Ахтас подхватила её, а Эклипсо взяла щипцами один из углей, и начала прижигать раны на спине Айзека.
* * *
Осколки разума, некогда бывшие единим целым, разлетались в разные стороны.
В каждом из них отражались: лица, предметы, события.
Но если раньше в этом месте был лишь гаснущий свет разрушающегося «Я», то теперь здесь ощущалось ещё чьё-то присутствие.
Что-то пришло извне. Притянулось на звон опустошающегося сосуда.
Стало заполнять собой эту звенящую пустоту.
* * *
Эклипсо молча наблюдала за Айзеком, сидя возле тлеющих углей. Раны демона были обработаны, и теперь его тело мирно покоилось на шкурах. Всё, что зависело от них, было сделано. Теперь оставалось только ждать.
Она прислушалась к своим ощущениям, но вновь не нашла там каких-либо признаков ненависти или чего-то подобного. Не было у неё и желания отомстить. Можно было бы подумать, что она простила Айзека. Но дело было в том, что погрузившись глубже в себя, без эмоций, она осознала, что прощать его, в общем-то, было и не за что. Потому что не за что было и обвинять его в чём-либо.
Разве не глупо обвинять пса за то, что тот исполняет команду своего хозяина? Разве не глупо обвинять молот в руках Стража?
Если и был кто-то, заслуживающий её мщения, так это тот, кто отдавал приказы, а не исполнитель.
Быть может она просто пыталась найти оправдание для Айзека, даже после всего услышанного тогда в пещере. А быть может никакого оправдания и не требовалось.
«Простил бы его мой отец?», — думала она. «Простил бы меня за все эти мысли?».
«Стал бы он вообще кого-либо обвинять?».
Арексис всё ещё была без сознания, и лежала у стены шатра, укрытая плотной тканью. По заверению Ахтас, такое состояние было обычным делом, особенно после такого сложного ритуала, и вскоре целительница должна была прийти в себя.
Эклипсо повертела в руке, уже вымытый и очищенный, нож, а затем отложила его в сторону. Её глаза невольно начали смыкаться. Усталость в конце-концов взяла своё, и она погрузилась в глубокий сон.
Ей снилось её озеро. Такое родное, и такое далёкое. Тёплое, обволакивающее, тихое. Как обычно, раскинув руки, она лежала спиной на его поверхности, погрузив уши в воду, убаюкиваемая пением подводной тишины.
* * *
Когда она вновь открыла глаза, то сперва решила, что всё ещё находится в царстве сновидений. Айзек сидел на полу, спиной к ней, в своей обычной позе для медитаций. Даже по самым благоприятным расчётам он едва ли смог бы очнуться так быстро, поэтому она слегка тряхнула головой, пытаясь развеять сон. Однако это была реальность.
Неужели она проспала настолько долго?
Арексис всё ещё тихо посапывала на том же месте, а Ахтас в шатре не оказалось. Должно быть она занялась уничтожением крыльев. Целительница настойчиво, несколько раз перед началом ритуала, упоминала о том, чтобы сжечь их, отдавая тем самым дань духам, которые помогут в исцелении. Эклипсо не возражала, только не ради каких-то там духов, а ради элементарной гигиены.
— Айзек? — произнесла Эклипсо, не вставая с места.
Айзек молчал, хотя движение головы, чуть склонившейся набок, выдало его бодрствующее состояние.
— Как ты себя чувствуешь? — продолжила Эклипсо. — Ты слишком рано встал, раны ещё свежи.
— Айзека больше нет, Эклипсо, — ответил Айзек.
Суккуб вздохнула:
— Айзек, послушай. Я знаю, насколько дороги были крылья для тебя. Но это ведь не они делали тебя тем, кто ты есть. И их отсутствие тоже не сделало тебя кем-то другим.
— Дело не в этом, Эклипсо, — спокойно ответил Айзек. — Крылья, или их отсутствие, беспокоили Айзека, но не меня.
— Но, кто же ты тогда? — вновь устало вздохнула Эклипсо, понимая, что его трудно будет вытащить из этого состояния. — Кто, по-твоему, находится здесь, если не Айзек?
— Я… не знаю, — произнёс Айзек, после небольшой паузы.
Затем он поднялся на ноги и развернулся лицом к суккубу. Его левый глаз был всё тем же, демоническим глазом. Чёрным, с яркой, сияющей синим свечением, радужкой. Но правый его глаз был теперь полностью чернее ночи. Словно бездна.
— Никто… Я никто.
Глава 13: Никто
— Что же такого в демонах, что так привлекает твоё внимание, Арексис?
Голос демона звучал тихо и спокойно. Хоть он и был безэмоциональным, но из него исходила какая-то такая спокойная и умиротворяющая глубина, что он вовсе не казался монотонным из-за этого.
— В детстве я часто слушала разговоры у костра. О демонах, парящих в ночном небе. Освещаемые лунным светом, летающие среди звёзд.
— Твой детский разум слишком приукрасил всё это, ты же понимаешь это сейчас?
— Понимаю, — ответила Арексис. — И тем не менее… разве не прекрасно, повстречать то, о чём так часто слышала в детстве?
— Наверное, — произнёс демон.
Они сидели на шкурах, возле широкой, каменной чаши, в которой потрескивали угли. Помимо этого в шатре не было никакого другого источника освещения, но это и не требовалось: ни для слепой целительницы, ни для существа, прекрасно видящего сквозь пелену тьмы.
— В твоём детстве… о чём ты мечтал? О чём вы разговаривали у костра?
— Тот, кто раньше владел этим телом, не помнил своего детства, — ответил демон. — И хоть я и храню его память, в ней нет ничего, связанного с детскими мечтами.
— Каким он был, тот демон, чью память ты хранишь?
— Думаю, для каждого он был разным. В памяти каждого из встреченных им существ он сохранился по разному. Тебе следует задать вопрос точнее, Арексис.
— Что он любил, больше всего на свете?
— Летать, — не задумываясь, ответил на это демон. — Но это была иллюзия. На самом деле, подсознательно, он просто пытался найти свои ответы.
— С помощью полётов?
— Да, с их помощью.
«Истинная» улыбнулась каким-то своим, мечтательным, мыслям.
— Хотела бы я, хоть раз, пронестись среди облаков.
— Тогда отринь всё лишнее, и слушай. Окружающий мир исчезает. Остаётся только мой голос… Слушай… Ощущай этот мир.
На мгновение он замолчал, оставив в сумрачной тишине лишь звуки потрескивающих сухоцветов, отдающих в окружающее пространство свой цветочно-древесный аромат.
— Ты сидишь на вершине холма. Чувствуешь, как лёгкий ветерок касается твоей кожи.
— Ты мечтательно смотришь на небо. В нём плывут облака. Далёкие, густые.
— Слегка поведя плечами, ты чувствуешь тяжесть своих крыльев… Но это приятная тяжесть, ведь ты знаешь, что в воздухе они будут ощущаться легче пёрышка.
— Тебе непреодолимо хочется в небо. Хочется лететь среди облаков.
— Ты не спеша подымаешься на ноги и расправляешь свои крылья. Ты подставляешь лицо тёплым лучам.
— Толчок ногами, взмах. Ещё один. И ещё. Твои ноги легко отрываются
