Китти оглядела ее с нескрываемым любопытством, после чего улыбнулась.
– Я не помешаю? – спросила Китти, не сводя с Мэдж взгляда. – Уф! Какая духота, не правда ли? – Она подняла глаза к небу. – Еще раз прошу прощения, но не встречала ли я вас раньше?
– Что?
– Да, я абсолютно уверена, что встречала! Извините за такое начало, но…
– Моя фотография была помещена в газетах, – сказала Мэдж, опустив глаза долу, но преисполненная чувством собственной значимости.
– Ах! Боже мой! – воскликнула Китти, щелкая пальцами. В ее глубоком контральто звучало искреннее раскаяние. – Конечно же, теперь я вас узнала! Вы мисс Мэдж Стерджес, не так ли? Как же я не сообразила! – Она немного помедлила и заговорила вновь – Я хочу сказать, что, наверное, для вас это было просто ужасно. Сперва… Фрэнк. А потом тот другой… я имею в виду…
– Мистер Дорранс мееня нисколько не интересовал, благодарю вас, – сказала Мэдж, пылая холодным огнем. Китти растерялась.
– Ах, прошу прощения, – проговорила она. Затем быстро огляделась и из сочувствия заговорила почти шепотом, – На основании того, что мне довелось услышать, я просто уверена, что этот молодой дьявол обошелся с вами совершенно возмутительным образом. Расскажите. Надеюсь, с вами все в порядке?
Холодное пламя взметнулось еще выше. Мэдж выпрямилась.
– Совершенно!! – заявила она. – Совершенно в порядке!
– Ах, Боже мой, я снова затронула больную тему! Нет, нет, я совсем не то имела в виду. Я имела в виду вовсе не то, о чем вы подумали. Я имею в виду… деньги и все такое. Вашу работу.
Мэдж, казалось, смягчилась:
– Иа получила новое место. Сегодня утром подала заявление, и мееня приняли. В косметический салон.
Она погладила пальцами затылок и снова помедлила; дружелюбие Китти явно произвело на нее сильное впечатление.
– Но не думаю, что иа… мисс… миссис?…
– Бэнкрофт, – сказала Китти. – Миссис Бэнкрофт. Зовите меня просто Китти.
– Ах! Так вы Китти Бэнкрофт, – воскликнула Мэдж. Она внимательно осмотрела Китти и слегка улыбнулась, словно о чем-то вспомнив. Она окончательно смягчилась, и когда снова заговорила, то в ее голосе почти не осталось следа манерного акцента. – Знаете, это хорошая работа, – призналась Мэдж. – Чертовски хорошая работа. «Шез Сузи» на Оксфорд-стрит; вы там бывали? Меня это даже беспокоит.
– Но почему?
– Потому что я ужасно много наговорила, чтобы ее получить, – быстро оглядевшись по сторонам, призналась Мэдж. – Я все говорила, говорила. Я рассказала им о том, чего мне не полагалось знать. То есть то, о чем я не рассказывала полиции. О том, почему бедняжка Арчи, мистер Чендлер, пришел сюда в субботу…
Китти недоуменно подняла брови:
– Но мне интересно, зачем вы пришли сюда сейчас? Конечно, здесь вам очень рады. – Она рассмеялась. – Но что привело вас сюда?
– В том-то и дело, – простонала Мэдж. – Мне велели в полиции.
– В полиции?
Вдали от деревьев густой горячий воздух обжигал лицо и так же, как в субботу, мешал думать. Под палящим солнцем высокие стебли травы сверкали, словно острия шпаг. Мэдж зажмурилась.
– Да. Они велели мне быть на корте в семь часов. Конечно, они прибавили «Если не возражаете» или «Если вы не против», точно не помню; но я догадалась, что это значит, а вы? Я хотела пойти прямо к двери дома и позвонить. Но в последний момент передумала. А почему бы и нет? Почему? – сказала Мэдж, встряхнув головой. – Не такие уж они большие люди! Вовсе нет, если посылают вам чек, а банк его возвращает! Но: «Будьте на корте в семь часов». Сейчас примерно без четверти семь. Вы думаете, они все узнали? То есть мой хозяин рассказал им? Вы думаете, мой хозяин говорил с ними обо мне?
Китти с любопытством смотрела на нее.
– Вы довольно наивная молодая женщина, – улыбнулась она. – Значит, мистер Чендлер в субботу был здесь, у корта?
Мэдж нетерпеливо тряхнула головой:
– Он был здесь несколько часов! И они его не обнаружили. Знаете почему? Смотрите! – Она показала рукой на живую изгородь высотой со взрослого мужчину. – Арчи был воздушным гимнастом. Ему ничего не стоило перепрыгнуть через эту изгородь. Он называл это штопором, бочкой или чем-то таким. Але, гоп! Гоп-гоп! Он перелетает и без всякого шума приземляется на ноги. Если он стоит по ту сторону изгороди, а к нему кто-нибудь подходит, остается только прыгнуть обратно. Он говорил, что ему это нравится. Во всяком случае, он сказал, что, когда пришел сюда, ему пришлось перепрыгнуть через изгородь, потому что на калитке висел замок. Это правда. Я только что его заметила. – Она перевела взгляд на куст папоротника.
– Ужасно интересно, – сказала Китти. – Но что ваш друг здесь делал?
– Он… я ведь могу доверять вам?
– Можете, – улыбнулась Китти. – Но почему вы думаете, что мне можно доверять? Минуту назад вы сказали: «Ах, так вы Китти Бэнкрофт?» – словно уже слышали обо мне. Где вы обо мне слышали?
– От мистера… ах, к чему церемонии, – с горечью оборвала себя Мэдж. – От Фрэнка. Не возражаете, если я буду так его называть?
– Возражаю? Конечно нет! Что он говорил вам обо мне?
– Он сказал, что вы одна из лучших, только…
– Только?…
– Нет, ничего. – Мэдж залилась краской.
– Немного старовата? – предположила Китти. – Видите ли, это не совсем так; хотя смею сказать, что по сравнению с вашими девятнадцатью – двадцатью годами я, наверное, выгляжу развалиной.
– Он сказал «длиннозубая», – продолжила Мэдж спокойным, холодным голосом. – Фрэнк был самой мерзкой тварью на свете. Вот что я должна сказать, хоть и узнала об этом слишком поздно. А теперь я объясню вам, зачем Арчи пришел сюда. Когда он узнал об одном поступке Фрэнка, то просто взбесился. Он уже слышал о Фрэнке Доррансе. Он сказал, что разговаривать с ним бесполезно: он только выведет вас из себя, а потом посмеется над вами. Он сказал, что если его как следует избить, в этом тоже будет мало проку, потому что он подаст в суд, а Арчи не мог допустить, чтобы его еще раз судили. Арчи сказал, что единственный способ проучить его, так это выставить в смешном и глупом виде. Понимаете?
Китти, застывшая на месте, улыбнулась:
– Нет, боюсь, что не понимаю.
Мэдж заговорила еще тише:
– Дело вот в чем! Он собирался подстеречь здесь Фрэнка. Где-нибудь, где никто не сможет вмешаться. Для начала Арчи собирался как следует вздуть его; и поделом! И пока он еще не пришел в себя, Арчи собирался сделать остальное. У Арчи был с собой большой брезентовый мешок с прорезями для головы и рук, на котором было написано черными буквами: «Великий самец: все женщины от меня без ума». Он собирался засунуть Фрэнка в этот мешок, к чему-нибудь прислонить, да так, чтобы у него был самый глупый вид, и сделать кучу фотографий. Арчи сказал, что напечатает их как его визитки, с именем и адресом, и распространит среди его знакомых. Только… ну, вы же знаете, что произошло.
– Да, я знаю, что произошло.
Мэдж вдруг очень побледнела.
– Арчи сделал это ради меня, – сказала она. – Во всяком случае, я так думаю; иногда он говорил такие глупости.
– Неужели?
– Да. А когда он вернулся и сказал, что все видел и что собирается подарить мне цилиндр, набитый пятифунтовыми бумажками, после того как признается в убийстве, я упала в обморок. Я всегда была хрупкой. И все же я подумала, что это очень мило. Цилиндр и все остальное. – Она опустила голову.
Раскаленные камни на верхних ступенях террасы; бетонная подъездная дорога; рифленая металлическая крыша гаража; струи раскаленного воздуха перед глазами; обжигающие ноги стебли травы. От всего этого сдавливало голову, а люди с холодной кровью хватали ртом воздух.
– Что ж, Мэдж, – сказала ожившая и вновь обретшая свою обычную жизнерадостность Китти. – Чего нельзя исправить, то надо пережить. И хватит стоять здесь, а то у нас случится солнечный удар. Вперед! На корт!
– Да-а. Но ведь еще рано.
– Не важно. Тем больше времени, чтобы все обсудить.
– Но вы ведь не скажете, так ведь? Я столько всего наговорила.
– Ах, не бойтесь, – заверила Китти, увидев обращенное к ней встревоженное лицо. – По-моему, вы уже кое о чем догадываетесь. Разве вы не сказали мне, что видели на калитке замок?
– Нет, не на калитке. А здесь, под папоротником.
– Как странно! Я и не знала, что калитка запирается. Оказывается, да! Новый замок. Надо его забрать. Наверное, Арчи рассказал вам обо всем, что он видел здесь в субботу?
– Нет, – с сомнением ответила Мэдж, – кроме того, что видел вас.
Китти так и застыла на месте.
– Меня? Когда?
– Ах, гораздо позже того, как убили Фрэнка, когда Арчи уже уходил. Он сказал, что видел, как вы вошли сюда и сказали мистеру Роуленду про то… про то, что мисс Уайт… – в полосе Мэдж зазвучали злобные нотки, – сказала полицейским, что не оставляла никаких следов и что кто-то ходил здесь в ее туфлях. Арчи сказал, что даже присвистнул, услышав это. Он подумал, что такую ее версию, что бы за ней ни крылось, может опровергнуть тяжелый баул с посудой. Он сказал, что мисс Уайт… – вновь ревнивая нотка в голосе, – прелестная девушка, что у нее уже хватает неприятностей и надо было унести посуду, чтобы хоть как-то ей помочь. Почему я об этом знаю? Да потому, что он хотел отдать фарфор мне. Я отказалась, хоть он и был очень красивый. Больше он мне ничего не сказал. Потому что, по его словам, я не умею держать язык за зубами.
