратмир, порви ее.
– Сама рви.
– Но мне нечем.
– Зубами.
– Какой же ты… бука! – выдает тихонечко и развязывает бантик аккуратно. – Что такой хмурый? По боям скучаешь? – мурлыкает сладенько. – И хочется, и колется, и… папа не велит!
– Вытри.
– Что вытереть?
– Пол. С твоего языка слюна вместе с ядом накапала, паркет прожигает.
Сестрица адресует мне гневный взгляд, но не осмеливается возразить что-то в ответ. Тамаре удается развязать бантик, она нетерпеливо сдергивает упаковку и ахает.
– Здоровый медведь. Больше тебя ростом, – констатирую факт.
– Это… медведь!
– А ты чего ждала? Кстати, правда, что ты обезьян любишь?
– Допустим, они милые.
– Потому что на тебя похожи?
– Ратмир! А ты… Горилла! И кстати, я от любви тебе это говорю!
– Не нравится медведь? Хочешь, выкину? – предлагаю.
Тамара обшарила всю корзину, проверила все.
– Ищешь что-то?
– Ничего такого. Поможешь отнести?
– Помогу. Потом на пробежку выходи…
– Ну Ратмир! Какая пробежка?!
– Обыкновенная. Придешь?
– Придется. Иначе ты меня вытащишь… Пойду переоденусь! – вздыхает протяжно.
На пробежку Тамара спускается с недовольным лицом.
– Ксюха, наверное, уже давно проснулась.
– Ага, йогиня наша.
– Ты тоже можешь заняться спортом.
– Хм… Рат, ты же специалист! Скажи, есть спорт, которым не нужно заниматься каждый день?
– Есть. Лень называется. Ты в ней уже мастер спорта. Погнали…
Тамара быстро выдыхается, погоняв ее немного, отпускаю, сам ухожу на дальнюю пробежку, за территорию резиденции, углубляясь в сосновый прилесок, засекаю необходимую норму.
В дом возвращаюсь в приподнятом настроении, отправляюсь в бассейн, долго рассекаю наперегонки с Ксюшей, обогнал ее в решающий момент.
